Дэйл Браун - Воинский класс

— Он вооружен, сэр, — нервно ответил один из помощников.

— Не пойму я этих мудаков из МВД, — Сказал Казаков. Он кивнул одному из своих телохранителей, стоящему в нескольких шагах. — Он что, не понимает, как опасно носить оружие подобным образом? Кто-то может пострадать. Или его самого могут принять за террориста и застрелить. По ошибке.

Телохранитель улыбнулся и поднял немецкий пистолет-пулемет МР5К с установленным 200-мм глушителем, и навел его на приближающегося офицера, удерживая оружие так, чтобы оно не бросалось в глаза.

— Gatoviy, rookavadetel, — сказал он переводя оружие с одиночных выстрелов на режим короткой очереди в три патрона. Глаза стоявших рядом помощников и инженеров расширились — неужели они застрелят этого военного? Тот выглядел взволнованным, у него было оружие, но, на вид, совершенно не представлял из себя угрозы.

Казаков подумал отдать приказ, но покачал головой.

— Nyet. Zhdat, — сказал он раздраженным голосом. Телохранитель убрал палец со спускового крючка, но продолжал держать оружие наведенным на военного. Пока болгарский офицер держал в руках автомат, он представлял угрозу, так что телохранитель не стал убирать оружие. — Он наделал столько шума, что слышала половина Болгарии. Позаботимся о нем позже, если будет необходимость. — Офицер что-то гневно выкрикнул по-болгарски, указывая автоматом на горы и близлежащую плотину. — Они там в своем МВД что, не говорят по-русски? Чего ему, черт возьми, надо?

— Это капитан Тодор Медодиев. Он не из МВД, а из Трудового корпуса Болгарской армии, — сказал переводчик.

— Трудового корпуса?

— Это что-то вроде инженерных войск, но задействуемых также на гражданских проектах, — сказал один из помощников.

— Еще один чертов бюрократ в военной форме, — раздраженно сказал Казаков. — Так чего ему надо? Из того, чего мы не поняли?

— Он хочет, чтобы мы немедленно прекратили работу, демонтировали все оборудование, убрали все строительные материалы и двигались обратно в Софию, — сказал переводчик. — Он говорит, что у нас нет разрешений на проведение работ.

— Убрать все с гор?! — Воскликнул Казаков. — Да у нас три тонны одного динамита и минимум километр запалов! Он что, не видит все эти экскаваторы, тракторы и самосвалы? Которые растянулись всего на пять километров на дороге — которую мне пришлось построить, чтобы соблюсти болгарское законодательство? Он с ума сошел? У нас есть все документы. Мы ими просто по уши завалены!

Методиев продолжал что-то доказывать, не слушая Казакова и переводчика.

— Он говорит, что у нас нет необходимого разрешения от Трудового корпуса. В их ведении находится ремонт плотины. Он говорит, что взрывные работы могут нанести серьезные повреждения плотины и руслу реки, то есть вызвать оползни и обвалы. В интересах общей безопасности от требует немедленно убрать все с гор, или он отправит сюда силы трудового корпуса, чтобы все убрать, а затем стребовать с нас за работу.

— Стребовать? — Усмехнулся Казаков. — Интересно, сколько от стребует за то, чтобы отцепиться от нам?

Это было обычным явлением во всем деловом мире, но здесь, в Болгарии, еще и нормой жизни. Взятки и «грев» были обычным явлением во всем мире, но болгары, казалось, стали мастерами этого дела. Каждый мелкий чиновник, военный или полицейский, захаживавший на одну из их многочисленных строек в последние несколько месяцев с новым официальным указом или распоряжением, беззастенчиво протягивал руку — некоторые делали это буквально, ожидая получения взятки прямо на месте.

Для Павла Казакова взятки были обычной, рутинной частью ведения дел — он даже включал расходы на них в бюджеты проектов. Как правило, чем ближе он был к России, в менее развитых регионах, или в регионах с сильным русским влиянием, тем меньше были взятки. Десять-двадцать процентов было хорошим показателем в России, Закавказье, большей части Южной и Центральной Америки, на Ближнем Востоке и в Африке. В восточной и южной Европе сумма увеличивалась до двадцати-тридцати процентов, до сорока процентов в Западной Европе, от сорока до пятидесяти в Северной Америке. Это было одной из причин, почему он не слишком активно вел свой бизнес на Западе — расходы были выше, а местные мафиозные организации были лучше организованы и защищены, и с ними было опасно пересекаться. Его репутация была лучше в Восточной Европе и западной Азии — в смысле, более грозной.

Но там соблюдались хотя бы какие-то нормы. В большей части мира, взятки брали главы профсоюзов, главные инженеры уровня города или округа, начальники полиции, налоговые инспекторы, или местные командиры армейских частей. В Болгарии руку тянули все. Получатель взятки получал непосредственно только часть, возможно, двадцать-тридцать процентов, распределяя остальное между своими подчиненными или непосредственными начальниками, либо теми, перед кем он хотел выслужиться. Взятки были везде, и их дача и получение процветали. Множество чиновников наглели абсолютно, полагая, что являются слишком большими людьми для какого-либо возмездия.

Он был слишком рад дать взятку и выполнить проект до того, как остальные что-то поймут и начнут играть по правилам. Ему даже нравилось учить других правильной даче взяток.

— Скажи ему оставить нам документы. Мы завершим работу и направимся к его начальству, — сказал Казаков, мысленно выпроваживая офицера.

— Он говорит, что ему приказано собрать наши документы, или он прикажет своим людям на горе арестовать нас, демонтировать все сооружения и конфисковать нашу технику.

Казаков закрыл глаза, ощущая нарастающую головную боль.

— Господи ты боже мой… — Он промолчал несколько долгих мгновений, закрыв глаза и опершись руками на стол и спросил: — Сколько у него людей?

— Около пятидесяти, сэр. Все сильно вооружены.

Слишком много для его охраны, подумал Казаков. В следующий раз следовало брать больше людей. Он вздохнул и сказал:

— Очень хорошо. Отведите его и его людей в семнадцатый трейлер. Я сообщу господину Лечорову, чтобы он передал капитану Методиеву его «документы». Валите отсюда.

Когда болгарский офицер отошел, помощник Казакова подошел к нему и тихо спросил.

— Семнадцатый трейлер это…

— Я знаю, — он посмотрел на болгарского офицера, собравшего своих людей и направившегося с ними по грунтовой дороге в лес. Около десятка болгарских солдат с автоматическим оружием остались — видимо, охранять трейлер, пока их командир не вернется. — Крестьяне, — сплюнул Казаков. — Давайте вернемся к работе. — Однако работу снова прервал звонок спутникового телефона. Казаков поднял трубку лично — только несколько человек знали этот номер.

— Они знают, — сказал голос. — Американцы, президент, все все знают.