Сергей Чекоданов - Майская Гроза 3

Вот только командира спасти не удалось. Отправили его под суд. Приговорили к стандартной «десятке», то есть к трeм месяцам штрафбата. И направили долечиваться в ближайший тюремный госпиталь. Где капитана Синельникова и «пролечили» весь срок нахождения в штрафниках. Вернее, бывшего капитана. Звание всe же сняли.

Пашка не знал об этом до самой середины апреля. Когда две недели назад в казарму ввалился его командир с тремя звeздочками на погонах, инструктор Чеканов, проводящий очередное занятие с личным составом учебной роты, только и смог, что ошарашено промолчать.

— Удивляешься лейтенант. — Командир радостно улыбался. — Или узнавать не хочешь.

— Здравия желаю, товарищ капитан. — Наконец-таки опомнился Пашка, кидая руку к виску.

— Отставить, лейтенант. — Командир махнул рукой, усаживая своего бывшего подчиненного. — Был капитан, да весь вышел. — Синельников перешeл на серьeзный тон. — Паша, нам поговорить нужно.

Тот разговор, случившийся две недели назад, и привeл бывшего инструктора Смоленской школы снайперов младшего лейтенанта Чеканова в комендатуру этой станции.

Ковалeв бережно усадил оглушeнного бойца на место караульного, поставил рядом с ним карабин, предварительно выщелкав патроны, которые рассовал по карманам незадачливого охранника.

— Лейтенант, может быть уйдeм. — Поинтересовался Иван у своего командира.

— Поздно уходить. — Ответил Пашка. — Надо было у вагона это делать. Он нас тогда и толком рассмотреть не успел. А теперь очухается и хай до небес поднимет. Будем его начальство ждать. Надеюсь, там люди поумнее.

Долго ожидать не пришлось. Спустя пару минут дверь приоткрылась и в помещение комендатуры сильно припадая на правую ногу вошeл офицер с погонами капитана. Сопровождало его трое бойцов, двое с карабинами и один с ППШ. Тот, что с автоматом, как оказалось старший сержант, тотчас направил ствол своего оружия в сторону арестантов. Сразу чувствовалось, что человек повоевал, и не в обычной пехтуре, а как минимум батальонной разведке, а то и полковой или дивизионной. Как и капитан, имел он серьeзное ранение. Только не ноги, а руки. Левая, на которой старший сержант примостил ствол ППШ, чернела перчаткой протеза, демонстрируя отсутствие кисти.

Напрягся Пашка, подал Ковалeву сигнал готовности. Противник серьeзный. Это не олух, который сейчас на скамеечке отдыхает.

К удивлению Чеканова капитан повторил его жест, показывая, что знаком с условными знаками Осназа. Расслабился старший сержант, но ствол в сторону не отвeл.

— Кажется наши люди, Майков. — Капитан хлопнул сержанта по плечу, давая отбой готовности. — Откуда вы, орлы, и как к нам залетели? — Капитан усмехнулся и махнул рукой остальным своим бойцам, веля отойти в сторону.

— С эшелона, конечно. — Пашка успокоился, поглядел на арестовавшего их комендача. — Вот этот ваш боец постарался.

— Опять Хомяк выслуживается. — Старший сержант зло сплюнул, почесал здоровой рукой затылок и с какой-то непонятной радостью в голосе добавил. — А ведь он с поста ушeл, товарищ капитан.

— Потом Хомякова обсудим. — Капитан посмотрел на Чеканова с Ковалeвым. — Настоящие имена назвать можете?

Паша переглянулся с Ковалeвым, скользнул взглядом по изуродованной руке сержанта-комендача и решился. Всe равно командиру придeтся приносить настоящие документы, а не ту липу, что им выдали в Смоленске. За раскрытие секретности влетит им, конечно, крепко. Но бог не выдаст, свинья не съест.

— Младший лейтенант Чеканов и сержант Ковалeв. — Павел кивнул в сторону своего товарища по несчастью. — Снайперы СВБК. Осназ Западного фронта.

Старший сержант присвистнул от такой новости, бросил взгляд в сторону других бойцов комендатуры, торопясь убедится, что они достаточно далеко, чтобы расслышать их разговор.

— Как к нам попали? — Капитан продолжил опрос.

— Вышли, товарищ капитан, картошки домашней прикупить. Очень уж захотелось. — Начал объяснение Пашка. — Купили, уже обратно шли, а тут этот ваш деятель с карабином наперевес. Документы проверять. Надо было его там пристукнуть, да побоялись тревогу на станции поднимать.

— А здесь вы его за что? — Капитан кивнул в сторону Хомякова, который начал подавать признаки жизни.

— Полез, товарищ капитан, инструкцию к секретной винтовке отнимать. Пришлось успокаивать. — Пашка немного сгустил краски, оправдывая поступок Ковалeва.

— Зря ты, лейтенант, не дал ему почитать эту инструкцию. — Недовольно пробурчал сержант. — Пусть бы лес немного повалял. Глядишь, и ума бы прибавилось.

Скрипнула несмазанная дверь и в дверях показался старший лейтенант Синельников в сопровождении Усманова, рыжая башка которого выглядывала из-за плеча командира. Пашка виновато опустил взгляд. Сейчас командир взгреет, и что самое обидное, взгреет за реальный проступок.

— Отличились голуби! — Угрожающим тоном начал командир, но тут его перебил радостный возглас.

— Женька! Синельников! Живой!

Комендант станции распахнув от радости руки хромал к двери.

— Витька! — Взревел командир и бросился вперeд.

Столкнувшись у двери они обнимались, хлопали друг друга по плечам и спине, отодвигали от себя, словно торопясь ещe раз убедиться, что перед ним именно тот, которого они не ожидали, но хотели увидеть. Все присутствующие затихли, давая возможность старым друзьям насладиться радостью встречи. И даже очнувшийся Хомяков не пытался нарушить эту идиллию.

Наконец, первый всплеск эмоций прошeл и комендант перешeл к расспросам, настолько тихим голосам, что Пашка с трудом разбирал о чeм именно идeт речь.

— А я думал тебя тогда под трибунал отдали?

— И отдали! — Синельников усмехнулся каким-то своим воспоминаниям. — Жуков, он свои решения отменять не любит. Вывели меня в степь и залп дали. Да то ли повезло мне, то ли расстрельная команда не очень старалась. Живой я остался. Очнулся уже в госпитале, за сотню километров от того места. Кто меня вывозил, кто команду об этом давал — того не знаю. Но всю оставшуюся жизнь ему благодарен буду. Как и всю жизнь комбрига Жукова помнить буду.

— А ты ещe не знаешь? — Удивился комендант. — Нету больше Жукова. Где-то полчаса назад по радио передали. Разбился на самолeте генерал армии Жуков неподалeку от Красноводска.

Старший лейтенант Синельников мелко перекрестился при этой новости, вызвав оторопь у Чеканова с Ковалeвым. Никаких слабостей за своим командиром они не замечали. И это внезапное проявление чувств перевело старшего лейтенанта из разряда бездушных управляющих автоматов, каким, чего греха таить, воспринимали его подчинeнные, в категорию людей, старательно скрывающих свои беды от окружающих.

— Может, отметим встречу? У меня спирт есть. — Предложил комендант.