Борис Сапожников - Наука побеждать. Авантюра.

Жуткой картины стали свидетелями полицейские, прибывшие на место преступления, имевшее быть третьего дня. Оно произошло в небезызвестном районе нашего города, имеющем весьма скверную репутацию. За что и был прозван жителями Нашей (иначе Виленской) Хитровкой. Чем, как говорят, весьма гордятся тамошние обыватели.

Но даже для них то, что произошло третьего дня, оказалось слишком страшно. В большой комнате, где, по всей видимости, жили несколько десятков человек, творилось нечто неописуемое. Картины Дантова ада меркнут в сравнении с этим. Я сам был свидетелем того, как из комнаты выносили трупы. Внутренности же её были, в буквальном смысле, залиты кровью. Внутри творилась подлинная резня.

Надо сказать, что в этой комнате обитал известный полиции и моим читателям roi du mendiant, по прозванию Грач. Имени его точно никто не знает, однако, как мне стало известно из источников в Полицейском управлении под этим непрезентабельным прозвищем скрывается некто Сорокин Василий, Иванов сын, трижды судимый за грабежи и налёты, дважды бежавший с каторги, однако в последний раз отбывший своё наказание полностью и заживший вроде бы вполне мирной жизнью в лабиринтах Нашей Хитровки. Со временем он взял под свою опеку почти всех городских нищих. Они платили ему ежедневно за право жить и работать на папертях. Грач же распределял места нищих в городе и занимался защитой их от налётчиков и грабителей.

И вот теперь Грач и вся его банда, а также изрядное число нищих, мертвы, умерщвлены с чрезвычайной жестокостью. Встаёт вопрос, кто и зачем так страшно расправился с ним и его людьми? Обычная ли это, как говорят на Нашей Хитровке, разборка или же Грач сотоварищи - жертвы кровавого маниака, взявшего себе целью очистить город от нищих. Слухи о таком маниаке упорно ходили некоторое время назад, однако сами собой сошли на нет, не получив реального подтверждения. Так что же, нам пришлось встретиться с этими подтверждениями?

- Это про нас? - удивился Кмит, кладя на стол свежий номер "Виленского курьера". - Мы же вроде не устраивали никакой "кровавой резни".

- Не устраивали, - кивнул я, - однако журналистской братии свойственно изрядно преувеличивать, к тому же, с людьми Грача и его нищими могли расправиться свои же, так сказать, братья по цеху.

- Ну да, - поддержал меня прапорщик Фрезэр, - в любом случае сначала других нищих подозревать будут. Вот и перерезали остальных.

Мы втроём сидели в отдельном номере трактира в центре Вильно, празднуя победу над Грачом и его нищими. Рядом, в общем зале, пили мои гренадеры под присмотром фельдфебеля Роговцева, и с ними Жильцов. Гуляли по случаю освобождения боевого товарища из нищенского плена.

- Скажи, Суворов, - в номере мы обходились без чинов, - для чего ты вообще затеял эту эскападу с нищими. - Кмит недоумённо развёл руками. - Можно же было просто забрать Жильцова.

- Грач бы мне этого не простил, - покачал головой я. - Мне с Жильцовым не было бы жизни в Вильно. А узнай нищие, что я собираюсь уехать из города, они бы, наверное, настоящую охоту за нами устроили. Я решил несколько предвосхитить их действия.

- Лезть в бандитское логово с неполным десятком гренадер, - усмехнулся Кмит. - Чёрт побери, Суворов, только ты на такое способен!

- И через свою лихость и угробится, - сказал майор Ахромеев, раздвигая шторки, которыми наш номер был отделён от общей залы.

На сей раз, он сменил статское платье на мундир Лейб-гвардии Литовского полка. От одного взгляда на него мне захотелось вскочить и отдать честь. Кажется, Фрезэр или Кмит даже дёрнулся. Ахромеев только усмехнулся и присел рядом с нами, положив кивер на лавку.

- Без чинов, господа офицеры, - сказал он, - без чинов.

- С чем пожаловали? - поинтересовался я у него.

- Вскоре к вам возникнут вопросы у полиции, - ответил Ахромеев. - Вас с гренадерами видело очень много народу, когда вы входили в здешнюю Хитровку. Нищие использовали вас, чтобы решить свои дела, а вы теперь получились настоящими кровавыми маниаками. Хоть вы и герои войны со Священной Римской империей, но подобной резни вам не простят. Солдат по-тихому сошлют в арестантские роты, а вам, господа офицеры, чтобы не позорить честь полка, придётся пустить себе пулю в лоб.

- Хорошенькая перспектива, - протянул Кмит.

- Воистину, правы были древние, - добавил Фрезэр, - ни одно доброе дело не должно остаться безнаказанным.

- И что же, Ахромеев, - обратился я к майору, - говорите уже, вы ведь не просто так к нам пришли. У вас есть ко мне какое-то дело. Излагайте.

- Не к вам одному, - сказал Ахромеев, - а ко всем вам, включая фельдфебеля и гренадер.

- Ну, так излагайте уже, Ахромеев, - поторопил его я. - А то ещё полиция заявится.

- Суворов, вы, видно, позабыли о нашем путешествии из Парижа в Шербур, - вздохнул тот. - Снова мой мундир застит вам взгляд. Что до дела, оно просто. Я отправляюсь в небольшое путешествие на сопредельную территорию, под Кенигсберг. Детали сообщу уже в дороге.

- А если я откажусь ехать? Мои люди без меня тоже никуда не пойдут. Верно, господа офицеры?

- Именно так, - подтвердили Кмит с Фрезэром.

- Вы сами, Суворов, о полиции говорили, - напомнил Ахромеев.

- Не мундир глаза застит, - покачал головой я, - но подлость ваша.

- Не я нищих штыками колол, - никак не отреагировал на почти неприкрытое оскорбление Ахромеев. - Вам, Суворов, надо сначала думать побольше и подольше, а потом уже что-то предпринимать. Вы мыслите фронтовыми категориями, Суворов, ваши с одной стороны - враги с другой. А вы забыли, что даже нищие Грача, такие же люди, подданные его императорского величества, и смерть их не должна остаться безнаказанной. Особенно в таких количествах.

- А как же, сам погибай, а товарища выручай? - мрачно протянул Фрезэр.

- И при этом громозди трупы на трупы, - в тон ему сказал Ахромеев. - В общем, господа офицеры, решайте, вы идёте со мной или ждёте полицию. Они уже идут сюда.

Я вынул из кобуры свой пистолет и кивнул Кмиту, тот положил перед собой "Гастинн-Ренетт", у Фрезэра личного огнестрельного оружия не было, и подпоручик передал ему свой второй пистолет.

- Вы что делать собираетесь? - удивился Ахромеев. - Драться с полицией?

- Отчего же, - покачал головой я, - стреляться. Чтобы репутацию полка не портить. Как говорил один городовой, имя - это всё.

- Вы что, господа офицеры, с ума посходили?! - вскричал Ахромеев, как на пружине вскакивая с лавки.

- Вы нам предложили перспективу, - пожал плечами я, - вот мы и следуем вашей рекомендации.

- Прекратите! Хватит этого фарса! Я старше вас по возрасту и званию! Что вы тут разыгрываете какую-то сцену из бульварного романа.

- Не мы этот фарс начали, господин майор.