Сергей Калашников - Внизу наш дом

Однако у меня нет возможности использовать подобные технологии — сварка-то в мастерских есть но, ни флюсов, ни нужных электродов, ни «человека, умелого». Сам я могу что-нибудь по-быстрому «прихватить» или грубо, с наплывами, заварить место излома, но для изготовления лёгкой несущей конструкции этого недостаточно. Да и самих труб нет, и где их взять не знаю и, самое главное, нет средств на приобретение.

С другой стороны, прочность на разрыв или сжатие у прямослойной сосновой древесины очень велика, а крылья я затеял не такие уж большие в размахе — в мою пользу сработает эффект масштабирования, из-за которого маленькие изделия всегда получаются прочнее, чем крупные. Плюс — тщательность изготовления, плюс несущие свойства обшивки.

Что за обшивка? Текстолит. Если несколько раз тщательно пропитать бакелитовым лаком ткань, как раз он и получается. Только его потом нужно хорошенько прогреть для полной полимеризации, но не чересчур — меньше, чем до ста градусов. Ну да собственно лака в мастерских вполне достаточно — он имеет ограниченный срок хранения — твердеет от времени даже в запечатанной банке, а уж во вскрытой — значительно быстрее. Поэтому часть его всё равно выбрасывают.

Двухмиллиметровый лист этого материала легче, чем миллиметровый дюраль, но заметно жёстче. Только вот его не согнёшь — детали нужно формовать по месту, там же пропитывать, а потом прогревать. То есть для самодельщика вариант приемлемый, а в серийном производстве неудобный. Наверно, поэтому он и не прижился на авиазаводах. А ещё этот бакелит — очень вредная зараза, потому что состоит из тех самых фенолов, которые ужасная отрава. Работать с ним мне пришлось в противогазе, но без фильтра на хоботе, а с длинным шлангом, свинченным из гофрированных трубок от других противогазов — мы ведь тут не кто-нибудь, а Осавиахим. То есть, разжиться этими предметами было нетрудно.

Воздух в трубу подкачивали обычным воздушным насосом — особенно часто мне с этим помогала Шурочка. Но и другие ребята выручали, кто был свободен. Тут же в аэроклубе трудилась команда энтузиастов, которые строили планер — так я им кое-какие расчёты делал, подсказывал по мелочам. Здесь, среди взрослых у меня не было никаких проблем с общением. Разве что люди часто веселились, слыша серьёзные речи из уст мальчугана, но это потихоньку проходило — привыкали.

— Ты, Шурик, на крыле такого малого удлинения не получишь хорошего аэродинамического качества планера, — начальник аэроклуба посмотрел на раскинувшийся по козлам каркас плоскостей моего будущего «шедевра». Как раз после установки первой нервюры их контур достаточно явственно «прорисовался».

— Так нет у меня намерения, добиться рекордных планирующих свойств аппарата, — кивнул я солидно. — Это будет самолёт.

— Что? Рона собираешься на него поставить?

— Поставлю, если не подвернётся ничего получше, — тут я сильно покривил душой, потому что знал точно, что обязательно подвернётся. Полезно иногда располагать некоторыми сведения о будущем.

— Слушай! А что, если я тебя зарегистрирую при аэроклубе, как будто ты при нас вроде кружка авиамодельного для пионеров?

— Нет. Не надо. Тогда вы станете нести за меня ответственность и наверняка запретите летать из-за малолетства. А я планирую сам подняться в воздух на своей машине.

— Хм! — Начальник, видимо, не рассмотрел эту сторону вопроса. Его больше интересовала возможность в случае удачи включить упоминание моего будущего шедевра в отчёт о работе с детьми и юношеством. — Тогда неладно получается, что ты строишь свою самоделку в аэроклубовском ангаре с использованием наших инструментов.

— Инструменты от этого не портятся. Скорее, даже наоборот — делаются лучше, потому что я их точу и правлю. Кроме того, по большей части — пользуюсь своими. А в этом углу я никому не мешаю. И не качаю права, когда приходится работать дольше, чем полагается в столь юном возрасте. Прошу простить мне эти невинные недостатки.

Начальник немного подумал, и тоже не стал «качать права» — работник я, всё-таки, справный. Да, квалифицированных кадров не хватает, отчего основную массу работы по обслуживанию машин выполняют сами учлёты. Мне, в основном, приходится командовать ими, наставлять и контролировать. В процессе частенько получаю по загривку — какой же взрослый парень не возмутится тому, что распоряжается им недоросль в пионерском галстуке! Конфликты эти приходится «заминать» инструкторам постарше, а мне — вырабатывать командный голос и совершенствовать речь.

Начальник аэроклуба, думаю, тоже вспомнил об этом и снова заговорил о моём творчестве:

— Что за странное обнижение в задней части крыла у самого центроплана?

— Тут будет посадочный щиток. Он же взлётный, — я показал на висящем рядом эскизе, как это выглядит. — Видите, ось вращения находится посередине, отчего передняя кромка при повороте идёт вверх, а задняя — вниз. Усилие для поворота требуется небольшое, потому что силы, создаваемые набегающим потоком, уравновешиваются, и всю нагрузку забирает на себя ось. Я ведь пока не вырос большим и сильным, поэтому должен заранее позаботиться о лёгкости управления.

— Тогда, почему ты не сделал то же самое на элеронах?

— Потому что мне нужно усилие, возвращающее их в исходное состояние. Если я не буду слышать сопротивления на ручке, могу ошибиться при пилотировании. К тому же, элероны нужно отклонять в обе стороны, поэтому вприкладку к плоскости их поставить невозможно.

— А что за странные узлы на задней кромке между посадочным щитком и элероном?

— Места крепления консолей, на которых будет хвостовое оперение.

— Эх, Шурик! Золотые у тебя руки — просто любо-дорого посмотреть на качество исполнения что лонжеронов, что нервюр. Но как представлю, какое недоразумение ты затеял — сердце кровью обливается.

Вот так и поговорили. Нет — начальник — мужик, что надо. Честно предупредил — затея моя представляется ему бредом сивой кобылы. Не буду же я ему признаваться, что в курсе многих будущих десятилетий развития авиации. Я же просто мальчишка.

— Шурик! Что это ты такое выпиливаешь? — Шурочка теперь официально оформлена инструктором и частенько днюет и ночует здесь, на аэродроме, выжидая просветов в непрерывной череде осенних дождей. Разумеется, она часто и подолгу скучает, глядя на сплошную свинцовую пелену, нависшую над лётной полосой — метеорологическая служба пока налажена… пропущу несколько рвущихся из души слов. Плохо налажена. Над недалёким Чёрным морем бушует шторм, после завершения которого нас ожидают несколько ясных дней.