Александр Кузнецов - Сержантиха

Отбор был жесточайший. Спецгруппа НКВД, которая проводила набор курсантов, отбирала в первую очередь подростков с природным абсолютным здоровьем, крепкой психикой, устойчивыми моральными качествами. До пятого колена просвечивали родословную. Отсеивали сразу тех, у кого были в роду разведённые, алкоголики, с отклонениями в психике, дезертиры, попавшие в плен, сластолюбцы. Причём не отторгали выходцев из дворян, священников и аристократов. Это же типичные служилые роды, в которых сама жизнь за столетия служения выжгла гниль. Хотя ещё в начале тридцатых годов действовали серьёзные ограничения для потомков бывших. Об этом много говорили, писали. Но когда дело доходило до практики, те же бдительные органы, которые по идее должны были пресекать любые поползновения со стороны бывших, их свободно пропускали. Мы с высоты сегодняшних дней можем назвать подобный жёсткий отбор генетическим тестом, евгеникой, хотя тогда подобные взгляды шельмовались в советской печати как реакционные и буржуазные. Но как только речь заходила о практической реализации, всю политическую трескотню пускали побоку. На войне плакатом вражеский танк не подобьёшь, а вот обычная бутылка с спецжидкостью это сделает. Просто нужен тот, кто умеет пользоваться этим примитивным, но очень опасным снарядом.

Разумеется, размахнуться и швырнуть поллитра не сложно. Среднестатистический пьяница за свою мирную жизнь перекидал в кусты бессчетное количество стеклотары. Но это совсем не говорит о том, что он из укрытия с двадцати метров сможет даже попасть в бронированную махину размером с настоящую хату. А вот подготовленный человек бросит и попадет ёмкостью, куда надо. При этом никто и рассмотреть не успеет, откуда и кто метнул «сюрприз». А танку хана. Всё же такое специфическое учебное заведение с момента открытия на несколько десятков лет опередило своё время. Уровень подготовки намного превосходил требования армейцев той поры. Хотели как лучше, а получалось в разы лучше, чем планировали. Избыточная мощность ставила всех в тупик. Поэтому в те годы армейцы постарались сбросить с своей шеи эту непонятную школу. Поэтому шефство над ней взяли партийные органы. Действительно, полученные кадры можно было использовать по линии Коминтерна в нужных странах. Но и у них вскоре пропало желание тащить на себе весьма дорогостоящий экспериментальный проект. На короткое время засветился даже комсомол: всё-таки набранный молодняк был сплошь из юных комсомольцев. Так и перебрасывали спецшколу, словно футбольный мяч на школьной перемене. А потом и вовсе надумали закрыть.

Её спас Лаврентий Павлович Берия через два месяца после прихода заместителем народного комиссара внутренних дел. Он посетил её и был поражен тем, что умели и знали совсем зелёные мальчишки и девчонки. Они превзошли по всем параметрам здоровых тренированных бойцов. Берия даже пошёл на жёсткий конфликт с Ежовым, который был противником этой школы. До сих пор непонятно, почему он отважился превысить должностные полномочия в своём стремлении любой ценой уничтожить учебное заведение. Судя по отрывочным сведениям, будущий нарком с этим вопросом пробился на приём к Сталину, где доказал необходимость сохранения спецшколы. До войны успели сделать только один полноценный выпуск численностью примерно в штатную роту. Курс, где училась Лёлька, был первым. В мае сорок первого года полновесные спецы после выпускных экзаменов разъедутся по частям. А летом должен быть второй набор. И затем спецшкола должна функционировать в обычном режиме, то есть, каждый год производить приём.

Но я знал одно. Скоро война поставит крест на этих планах. А вся подготовка спецов долгие годы будет вестись по значительно сокращенной программе. Диверсантов фронт требовал много. Качество пришлось восполнять количеством. К сожалению, в неразберихе первого периода войны первых выпускников спецшколы использовали не совсем удачно. Всех раскидали по одному в подразделения разного уровня подготовки. К тому же, нередко, на должности, которые были далеки от специальности. Лишь три группы диверсов оказались полностью укомплектованы выпускниками спецшколы. А это тридцать бойцов. На фоне масштабных сражений это даже не капля в море, а капля капли. Но и их хватило, чтобы фашистам небо с овчинку показалось. Как ни старались их перехватить, а наши осназовцы выскальзывали практически без потерь из облав и ловушек.

Уровень мастерства был просто запредельным для условий войны. А если бы групп такого уровня было десятки и сотни, то я был абсолютно уверен, что наша Победа наступила бы раньше на три-четыре месяца, а то и больше. Беда пришла намного позднее с той стороны, откуда и не ждали. Специалист по кукурузе Никита Сергеевич, дилетант во всех сферах и скрытый троцкист, поставит крест на этой уникальной школе. Он лично подписал документ о её ликвидации, пояснив, что это наследие сталино-бериевского прошлого в новых условиях уже не актуально. Как это похоже на действия Горбачева и Ельцина, когда те с лёгкостью неимоверной уничтожали целые перспективные направления в оборонной сфере, научной, космической, да и хозяйственной тоже! Насколько я помнил, даже в моё время подобного учебного заведения не было. Разумеется, кафедры разведки действуют во многих военных учебных заведениях, в той же Рязани. Но при всём моём уважении, это всё же не специальная школа ОСНАЗа. Хотя какая это школа, когда полный курс обучения превышал шесть лет! На первый курс приходили прыщавые нескладные мальчики и девочки, а выходили матерые волки с академическим образованием, после которого прямой путь только в аспирантуру.

После учений нам дали аж целых два дня выходных с увольнительной. Лёлька, естественно, решила повидаться с родителями. Постепенно у неё дела с управлением собственностью, то бишь, телом, начали улучшаться. Лёлька некоторое время могла управлять своими движениями. Правда, выходило ещё коряво, да и уставала быстро. Со стороны казалось, будто девчонка напилась до полной потери пространственной ориентации. Наблюдать такое, наверно, было весьма забавно. Мы подобные эксперименты проводили в одиночестве, чтобы не пугать курсантов и преподавателей. Хотя Лёлька была в полном восторге. Я её прекрасно понимал. Всё же какое это счастье, чувствовать своё тело, каждую клеточку. Мне лишь оставалось комментировать эти попытки, насколько это возможно с моей стороны, без иронии. Лёлька тем не менее мои туповатые шуточки воспринимала с юмором.

По железной дороге ехать всего ничего. Часа три. В этом времени я по «чугунке» ехал первый раз. Да и вообще, за пределами школы, не считая учений и полигонов, я ещё не был. Мне было интересно наблюдать, как жили советские люди. Первое, что меня поразило, это почти у всех граждан СССР доброжелательные лица, улыбки. Молодёжь вообще выглядела задорно. Много шуток и смеха. Чуть ли не у каждого гитара, гармошка, мандалина, да и балалайки не редкость. Похоже, мода такая была. Петь и играть хотя бы частушки должен каждый. Это совсем не вязалось с тем образом, который нам рисовали либеральные СМИ. А где же страх? Где мрачные и злые сотрудники спецорганов? Где «воронки», которые, по идее, должны сновать туда-сюда. Вон стоит милиционер, и, похоже, его никто не боится. Наоборот. Деревенского вида дедок спрашивает у него дорогу. Если в толпе толкнут, то обязательно извинятся.