Александр Михайловский - Вся власть советам

Следующий день у меня был полон хлопот. Я запасался необходимыми для моего ремесла девайсами, получил подробнейший инструктаж у Александра Васильевича Тамбовцева, переговорил с главой нашей дипломатии Георгием Васильевичем Чичериным. Напоследок получил добро у товарища Сталина. Кроме того, я почитал кое-что из наших материалов о работе русской разведки в Швеции и других скандинавских странах.

Перебросили же нас в Стокгольм уже протоптанным Ниной Викторовной путем. Вертолетом до «Кузнецова», оттуда до Хандена, где нас уже ждал кузен старого знакомого Нины Викторовны Магнуса Свенсона. До Стокгольма мы добирались с Алексеем Алексеевичем врозь, но встретились в «Гранд-отеле», где на имя каждого из нас был уже снят номер.

Генерал Игнатьев сразу же отправился договариваться о встрече со своими старыми знакомыми, а я решил принять с дороги ванну. Но не успел я раздеться и залезть в воду, как в ванную комнату вошла молодая и красивая — про таких говорят «кровь с молоком» — горничная. Она вежливо поздоровалась со мной, взяла мочалку, намылила ее и стала меня намывать, словно я был беспомощным младенцем. Тут я вспомнил, что в те времена в Швеции так было принято, и банщиками в королевстве были исключительно женщины.

Помывшись, я привел себя в порядок и стал готовиться к выходу в город. Строгий черный костюм, накрахмаленная манишка — ужасная гадость! — до блеска начищенные штиблеты. Пальто с белым шарфом и красная феска на голову: назвался Мехмед-Хаджи — будь любезен, носи.

Я спешил на важную встречу — на площади у Королевского оперного театра, того самого, в котором в 1792 году заговорщики пристрелили шведского короля Густава III. Там меня ждал господин Магнус Свенсон.

Дело в том, что мы с генералом Игнатьевым решили двигаться сразу по двум направлениям. Он будет обрабатывать шведских военных и придворных, я — промышленников и политиков. И с последними меня должен был свести господин Свенсон.

Ага, а вот и он сам. Я узнал его по фотографии, которую незаметно для коммерсанта сделала в свое время Нина Викторовна. Меня он тоже сразу опознал — красная феска — вещь весьма приметная, и ошибиться было просто невозможно.

— Добрый день, господин Свенсон.

Коммерсант подошел ко мне, узнав по описанию.

— Добрый день, господин Мехмед-Хаджи, — Свенсон вежливо приподнял свой котелок. — Если вы не против, то давайте проедем туда, где сможем поговорить о том деликатном деле, с которым вы приехали в наше королевство.

— Не против, — лаконично ответил я, — надеюсь, что лица, которым будет интересно меня выслушать, тоже будут там присутствовать?

— Да, они уже там, — сказал Свенсон. Он повернулся и махнул рукой. На площадь с одной из улочек вывернул автомобиль с никелированными спицами и кожаным складным верхом. Он остановился рядом с нами, и шофер в куртке с двумя рядами блестящих пуговиц, выйдя из машины, предупредительно открыл нам дверь.

— Садитесь, — пригласил Свенсон. Мы вольготно устроились на мягких кожаных сиденьях. Автомобиль тронулся с места.

14 (1) ноября 1917 года. Поздний вечер.

Швеция. Стокгольм.

Майор Османов Мехмед Ибрагимович.

На авто, за рулем которого сидел неразговорчивый водитель, мы долго плутали по улочкам шведской столицы. Наконец машина остановилась у ворот большого особняка, окруженного высоким забором. Водитель посигналил. Ворота открылись, и мы въехали на просторную площадку, где уже стояло несколько таких же роскошных легковых автомобилей. Похоже, мне предстоит встреча с истеблишментом.

Свенсон, до этого болтавший всякую чепуху о погоде и рыбалке, сразу стал серьезным.

— Господин Мехмед-Хаджи, — сказал он, — я попрошу вас следовать за мной. Вас уже ждут.

Я послушно пошел за своим проводником, прокручивая в уме тезисы предстоящей беседы.

В большом, хорошо освещенном зале на мягких креслах, покрытых белоснежными чехлами, сидело несколько человек. Они негромко о чем-то беседовали, но мгновенно замолчали, увидев меня.

Я внимательно посмотрел на присутствующих. Кое-кто из них был мне знаком — по фотографиям, разумеется. Вот пожилой седовласый мужчина с запавшими глазами и аккуратной седоватой бородкой — это премьер-министр Швеции Карл Свартц. Если мне память не изменяет, он стал премьером в марте этого года и вскоре должен уступить свою должность Нильсу Эдеру. А этот не старый еще человек лет тридцати — тридцати пяти в очках, одетый в смокинг — это… Вот так-так. Он, определенно он.

Я поклонился этому человеку, с любопытством поглядывающему на меня. Передо мной сидел Густав-Адольф, герцог Вестерботтенский, наследник шведского престола.

— Добрый вечер, ваше королевское высочество. Я рад, что вы соблаговолили найти время, чтобы выслушать меня.

Будущий шведский король заулыбался и кивнул мне.

— Господин Мехмед-Хаджи, — сказал он, — я вижу, вы уже догадались, кто здесь находится, поэтому давайте не будем терять время на ненужные церемонии и сразу же перейдем к делу. Мы знаем, что вы прибыли в наше королевство с поручением от нового правительства России. До нас дошли сведения, что новая власть, сумевшая достойно завершить четырехлетнюю войну с Германией, оказалась достаточно благородной, чтобы гуманно обойтись с семьей последнего русского царя. Кстати, пользуясь случаем, я прошу вас передать небольшое послание от моей супруги к ее кузине, императрице Александре Федоровне.

И шведский принц протянул мне небольшой надушенный конвертик, запечатанный печатью с тремя коронами.

— Теперь о государственных делах, — продолжил герцог, — я полагаю, что лучше всех о них может сообщить вам господин Свартц.

Министр государства — так по-шведски звучала его должность — прокашлявшись, посмотрел на нас исподлобья и начал излагать мне, как я понял, официальную позицию шведского правительства на происходящие в России и вокруг нее события.

— Господин Мехмед-Хаджи, — сказал он, — мы с тревогой наблюдаем за тем, что творится в соседней с нами стране. Война, революция, свергнувшая власть царя, потом еще одна революция, беспорядки в столице вашего государства и на его окраинах. Особенно болезненно мы воспринимаем то, что происходит в Финляндии — стране нам не чужой и бывшей когда-то частью шведского королевства.

— А что, собственно, тревожного и необычного происходит сейчас в Финляндии? — спросил я, воспользовавшись тем, что господин Свартц на мгновение замолчал, видимо для того, чтобы перевести дух.

— В Финляндии, господин Мехмед-Хаджи, — сказал шведский премьер, — новые российские власти пытаются с помощью вооруженной силы подавить национальное движение, возглавляемое господином Свинхувудом. Это не может нас не тревожить.