Борис Сапожников - Наука побеждать. Авантюра.

- До свидания, граф, - снова попрощался я.

- До свидания, поручик.

Мы вышли из магазина и шагали по улицам в направлении дома графа Черкасова. Я неплохо запомнил дорогу и теперь ориентировался по бронзовым табличкам на домах и столбам со стрелками, установленным на перекрёстках. На одном таком меня остановил полицейский с вполне резонным с его стороны вопросом, из-за которого я окончательно уверился в том, что зверей графа только я вижу в человеческом облике.

- Почему вы, мсье, гуляете по городу с собаками без поводков? Бульдоги весьма опасные звери. Вы полностью контролируете их?

- Да, мсье, - ответил я. - Я веду их как раз покупать поводки и намордники, чтобы не смущать честных парижан.

- Хорошо, мсье, - отпустил меня служитель закона. - Но, смотрите, если я ещё раз увижу вас с этими бестиями без поводков, оштрафую.

- Конечно, мсье. Я поспешу.

Я, действительно, прибавил шагу, а то ещё наткнусь на менее снисходительного полицейского. Интересно, как люди отреагируют на пятёрку бульдогов с невозмутимым видом (иного у этих собак, по-моему, не бывает), шагающих по улице. В том, что так и будет, я отчего-то ничуть не сомневался.

У крыльца дома графа Черкасова я отпустил собак коротким кивком и постучал в массивную дубовую дверь изящным молоточком. Бульдоги, как я и думал, развернулись и двинулись обратно к магазину загадочного графа Ди. Открыл мне ливрейный слуга, похоже, весьма удивившийся моему мундиру.

- Прошу прощения, - сказал он по-французски. - Что у вас за дело к его сиятельству?

- Доложите, что пришёл поручик Суворов из Полоцкого пехотного, - ответил я по-русски.

- Прошу вас, - пропустил меня дворецкий. - Я доложу графу.

Я вошёл в просторный холл и остался стоять рядом со столиком для визиток. Граф, видимо, был человеком строгих правил и нынешних новомодных веяний, вроде чучел медведей с подносами, не разделял. Что-то зачастил я к титулованным особам. От одного графа к другому. Смешно, право.

- Прошу вас, поручик, - обратился ко мне вернувшийся дворецкий. - Идёмте со мной.

Он проводил меня до кабинета хозяина дома. Отворил двери и сделал приглашающий жест. Я вошёл и тут же к моему виску приставили ствол пистолета. Дёргаться я не стал. Хозяин кабинета - человек пожилой, но ещё не старый, в гражданском платье и домашнем халате поверх него. Перед ним на столе, поверх бумаг, лежал пистолет.

- Прошу прощения, ваше сиятельство, - поинтересовался я, - но что это значит?

- Итак, юноша, - сказал граф Черкасов. - Теперь скажите мне правду - кто вы?

- Поручик Суворов, - ответил я, будто и не был приставлен к моему виску ствол пистолета, коротко кивнув, - Полоцкий пехотный полк.

Человек, держащий оружие, видимо, не ожидал этого кивка, чем я и воспользовался. Уронив кивер, я нырнул вниз и коротко ткнул кулаком невидимого врага в живот. Тот согнулся пополам, а я схватил его за шею и швырнул через себя. Грянул выстрел, но граф, похоже, оказался не самым лучшим стрелком, пуля выбила щепки из дверного косяка.

- Граф, - воскликнул я, поражаясь, схожести и несхожести ситуаций, когда я кричал подобные слова, - извольте объясниться!

Тут на меня разом накинулись дворецкий, оказавшийся весьма сильным человеком и тот, кто держал у моего виска пистолет. Они скрутили меня в секунду, я и эфеса шпаги схватить не успел.

- Это вам нужно объясняться, молодой человек, - сказал Черкасов. - Кто вы такой?

- Я уже представился вашему дворецкому и вам, ваше сиятельство, - прохрипел я.

