Анатолий Дроздов - Реваншист. Часть вторая

Я насторожился, но ничего не происходило. Шел месяц, другой, третий… Страна отметила Первомай, пережила лето, затем посмотрела по телевизору парад на Красной Площади по случаю 70-летия Октябрьской революции. Звонок раздался в конце ноября.

– Твой самолет через два часа, – сказал Концевой. – Билет заказан. Не опоздай.

– А что так долго? – не удержался я.

– Скоро только кошки плодятся, – вздохнул генерал. – И без того еле успели. Поспешай, Сергей! Дел невпроворот.

– Буду, – сказал я и положил трубку. Началось, значит. Странно, но я был на удивление спокоен. Даже рад. Хотя переворот мог кончится плохо. В случае удачи результат тоже не известен. Но я хотя бы попытаюсь изменить известную мне историю. В той жизни у меня такой возможности не было.

В актовом зале Центрального телевидения в Останкино было шумно. Собравшиеся руководители редакций и ведущие журналисты горячо обсуждали последние новости. Те ошеломляли. Еще вчера программа «Время» сообщила об отбытии генерального секретаря ЦК КПСС Горбачева и его супруги в зарубежную поездку. На протокольных кадрах Михаил Сергеевич и Раиса Максимовна прощались у трапа самолета с провожавших их товарищами. А утром грянуло. Диктор Анна Шатилова с каменным выражением лица зачитала сообщение о переходе власти страны в руки никому неизвестного Государственного комитета по чрезвычайному положению, сокращенно – ГКЧП. Одновременно это самое положение в стране и вводилось – указом Президиума Верховного Совета СССР. Временно, до созыва чрезвычайной сессии Верховного Совета. Граждан страны призывали не поддаваться на провокации и заниматься созидательным трудом. Одновременно сообщалось о перестановках в руководстве страны. Свои посты потеряли председатель КГБ Чебриков, министры внутренних дел Власов и обороны – Язов. Их сменили как известные журналистам, так и совершенно незнакомые люди. К числу последних, например, принадлежал новый председатель КГБ генерал Концевой. А вот генерала Варенникова, возглавившего министерство обороны, многие журналисты знали.

Обсуждалась и внезапная болезнь Председателя Президиума Верховного Совета Громыко. Указы, вводившие в стране чрезвычайное положение, и о назначении новых руководителей подписал его первый заместитель Долгих. Журналисты-международники в разговорах между собой понимающе щурились: болезнь «дипломатическая». Но более всего поражало сообщение о роспуске КПСС. Если отставками и назначениями, пусть даже внезапными, удивить журналистов трудно – и не такое видели, то ликвидация «руководящей и направляющей силы» бросала в оторопь. Среди документов, зачитанных диктором, было и заявление ГКЧП по этому поводу. В нем каждое слово било, что называется, под дых. «Некогда передовой отряд советского общества превратился в паразитическую прослойку, живущую исключительно для себя…» «Они построили себе роскошные дачи, создали распределители, куда поставляются специально изготовленные для них продукты питания. В то время как во многих городах люди не в состоянии купить детям молока…» «Если сыновья Сталина защищали страну, и один из них даже отдал за нее жизнь, то отпрыски современных руководителей не знают, как надевать сапоги. В их представлении защищать Отечество должен кто-то другой…» В сообщении говорилось о новой даче Горбачева в Форосе, называлась сумма, в которую она обойдется стране. От цифры дух захватывало: 880 миллионов рублей! Да за эти деньги жилой микрорайон можно построить – и не один. Сообщалось о количестве нарядов, пошитых для Раисы Максимовны в специальном ателье в период пребывания ее мужа в должности генерального секретаря, приводилась сумма потраченных ею на драгоценности денег. И то и другое ужасало. В заключение шел однозначный вывод: «КПСС и ее руководство утратили доверие народа. В ряде республик партийный билет, как и должность, давно можно купить. В сегодняшней ситуации сохранение этой паразитической структуры с ее морально разложившимся руководством представляет опасность для страны».

Собравшие в зале прекрасно осознавали: все, что сказано в этом заявлении, правда. Но, с другой стороны, так было всегда. Или, по крайней мере, в последние десятилетия. Как же без партии?

Журналисты, успевшие проехаться по улицам Москвы, делились впечатлениями. Государственные учреждения взяты под усиленную охрану внутренними войсками. Кое-кто разглядел за решетчатыми оградами силуэты БТР. Кто-то произнес слово «путч». Оно вылетело и запорхало по залу.

Наконец открылась боковая дверь, и в зал вошли три человека. Двоих из них сразу узнали. Председатель Гостелерадио СССР Аксенов и генеральный директор Центрального телевидения Шабанов. А вот третий человек аудитории был незнаком. Молодой мужчина лет тридцати пяти, стройный и подтянутый. И одет он был не в костюм с галстуком, как другие, а в серый пуловер с воротником-стойкой. Верхняя пуговица пуловера расстегнута, виднеется воротник голубой рубашки. Еще на госте были синие джинсы и коричневые ботинки. Странный наряд для такого собрания.

Аудитория притихла. Троица прошла к сцене и расселась за приготовленным для них столом. При этом незнакомец с улыбкой посмотрел на растревоженный зал. Аксенов встал, и собравшиеся притихли.

– Здравствуйте, товарищи! – произнес председатель Гостелерадио. – Думаю, вы в курсе последних событий. Многие теряются в догадках: как нам теперь работать? Мы попросили разъяснения у Государственного комитета по чрезвычайному положению. Он прислал своего представителя. Позвольте представить: Сергей Александрович Девойно.

Мужчина в пуловере встал и поклонился.

– Прошу, Сергей Александрович!

Гость выбрался из-за стола и подошел к краю сцены.

– Позвольте! – в зале вскочила женщина с лицом интеллигентной общественницы. – Вы писатель Девойно? Тот самый?

– Именно! – подтвердил гость.

– Я читала ваши книги, – сказала женщина. – Некоторые не по одному разу. И не могу понять: как вы оказались среди путчистов?

Зал загудел.

– Киреева! – вскочил Аксенов.

– Не нужно, Александр Никифорович! – остановил его Девойно. – Вопрос задан, и я на него отвечу. Простите, не знаю, как вас звать, – повернулся он к активистке.

– Светлана Викторовна.

– Хочу спросить вас, Светлана Викторовна. Давно брали в руки Конституцию СССР?

– Ну… – Киреева замялась.

– Вижу, что давно, – заключил Девойно. – Что ж, помогу. Статья 2. Цитирую: «Вся власть в СССР принадлежит народу. Народ осуществляет государственную власть через Советы народных депутатов, составляющие политическую основу СССР. Все другие государственные органы подконтрольны и подотчетны Советам народных депутатов». Точка. Государственный комитет по чрезвычайному положению создан постановлением Президиума Верховного Совета СССР – высшего органа власти в стране, который обладает для этого всеми необходимыми полномочиями. О каком путче речь?