Дэйл Браун - Воинский класс

— Удачи, Боб. Я буду следить.

— И даже вспомните об этом на ежегодном президентском докладе Конгрессу?

— Я не буду делать ежегодного президентского доклада Конгрессу, — сказал Торн.

— Что?! — Практически в унисон воскликнули все собравшиеся.

— Мистер президент, вы не можете говорить серьезно, — сказал Кершвель. Его голос едва не срывался. — Пропустить инаугурацию уже было плохой…

— Я не пропускал инаугурацию, Эд. Я просто решил на ней не присутствовать.

— Это было политическое самоубийство, господин президент, — настаивал Кершвель. — Это выставило вас на посмешище перед всем миром!

— Я утвердил весь кабинет в течение двух недель, а к концу этого месяца утвержу всех федеральных судей, — сказал президент. — Меня не волнует, если весь мир будет думать, что это дурость, меня не волнуют политические самоубийства, потому что за мной практически не стоит никакой политической партии.

— Но не выступив перед Конгрессом…

— Ничто не требует от меня присутствовать на церемонии инаугурации в Капитолии или выступать с речью перед Конгрессом, — напомнил ему президент. — Конституция требует от меня принести присягу, и я ее принес. Конституция требует от меня выступления и ежегодным докладом о положении дел в стране, и я намерен с ним выступить. Я не намерен уделять Конгрессу больше внимания, чем от меня требуется.

— Вы говорите, что это политическое самоубийство — я говорю, что я даю Конгрессу и американскому народу заниматься своими делами. Конгресс знает, что я был серьезен в формировании своего правительства, и они помогли мне сформировать кабинет министров в рекордно короткий срок. Все судьи будут приведены к присяге на месяцы, а, возможно, и на годы раньше, чем при предыдущих администрациях.

Кершвель явно еще не успокоился. Торн встал, положил ему руку на плечо и серьезно сказал:

— Эд, вы считаете это самоубийством просто потому, что оно идет в разрез со сложившимися в Вашингтоне политическими практиками, которые в большинстве случаев имеют малое отношение к Конституции и какому-либо закону.

— Сэр? — Спросил Кершвель, позволяя ноткам гнева просочиться в его голос. — Вы же не предполагаете…

— Я не знаю Вашингтонских обычаев, — продолжил президент, не обращая внимания на нарастающий гнев в голосе Кершвеля. — Все, что я знаю, это Конституцию и немного законов. Но вы знаете что-то еще? Так я и думал. Вот поэтому я знаю, что могу выбирать, являться ли на церемонию инаугурации или президентский доклад о положении в стране, и могу оставаться уверен, что поступаю правильно. Обычно, такая уверенность распространяется на остальных. Я уверен, что это распространиться и на вас. — Он вернулся за стол, сел и начал что-то набирать на клавиатуре компьютера на его столе. — Мы встречаемся с руководством Конгресса сегодня утром, — сказал он, на этот раз не глядя на Кершвеля. — Первая телефонная конференция запланирована на конец дня, не так ли, Эд?

— Да, сэр, с премьер-министрами стран НАТО, — ответил Кершвель, будучи совершенно озадачен словами президента. — Это будет видеоконференция из Зала Кабинета в три часа дня. На восемь вечера запланирована телеконференция с азиатскими союзниками. Завтра состоится второй тур, в десять часов утра, с главами неприсоединившихся стран Европы, а также Центральной и Южной Америк.

— Чего можно ожидать?

— В общем, можно предположить, что вы намерены объявить о выводе миротворческих сил из Боснии, Македонии и Косово, — ответил Кершвель. — Такой слух пошел уже на прошлой неделе. Франция и Великобритания уже объявили о своем намерении также выйти оттуда, если это сделаем мы. Россия также намекала о своем намерении уйти из Косово, но наше официальное заявление может изменить их мнение. Германия, скорее всего, останется в Косово и Боснии.

— Почему же?

— Балканы расположены прямо на пороге Германии и были предметом немецкого интереса на протяжении веков, — сказал Кершвель. — К сожалению, большая часть этих связей являются связями отрицательными, особенно более современные. Третий Рейх получил на Балканах большую поддержку от сочувствующих им в стремлении уничтожить «низшие» расы, например, евреев и цыган. Германия остается союзницей Хорватии — они полностью спонсировали прием Хорватии в ООН задолго до ее разрыва с Югославией, Германия поддержала хорватов в их стремлении получить земли и гражданские права в Боснии. Кроме того, Германия видит себя единственным противовесом российским посягательствам на Балканы. Они останутся.

— Мне нужно знать точно, — сказал Торн. — Свяжите меня с министром Шраммом перед телеконференцией. Я твердо уверен в нашем плане, но хочу быть предельно честным с нашими союзниками.

— Господин президент, это просто не может быть воспринято иным образом, чем бегство Соединенных Штатов от заведомо проигрышной ситуации на Балканах, — сказал Кершвель. — Это бросит внешнюю политику США в полный хаос!

— Я не согласен, Эд…

— Наши союзники не воспримут это иначе, как то, что Соединенные Штаты поджимают хвост и убегают, — сердито продолжил Кершвель. — Мы рисковали слишком многими жизнями, чтобы вот так просто повернуться спиной!

— Хватит, мистер Кершвель, — сказал президент. В Овальном кабинете мгновенно стало тихо. Все присутствующие заметили легкое бешенство в голосе президента. Некоторые знали его подноготную, но никогда не видели такого прежде.

Президент был бывшим офицером армейского спецназа, хорошо обученным диверсионной тактике и имевший опыт убийств врагом различными способами. Человек не мог жить такой жизнью без определенных неизгладимых изменений психики. Политические оппоненты Торна видели в этом возможность изобразить этого «выскочку» в качестве потенциального бешеного пса и, разбирая его военное прошлое, выяснили многие леденящие душу подробности. Они открыли, а Пентагон, все же, наконец, подтвердил, что в качестве командира группы спецназа Торн провел более двух десятков операций в Кувейте, Ираке и — тайно — в Иране, во время операции «Буря в пустыне». Излишне говорить, что тот факт, что американские войска тайно действовали в Иране во время войны, когда США пообещали не беспокоить Иран, пока он будет сохранять нейтралитет, не слишком хорошо сказался на отношениях с Ираном и другими странами Персидского залива.

Будучи первым лейтенантом, Томас Н. Торн, позывной «ТНТ», являлся командиром группы специального назначения, задачей которой было тайное глубокое проникновение на вражескую территорию с целью подсветки целей для высокоточного бомбометания. Он и его люди были уполномочены использовать любые средства, чтобы подобраться к цели, дабы подсветить ее лучом лазерного целеуказателя или отметить источником лазерного сигнала для обеспечения лазерного наведения бомб, сбрасываемых штурмовиками или вертолетами Армии, ВВС и ВМФ.