Виктор Дубчек - Красный падаван

В иных обстоятельствах Коля почувствовал бы себя неловко: это он должен был отдать Юно свою шинель. Но сейчас не до глупых терзаний. Хорошо, что у Старкиллера, оказывается, вся одежда нафарширована радиостанциями. То есть, конечно, на мысли наводит, но — хорошо.

— Что будет, если её заставят переодеться? — спросил он.

— Заставят, — сказал Мясников, — я бы заставил, а гансики не глупее. Потеряем маячок.

— Почти четыре стандартных часа форы, — заметил Окто, проводя пальцем по экрану вычислителя, — ваши аппараты уже не догонят. Предлагаю запросить «Палач». Звено СИД принудит вражеский транспорт к посадке — мы дойдём на спидерах, побьём охрану и заберём Эклипс.

Но Мясников, напряжённо о чём-то размышляя, хлопнул ладонью по контрольной тумбе:

— Бомбардировщики пришли? Нет?

— Какие бомбардировщики? — спросил Коля.

— Голову включи. Ставка обещала восьмёрку СИДов перекинуть на нашу базу.

Окто уже повернулся к другому вычислителю:

— На стойке наблюдаю только один.

— Ходу, парни, — сказал Мясников, рывком подымаясь из кресла, — для разнообразия хотя бы проверить надо.

— Необходимо проверить действительные возможности САСШ по наращиванию поставок в рамках второго протокола.

— Товарищ Сталин, — неуверенно покашливая, сказал Молотов, — ведь только в октябре первый подписали. Ну как расплачиваться будем, как расплачиваться-то?

Иосиф Виссарионович мундштуком нераскуренной трубки указал на кипу бумаг, рассыпанных по столу:

— Вы записываете, товарищ Молотов?

— Записываю, товарищ Сталин… — пробормотал Вячеслав Михайлович. — Только, во-первых, объёмы поставок капитально поднять не получится, а во-вторых, чем расплачиваться-то?

Иосиф Виссарионович на мгновение остановился, но затем всё так же размеренно зашагал по кабинету.

— Первый ваш вопрос, товарищ Молотов, подразумевает предположение о том, что возможности североамериканского промышленного комплекса исчерпаны. Однако есть мнение, — по другую сторону стола скромно осклабился донельзя довольный Судоплатов, — что возможности североамериканской промышленности далеки от исчерпания. Наша задача на данном этапе заключается в том, чтобы принудить правительства САСШ и в меньшей степени Канады к расширению поставок в рамках программы «ленд-лиз». Добиться этого возможно единственным способом: предложив такие нормы оплаты, при которых западные империалистические круги сочтут поставки Советскому Союзу более выгодными, чем любой иной возможный вариант распределения материальных активов.

— Кхм-кхм. Какие же нормы предполагаются? — поинтересовался Молотов, неохотно поддаваясь убеждённости Иосифа Виссарионовича.

— Это приводит нас ко второму вопросу, товарищ Молотов. Определить характер следующего протокола должны вы. Исходите из предположения о том, что советская сторона в ответ на поставки требуемых нам материалов в состоянии обеспечить практически любые разумные требования по оплате. Это не означает, что вы должны соглашаться на любые условия. Это означает, что диапазон ваших возможностей на намеченных переговорах позволяет обеспечить нашей стороне условия, при которых объём поставок в рамках «ленд-лиз» будет иметь ограничением лишь возможности американской стороны.

Молотов вздохнул, сперва тяжело, потом с некоторым облегчением. Немного подумал, блеснул стёклами пенсне и вздохнул уже скептически:

— Всё-таки с ответом на второй вопрос пока неясность. Что обещать американцам в качестве оплаты?

— Золото и бриллианты, — сказал Сталин с предельно серьёзным видом. — А также антиквариат, старинные иконы, предметы роскоши. В форме соответствующих обязательств.

— Это как же понимать? — совсем уж охнул Молотов, крупно вздрагивая лобастой головой. — Гохран разорять будем, Алмазный фонд, испанку?..

— Разорять не будем, — остановил его Иосиф Виссарионович, — и за иконы тоже не беспокойтесь. Обладающие высокой ценностью предметы старины будут изготавливаться из современного сырья. Да, включая изделия из золота и драгоценных камней. Товарищ Микоян в настоящее время занят организацией соответствующих артелей.

— Как же — «изготавливаться»? Что ли, подделывать будем?

— Технология управляемого старения освоена нами на достаточном уровне, — подал голос Берия. Он опоздал к началу совещания и теперь, видимо, наслаждался происходящим. — Ни с экспертизой, ни с сырьём… проблем не возникнет.

— Я не понимаю, — сказал Молотов, — что же, они нам, допустим, алюминий, автомашины, каучук, всё настоящее — а мы будем подделки?.. Как ни крути, союзники же, помощь…

— Лучше расплачиваться поддельными иконами и фальшивыми драгоценностями, чем жизнями советских людей, — жёстко сказал Сталин. — Единственной неоспоримо реальной помощью со стороны западных так называемых союзников стало бы немедленное вступление Североамериканских Штатов в войну, открытие второго фронта на европейском театре. До тех пор, пока этого не произошло, мы вынуждены рассматривать любые поставки в рамках «ленд-лиз» в качестве полумеры, направленной на оттягивание вступления САСШ в войну.

— Да откупаются они, чтоб самим, значит, не воевать. Мол, и Гитлера нельзя допустить, и мы чтоб, значит, побольше кровушки пролили.

— Спасибо, товарищ Тимошенко, ваше мнение принято к сведению.

— Извините, товарищ Сталин, душа ж болит…

— Болеть нам сейчас некогда. Нам сейчас необходимо обеспечить расширение программы «ленд-лиз». Вам всё понятно, товарищ Молотов? Хорошо. В работе с американской делегацией исходить будете из пакета предложений товарищей Вознесенского, Ванникова и Микояна.

— И Тимошенко, — сказал Тимошенко.

— И Тимошенко, — с еле заметным вздохом согласился Сталин.

— И… — попытался сказать Берия.

— А вот это не стоит. С предложением товарищей Шахурина и Яковлева мы ознакомились, но вопрос с авиационным алюминием будет решаться иным путём.

— Кхм, кхм, — снова затянул Молотов, скептически поправляя пенсне.

— Кхм… Гхм… а, зараза! Лейтенант, старшой! Ты как здесь оказался?

Снесённый бегущим Мясниковым артиллерист Гхмертишвили поднялся и огляделся по сторонам, рассеянно отряхивая галифе. Коля подобрал с пола и протянул ему обмотанную мешковиной палку, выбитую из рук при столкновении.

— Знамя хочу повесить, на башню снаружи. Здравия желаю, товарищ майор.

— Знамя? — удивился Мясников. — А да, верно. Молодец, гхм, кгхм… лейтенант.

«А заскучал грузин», — подумал Коля. — Орудий-то всё равно в лагере было мало, а артиллеристов, поди, много — кто с Большой земли, кто из окруженцев. Полковники, майоры и прочие капитаны азартно порасхватали себе все пушки, а скромный лейтенант Гхмертишвили, первое-то время бывший незаменимым, оказался, прямо скажем, не у дел. Вот и рвался — то в пехоту, то флаг вешать.