Борис Батыршин - Крымская война. Соратники (СИ)

Вон он, «Заветный» - стоит рядом с «Алмазом», над всеми четырьмя трубами курятся угольные дымки. Корабли попаданцев держат давление в котлах, ожидая команды. Самая подвижная и самая мощная группа Черноморского флота

- Кстати, Дрон, слыхал, что Фомич учинил? - ожил наушник. - Он, как только узнал, что Великий князь прибыл к армии, самолично его встретил - раньше Меньшикова, заметь! - и потащил показывать пулеметные позиции. Так Николай Николаич так увлекся, что о светлейшем забыл, и вспомнил, только когда их разыскал Панаев. Это адъютант светлейшего, между нами, та еще сволочь... Так Николай Николаич просил извиниться за него и передать, что он до конца баталии останется с пулеметчиками - хочет оценить возможности нового оружия. Фомич говорит: Меньшиков, как это услышал, аж побелел, зубами заскрипел, затрясся. А поделать ничего не может - сам Великий князь пожелали-с! Тем более, что при армии он пока как бы неофициально, без назначения...

- Здорово! - Восхитился Андрей. - Если Николай Николаич западет на пулеметы, да еще и с прапором нашим договорится...

- А куда он денется? Тем более, Лоанов-Ростовский тоже не лаптем щи хлебает - князь, как-никак!

- А мы потом Николая Николаича на «Адамант» пригласим и вдумчиво его обработаем, - согласился Андрей. - Пригодится. Молодчина Фомич, не ожидал от него такой прыти. Вот что значит, старая школа!

Голос Сергея вдруг пропал и зазвучал только спустя полминуты. На этот раз без игривых ноток:

- Мабута, Дроныч! Передай Корнилову - французы снимаются с якорей, идут к берегу. Началось!

Андрей машинально взглянул на часы - 6.24 утра. И тут же отозвался медный звон корабельного колокола - третья склянка.

IV

Севастополь

28 сентября 1854 г.

Реймонд фон Эссен

- Плотнее укладывай, Петька, - наставительно говорил Кобылин. - И шоб они не ерзали. А то будут, понимаешь, ерзать - корзина сползет и все высыплется. Ползай потом по днищу, собирай...

Эссен сидел на бочонке возле слипа и смотрел, как летнаб вместе с Петькой-Патриком загружают стрелки-флешетты в готовый к вылету аппарат. Кустарный «боезапас» свозили отовсюду - из полковых и городских кузниц, из крепостных и портовых мастерских. Стрелки делали из чего попало: от подковных гвоздей до старых скоб, выдранных из корпусов догнивающих в дальнему углу бухты старых фрегатов. «Алмазовцы» недаром носились по всему городу, объясняя, показывая, растолковывая: стрелки получались грубые, разносортные, мало похожие на фабричные изделия, которые авиаторы Великой Войны вываливали на головы противника - но, тем не менее, убойные.

Флешетты привозили навалом в лубяных коробах. Два десятка матросиков севастопольского экипажа с утра сидели, увязывая стрелки пучками по две дюжины прядями распущенных старых канатов. Связки укладывали в корзины и впихивали их, куда только можно - и в кабину, под ноги авиаторам, и за спинки, рядом с клепаным бочонком топливного бака, под сиденья. Просто так ссыпать стрелки в корзины нельзя: в воздухе летнаб должен загрузить флешетты в особый жестяной короб, прикрепленный к борту кабины. Пилот заходил на цель, бомбардир выбирал момент и дергал за тросик. Дно ящика откидывалось и флешетты смертельным дождем обрушивались на врага. «Отбомбившись», пилот уводил аппарат на новый заход, а бомбардир должен был за эти недолгие мгновения заново наполнить ящик флешеттами. Потому их и связывали в пучки - много ли захватишь из корзины горстью? Да и руки поранишь об острые жала...

- Ты, главное, не забывай веревочки резать, - поучал Кобылин. - А то не рассыплются в воздухе - и что тогда проку? Разве что кому по башке связкой приложит цельной связкой!

Летнаб не особо расстраивался, что мальчишка займет его привычное место. Щуплому Патрику куда сподручнее возиться в тесной кабине, чем медведеобразному унтеру, а во вторых, мальчишка уже доказал, что имеет верный глаз. Еще в бытность авиаотряда на Каче, он с Эссеном несколько раз вылетал на учебное «стрелометание», и всякий раз флешетты точно накрывали цель. Лейтенант, впечатленный его успехами, официально произвел Патрика в «волонтеры флота» и бомбардиры, велел подобрать форму из «алмазовских» запасов: офицерский пояс с портупеей, галифе, куртку-кожанку с двумя рядами медных пуговиц и главное сокровище, французский пилотский шлем. Высоких шнурованных ботинок по размеру не нашлось, и Кобылин заказал у сапожника в городе сапоги из лучшей кожи, на манер гусарских - с короткими, присобранными гармошкой, голенищами. Вдобавок к этому гардеробу, Патрик, как полноправный авиатор, получил бельгийский браунинг в замшевой кобуре, и был теперь совершенно счастлив.

- Ну вот, готово! - Кобылин запихнул связку стрелок в корзину, пристроенную под сиденье летнаба. - Больше не лезет. На четыре – пять заходов хватит, а более и не надо!

Мальчик кивнул - он пока неважно владел русским и предпочитал отмалчиваться. Впрочем, его и так прекрасно понимали.

За амбаром, где стоял «раздраконенный» гидроплан, свезенный в числе прочего имущества авиаотряда на берег, часто зазвонил колокол. Патрик поднял голову - к слипам, на которых стояли аппараты, быстро шли мичмана Корнилович и Энгельмейер, назначенные в первый вылет. Вторая смена во главе с Марченко, будет ждать своей очереди. Когда звено вернется, и пилоты отправится отдыхать - займут их места в кабинах. Короткий осмотр, масло, газолин, флешетты - и снова в небо! От Севастопольской бухты до устья Альмы всего четверть часа лету по прямой…

И так - пока хватит силенок у изношенных «Гном-Моносупапов». Несмотря на то, что удалось перебрать все три мотора и заменить кое-какие изношенные детали, Эссена одолевали дурные предчувствия. А куда от них денешься, если отряд уже потерял из-за поломок два аппарата, причем один - вместе с экипажем? В хрупкой конструкции «эмок» постоянно что-то выходит из строя, ломается, а запасные части брать неоткуда. Кое-что удавалось исправить в местных мастерских, благо, не перевелись на Руси Левши и Кулибины. Но куда, скажите на милость, деться от технического отставания в шесть десятков лет? Эссен с ужасом ждал, когда оставшиеся аппараты посыплются без всякого воздействия со стороны неприятеля.

Ну ничего, на сегодняшний день должно хватить. А там, механики с «Адаманта» обещали кое-чем помочь. Их корабельной мастерской мог позавидовать даже гатчинская школа военных пилотов. Превосходного качества бензин, которым они поделились - не чета забористому коктейлю, намешанному Эссеном из спирта, керосина и касторового масла. Даст бог, с помощью потомков получится продлить жизнь стареньким «эмкам»...

- Как дела, Кобылин?

- Все в порядке, вашбродие! - отозвался летнаб. - Аппарат осмотрен, к летанию готов!