Иван Оченков - Великий герцог Мекленбурга

– Этот несчастный был ранен во время нападения разбойников, пан Якуб. Мы с ним единственные спаслись, но он тяжело ранен.

– Как его зовут?

– Кажется, Казимир, я почти не знаю его, мы просто вместе ехали к месту службы.

– Он шляхтич?

– Я не знаю, он христианин, я тоже…

– Вы интересный человек, господин фон Кирхер, ваше поведение не слишком похоже на повадки рейтаров.

– Нет, пан Храповицкий, я артиллерист.

– Вот как, а ольстры на лошади?

– О, мой добрый пан, это не моя лошадь, а моего погибшего друга. Вот он был рейтаром, а я всего лишь пушкарь. Мы не такие, как рейтары, это они в своего противника стреляют, бросаются на него с палашами, топчут копытами. А мы люди кроткие и незлобивые. Раз уж нам не получилось разорвать человека ядрами, то вполне можем проявить и христианское сострадание.

Услышав мои рассуждения, шляхтич невольно рассмеялся.

– Понятно, а отчего вы решили, что мы московиты? – осведомился пан Якуб. – Нежели, по-вашему, мы похожи на варваров?

– О добрый пан Якуб! – сокрушенно отвечал я ему. – Нападение этих ужасных бородачей настолько потрясло меня, что они мне чудятся под каждым кустом. К тому же уже несколько дней я не спал, и, право, нет ничего удивительного, что не могу отличить одних от других.

– Да уж, выглядите вы неважно, но успокойтесь: ваши злоключения подошли к концу. Скоро вы будете среди друзей, и я не сомневаюсь – ваши способности артиллериста будут востребованы. Во всяком случае, у вас будет возможность предложить свои услуги королю Сигизмунду.

– Его величество здесь? – удивленно спросил я.

– Да, и вы скоро его увидите.

– Пан Храповицкий, прошу прощения, но, как я уже говорил, мы с моими покойными спутниками немного заблудились. Не будете ли вы столь любезны сказать: «здесь» – это где?

Выслушав меня, шляхтич оглушительно расхохотался.

– Здесь – это в Смоленске, дружище! Надеюсь, артиллерист из вас лучше, чем географ!

«Да уж, запутал следы», – подумалось мне. Вот ведь действительно из огня да в полымя! Хотя какая разница? Я ведь все равно собирался выбираться на запад. Ну, представят меня польскому кузену, так на мне же не написано, кто я такой. Вряд ли меня опознают, а там мало ли? В цене не сошлись с работодателем. Чем не причина вернуться в Германию?

На следующий день мы вступили в древний Смоленск. Город, выдержавший полуторагодичную осаду польскими войсками и взятый, лишь когда силы гарнизона совершенно истощились, представлял весьма печальное зрелище. Большинство домов носило следы пожаров и разграбления. Местных жителей мало, и те старались не попадаться победителям на глаза. Победители, впрочем, тоже сильно пострадали во время осады. Если бы не героическая оборона жителей Смоленска, поляки, скорее всего, давно были бы в Москве. И кто знает, смогли бы наши предки организовать первое и второе ополчения в этом случае? Впрочем, король Сигизмунд не терял надежды на захват русской столицы и спешно пытался сформировать новую армию. Поэтому вокруг его ставки крутилось немало разного рода авантюристов, стремившихся подороже продать свою шпагу.

Пан Храповицкий, если забыть о том, что он поляк и мы в состоянии войны, был весьма славным малым. Он принял меня со всем возможным радушием и настоял, чтобы я и в Смоленске погостил у него, на что я с удовольствием согласился. Дом его действительно был полной чашей, особенно на фоне разоренных окрестностей, а повар просто великолепен. Кроме того, пан Храповицкий взял на себя труд представить меня королю. Случилось это вскоре после приезда. Пан Якуб доложился великому гетману литовскому Яну Ходкевичу о результатах своего патрулирования, и он, сочтя их интересными, отправился к королю, прихватив с собой Храповицкого, а тот, в свою очередь, меня.

Его величество, выслушав своих военачальников, обратил наконец свое монаршее внимание и на вашего покорного слугу.

– А кто этот молодой человек?

– Ваше величество, позвольте представить вам Иоганна фон Кирхера. Этот немецкий дворянин следовал с товарищами, желая поступить на службу вашему величеству. Увы, разбойники-московиты напали на них, и господин фон Кирхер единственный, кому удалось спастись.

– Проклятые схизматики, – проворчал король, – если дело пойдет так и дальше, я никогда не соберу армии. Кто вы, молодой человек, рейтар или пехотинец?

– Я – артиллерист, ваше величество.

– Вот как? Это очень хорошо, артиллеристы мне нужны, но вы еще довольно молоды…

– Если ваше величество сомневается в моих умениях, то всегда можно устроить мне экзамен.

– Что же, это может быть любопытным. Мы с удовольствием проэкзаменуем вас, молодой человек. Кстати, откуда вы родом?

– Я сирота, ваше величество, мои покойные родители родом из Померании, там я и вырос.

Экзамен не заставил себя ждать: уже на следующий день к дому, занимаемому добрейшим паном Якубом, явился нарочный с требованием ко мне явиться в королевскую ставку на предмет участия в испытании.

Неподалеку от города был устроен полигон. Несколько самых разнообразных пушек были выстроены в ряд. Перед импровизированной батареей расстилалось поросшее там и сям кустарником поле, в конце которого были сооружены мишени. Как выяснилось, я был не единственным экзаменуемым – кроме вашего покорного слуги еще несколько артиллеристов показывали свое искусство его величеству. Просто это мероприятие было запланировано давно, а мне посчастливилось попасть в Смоленск прямо перед ним.

Сначала свое мастерство продемонстрировал довольно пожилой немец с парой учеников, которые звали его господином Вольфом. Хотя пристреливались они довольно долго, но цель поразили. Король Сигизмунд милостиво кивнул в знак того, что он доволен.

Следующим соискателем был итальянец маэстро Пелегрини и его ученики. Сам маэстро был мужчиной в самом расцвете лет. Высокий горбоносый красавец с копной завитых волос, оказавшейся впоследствии париком, довольно крикливо одетый. Последнее, впрочем, на фоне польской шляхты было не слишком заметно. По его знаку ученики зарядили и навели большую пушку на деревянный щит, изображавший мишень. После чего маэстро танцующим шагом подошел к орудию и, проверив, все ли в порядке, поднес фитиль к затравочному отверстию. Пушка выстрелила, и ядро, прошелестев в воздухе, ударило в край щита, подняв кучу щепок. Результат был настолько превосходным, что у меня невольно возникло сомнение – а не пристрелял ли итальянец пушку заранее? Его величество и окружавшие его прихлебатели похлопали в ладоши в знак восхищения.

Наступила моя очередь. По-хорошему мне, конечно, стоило провалить экзамен, с тем чтобы, когда король скажет «фи», со спокойной совестью отправиться в Германию. Впрочем, повертевшись в польском стане совсем немного времени, я выяснил, что с пушкарями у Сигизмунда туговато и возьмут любого криворукого, лишь бы умел обращаться с пушками, разве что урезав при этом содержание. Плюс ко всему презрительно глянувший в мою сторону итальянец несколько задел меня своим пренебрежением. Так что я решил постараться, хотя дело это было совсем непростым. Еще в то время, когда на «Благочестивую Марту» установили артиллерию, я регулярно стал упражняться в искусстве стрельбы. Потом при формировании полка и устройстве при нем артиллерийской роты мое высочество также не филонило. Говоря по совести, пушкарем я стал довольно средним, и больших успехов от меня ждать не стоило.