- Поручик Суворов из Полоцкого пехотного, - сообщил мне граф тоном, каким разговаривают с маленькими детьми, говоря им очевидные дети, - погиб в сражении при Трафальгаре. Это произошло больше месяца назад. И тут являетесь вы, юноша, и требуете встречи со мной.

- Что же в этом странного? - поинтересовался я, хотя разговаривать со скрученными за спиной руками было довольно неудобно.

- Ничего, - ответил граф, - кроме встречи со странными немцами и ещё более странным китайским графом. После неё вы отправляетесь к этому графу в гости и уже потом, ко мне. Очень странная цепь событий, не находите, молодой человек?

- Я могу объяснить всё, ваше сиятельство, только пусть ваши люди отпустят меня. Очень неудобно разговаривать в моём нынешнем положении.

- Отпустите юношу, - бросил граф Черкасов. - Оружие только заберите.

Меня отпустили, но вынув из кожаных петель ножны со шпагой и пистолет из кобуры.

- Присаживайтесь, молодой человек, - как ни в чём не бывало, указал на кресло напротив Черкасов, убирая в ящик стола разряженный пистолет. - И помните, мои люди ждут за дверью. Вас застрелят прежде чем вы успеете причинить мне вред.

- Я не собирался этого делать, - сказал я. Руки отчаянно болели.

- Вы собирались объясниться, молодой человек, - напомнил мне граф.

Я передал ему письмо полковника Жехорса. Черкасов раскрыл конверт, прочёл его и спрятал в стол. Похоже, плакало моё повышение. Невелика беда. Выкрутиться бы из нынешнего положения. Не дожидаясь понуканий со стороны графа, я подробно рассказал о своих приключениях в Испании и Париже, добавив к рассказу просьбу, справиться в военном министерстве о докладе полковника.

- Обязательно узнаю, - кивнул Черкасов, - уж будьте покойны. Ваш рассказ более чем удивителен. Вы сумели столкнуться с двумя самыми интересными личностями Парижа. Серые солдаты гауптмана Адлера наводнили столицу. Но этот китайский граф с именем из одной буквы куда более занимателен. Он приехал в Париж ещё при Бурбонах, кажется из Пруссии, а может из иного германского курфюршества, легко пережил Революцию и прочие коллизии того смутного времени. Заметьте, юноша, он пережил те дни, когда человека тащили под нож "национальной бритвы" за одну только букву "де" в начале фамилии. А граф меж тем держал в городе магазин с названием "Граф Ди" и в ус не дул. Удивительно, не так ли?

Я задумался над его словами, даже ответить позабыл, а граф Черкасов продолжал.

- Но не это самое удивительное, поверьте, юноша. Осенью 1793 года молодой и бедный капитан Буонапарте, он тогда был немногим старше вас, юноша, зашёл в магазин "Граф Ди" и вышел оттуда с неким зверем. Орлом, если быть точным. Семнадцатого декабря того же года он ведёт солдат в атаку на Тулон, где засели роялисты и британцы. Вечером восемнадцатого Тулон взят. Капитан Буонапарте ранен, но не опасно. Ещё до нового года он становиться генералом. В двадцать четыре года. Потом переворот девятого термидора, двадцать седьмого июля, если по-людски, якобинцы низвергнуты и отправляются на гильотину. Генерал Буонапарте отделывается только отставкой. Невероятная удача. Но уже тринадцатого вандемьера, в нормальное число переводите сами, юноша, он вновь на коне. Расстреливает из пушек роялистов, поднявших мятеж в Париже и превращается из героя забытого Тулона в "генерала Вандемьера". Потом войны со Священной Римской империей, британцами в Египте и, как венец - 19 брюмера. Наполеон Бонапарт - консул Французской республики. Этакий Гай Марий восемнадцатого столетья. Но и на этом останавливаться он не желает. В мае 1804 года - Бонапарт император республики. AbsurditИ, не так ли? Ну а второго декабря 1808 года сам себя коронует и нарекает страну Французской империей. До такого даже Людовик Четырнадцатый не додумался. Как видите, юноша, все удачи нынешнего правителя Франции можно напрямую связать с посещением магазина животных "Граф Ди".