Александр Михайловский - Вся власть советам

Кстати, я уже имел честь познакомиться с Игорем Ивановичем. Чуть меньше месяца назад наши морские пехотинцы застукали его в тот момент, когда будущее авиационное светило фотографировало в Таврическом саду наши вертолеты. Тогда я с ним коротко побеседовал, а потом заодно с Николаем Николаевичем Поликарповым отправил теми самыми вертолетами прямо на «Адмирал Кузнецов», чтобы наши летчики и техники поближе познакомили господ-товарищей конструкторов с нашей авиацией.

И вот теперь полные творческой энергии Сикорский и Поликарпов вернулись в Петроград. Причем не в одиночестве. Вместе с авиаконструкторами на нашей эскадре побывали и нынешние кораблестроители во главе с академиком Крыловым. Кораблестроителей Сталин направил на особую эскадру контр-адмирала Ларионова, дабы они хоть немного смогли ознакомиться с кораблями из будущего.

Но Сикорский, явившийся на прием в Таврический дворец, собирался говорить не о кораблях. Игорь Иванович пришел обсудить свои планы на будущее. Точнее, он попросил у меня помочь ему определиться с его статусом. Дело в том, что он сидел фактически без работы. С середины 1917 года производство на заводе РБВЗ остановилось. Новые самолеты не строились, а рабочие больше бастовали и митинговали, чем трудились. К тому же пятилетний срок контракта, заключенного им с акционерным обществом «РБВЗ» истек еще в апреле 1917 года. Не имея на руках средств к существованию, Сикорский вынужден был распродавать свое имущество, чтобы содержать жену и маленькую дочь Татьяну. Все честно заработанные деньги семьи Сикорских были вложены в акции завода, которые сейчас не стоили ни копейки.

Поначалу разговор у нас получился довольно напряженным. Но потом мало-помалу мы нашли решение, взятое из нашего прошлого. То есть было решено создать что-то вроде закрытой шарашки, куда могут быть приняты лишь самые доверенные лица. Привлеченные к работе инженеры и конструкторы будут допущены до наших тайн, а значит, секретность будет там максимальная. И раз уж Сикорский сам пришел ко мне, то надо начинать с секции авиации, руководителем которой будет назначен Игорь Иванович, а его заместителем станет Николай Поликарпов. День был воскресный, но большевики привыкли работать без выходных, так что за несколько часов мы успели переговорить с Дзержинским, Красиным, заместителем Фрунзе по авиации, уже достаточно известным авиаконструктором Дмитрием Павловичем Григоровичем. Правда, он строил самолеты для военно-морского флота. Но и в сухопутных летательных аппаратах отлично разбирался, так что в суть вопроса вник сразу.

А напоследок мы зашли к Сталину. И вот у нас на руках имеется проект постановления Совнаркома с визами профильных наркомов. Привлеченным к работе инженерам и конструкторам будут выделены соответствующие средства, выданы продовольственные пайки, их обеспечат необходимыми для работы материалами. Словом, полная свобода для творчества. Самому же Сикорскому в кассе Совнаркома тут же выдали разовое вспомоществование — тысячу царских золотых рублей. Крайне скромная плата за то, что конструктор такого масштаба остался трудиться в Советской России.

Уходил Игорь Сикорский из Таврического дворца воодушевленный и полный творческих планов на будущее. А то как же, теперь он не люмпен с высшим техническим образованием, а уважаемый, обеспеченный человек, состоящий на хорошо оплачиваемой государственной службе.

Уже прощаясь, я подумал и попросил Игоря Ивановича определиться, чем он будет заниматься: тяжелыми многомоторными самолетами или вертолетами. И то и другое будет востребовано в Советской России.

Сикорский немного подумал.

— Александр Васильевич, если честно, то меня всегда интересовало новое, еще неизвестное. Я строил свои «Муромцы», добился того, что они стали лучшими и единственными тяжелыми бомбардировщиками в мире. А вертолеты… Знаете, Александр Васильевич, в детстве моей любимой книгой был роман французского писателя Жюль Верна «Робур Завоеватель». Именно тогда я дал себе слово построить когда-нибудь подобный воздушный корабль. То, что я увидел на вашем корабле «Адмирал Кузнецов», потрясло меня. Ваши вертолеты — это просто чудо техники. Но я достаточно подробно изучил этот вопрос и авторитетно заявляю, что строить нечто подобное в настоящее время просто невозможно — не тот уровень техники, еще нет в достаточном количестве подходящих для этого материалов, да и на нынешнем оборудовании просто невозможно изготовить важнейшие узлы. Мне придется шаг за шагом идти по пути создания вертолетов, чтобы каждый последующий экземпляр был совершеннее предыдущего. Главное то, что мне теперь известно направление движения… Мало того, придется развивать множество смежных отраслей, как, например, массовое производство алюминия и конструирование мощных и легких авиационных двигателей.

Игорь Иванович вздохнул, наматывая на шею кашне.

— Я, конечно, буду работать в этом направлении, но скорого результата ждать не стоит. Хотя кто его знает, тяжелый многомоторный самолет тоже не так давно считался фантастикой, а поди ж ты…

— Ну, вот и отлично, — сказал я, — я надеюсь, что когда-нибудь в Советской России появятся вертолеты, сконструированные в КБ Сикорского. А кого бы вы посоветовали назначить главой конструкторского бюро, занимающегося строительством тяжелых многомоторных аэропланов? Ведь вы один просто не потянете два направления…

Игорь Иванович подумал и назвал, как я и ожидал, Алексея Николаевича Туполева. Будущий генеральный конструктор и трижды Герой Соцтруда пока находился в Москве, и вместе с профессором Московского высшего технического училища Николаем Егоровичем Жуковским занимался проектированием первой аэродинамической трубы и собирался открыть то, что позднее станет называться ЦАГИ.

Я одобрительно кивнул Сикорскому и попросил его в течение двух-трех дней составить список конструкторов, техников и опытных летчиков, которые могли бы работать в наших авиационных КБ, строить и испытывать новые самолеты. Кто и где сейчас находится, каково материальное положение, есть ли семьи, нужна ли помощь. Ведь прибывшие с нами из будущего вертолеты и самолеты не вечны. Рано или поздно они станут непригодными для дальнейшей эксплуатации. К этому моменту мы просто обязаны будем начать выпускать свои, советские самолеты и вертолеты, которые должны быть лучшими в мире.

Ведь все, что нужно для этого, у нас есть. Те, кто в нашем прошлом уехал в эмиграцию и там, за рубежом, совершил свои открытия, прославившие их и страны, в которых они работали, — достаточно вспомнить изобретателя телевидения Зворыкина — в этой реальности останутся в своем отечестве. Тысячи, десятки тысяч талантливых инженеров, рабочих, ученых не будут убиты во время Гражданской войны, а найдут в новой Советской России место для приложения своих творческих сил.