Александр Кузнецов - Сержантиха

– Лёлька! У нас вся школа второй день на ушах ходит! Машину вдрызг! – наперебой начали выкладывать новости. – Да, а мотоцикл с коляской уже починили. Люльку теперь намертво приварили к раме. Только снарядом отбить можно. Ох, и умора была, когда она отвалилась вместе с инструктором. Ты дальше поехала, а он на коляске в речку угодил. Начмех с преподавателями по лётной подготовке на радостях напились. Недельный запас спирта выдули, паразиты, и ни в одном глазу. Как узнали, что тебя до конца недели здесь продержат, гармошку с балалайкой принесли и на рембазе пляски устроили! Товарищ майор за нарушение дисциплины им разгон устроил, так они, черти полосатые, только рады. Мы ещё готовы и взыскание получить, говорят, только лишь бы свобода не кончалась.

– Какая свобода?- просипел я.

– Да от тебя, Лёлька! Ты всем этим преподам за наши мучения мстишь. Так и надо им! К тебе с утра очередь из курсантов записалась. С поздравлениями. Правда, начшколы запретил пускать. Нечего, говорит, человека тревожить. А Бабахыч тебя ждёт не дождётся. Он уже новую подрывную машинку получил, твой порошок немного усовершенствовал. Испытания скоро проведёте. Ох, и бабахнет!

– Баба…

– Ну да. Главный инструктор по минно-взрывной подготовке. Да он в тебе души не чает, Лёльк! Редкий у тебя талант ко всему «взрывучему и горючему». Так и сказал: уникальный человек. Редкий феномен. Дай Воронцовой волю, так она из зубного порошка термит соорудит и всю нашу часть дотла спалит. Вот. Моя школа, – так и говорит про тебя.

Девчонки бы трещали долго. Но пришла грозная Галина Петровна и выгнала всех. Я остался один. Из всего, произошедшего со мной, было ясно только одно. Я не только попал в другое тело, но и угодил в другое время. По необъяснимой причине совершил гигантский прыжок из двадцать первого века в первую половину двадцатого, к началу войны. Из эпохи продажного капитализма и гнилой либерало-демократической среды угодил в разгар строительства социализма. Одним словом, повезло. А может и нет. Это с какой стороны смотреть. Главное, я не умер. Далее: угодил в тело, пусть и женское, но довольное крепкое и, признаться, – весьма привлекательное. Я так понял, что прежняя хозяйка этого тела настоящее чудо в страусиных перьях. Есть такая категория, самое интересное с ними и случается.

Судя по всему, тело и принадлежало подобной чудиле. Да, карму с аурой придётся чистить капитально. Боюсь, мантры, мудры и медитация здесь мало помогут. Если только мандалу зафигачить, или же корень мандрагоры – ведьминой травы – накопать? Похоже, случай с этой фройлен явно запущенный, и выручат лишь радикальные методы типа ампутации. Хотя, чего там ампутировать-то! Я всё равно главного лишился – своего достоинства. Необходимо пока провести инвентаризацию того, что имею. Так: тело здоровое – одно. Зубы без пломб и признаков кариеса. Все на месте. Руки – имеются. Ноги – свои. Рассмотрим более мелкие детали данного организма. Уши, нос, глаза. Правда, один глаз заплыл, но надеюсь, ничего страшного. Ну, глаз – это ерунда, пройдёт. Надо же, до сих пор не обратил внимания на цвет радужной оболочки. В этот момент у меня прямо-таки молнией пронеслось: «голубые». Прекрасно. Волосы русые. Замечательно. Всю жизнь мечтал быть оголтелой блондинкой фемен. Ха-ха. Шутка. Бамбарбия кергуду.

А феминисток, тем более за рулём легкового автомобиля, не перевариваю. Особенно в последнее время. Надеюсь, в данный момент их не расплодилось до сверхкритической массы? Идём дальше. Думаю, синяк пройдёт. Ох, и портит он меня. Мне же ещё замуж… Какое, на фиг, замуж! Что за бредовые мысли приходят в голову? Надо, же эта пигалица за своей внешностью не следила. Умудрилась физиономию расквасить. Осторожнее мне надо впредь.

Странно, опять пронеслась волна возмущённых эмоций. Что-то я ещё упустил. Ну, это уже мелочи. Репродуктивная система, в простонародье – скажем так – органы, имеются. Ещё их в народе обзывают… ну, это не важно. Главное, теперь она у меня имеется. А всё не зря у нас эти службы с определённой частью тела сравнивают. Ух ты, и как я понимаю, у меня всё это добро с девственной плевой. И как я понял, она тоже одна. Я её прямо-таки чувствую…

Ну и слава Богу. Признаться, мужиков не люблю. Противные они. Вонючие. Потные. Фу-у, мерзость одна. Представить жутко с ними ночь, б-р-р! Интересно: эта самая плёночка мне абсолютно не мешает. Даже наоборот. С ней как-то спокойнее. Даже важность проявилась. Не шалава подзаборная я, а честная и порядочная девушка. Ну-ка, парни, дружно в ряд! Становись быстрей, отряд. Сам понимаю, что глупая шутка. И чего девки в моё время от неё таки избавиться желают разными извращёнными способами? Вот дуры-то! Меня даже гордость стала распирать. У наших, современных девок нет, а у меня имеется! Как золотая медаль Героини за доблесть. Не зря же раньше честь превыше всего считалась, даже у девушек. А может, эту плеву мне как-нибудь попозже рассмотреть? Я же раньше ни с чем подобным не сталкивался. А если и вернусь в родное время, то и подавно. Носительниц подобной ценности, наверное, уже не останется в принципе. А я козлам всяким – фиг вам, а не девчачью честь. Облезете.

Да что за помехи такие! С размышлений сбивают. Продолжаем инспекцию.

Молочные железы – они же титьки – две штуки. Ну ладно-ладно. Пусть будут груди. Хоть и небольшие, но весьма и весьма упругие. И соски на них восхитительные. Я потрогал ладонями теперь уже свои холмы Венеры, сиречь Афродиты. Да-а. Как мячики накачанные воздухом высокого давления. Пожалуй, никакого бюстгальтера не надо. Да и морока с ним одна. С крючками запутаешься. Застегивать-расстегивать. Всю жизнь мечтал встретить подругу с такими тит…, то есть, – грудями. Да-а, мечта воплотилась в грубую реальность.

А вот здешние женские панталоны с начёсом меня убивают. В землю живьём закапывают. Бог ты мой! Как я теперь понимаю девчонок! Хочу тонкие изящные трусики с кружевами. Цветочками и розочками. Красивые. Шёлковые. Модные. На ощупь нежные. Хочу, хочу, хочу… Да, и прокладок с тампонами ещё нет. А вот это проблема. Серьёзная. По отрывочным сведениям, я в каком-то военном училище со специфическим уклоном. А здесь я горю синим пламенем. До конца недели покувыркаюсь, а дальше что делать? Я же совсем ничего не знаю.

Придётся лепить горбатого. А теперь, я сказал, – горбатый! Президент – иуда. Какой-какой президент? Да, был у нас один… Но ведь сразу раскусят! И – здравствуй работа на свежем морозном воздухе в далёкой сибирской тайге на лесоповале. Будем выдавать стахановскими методами метро-кубометры. А с учётом женского тела, скорей всего, придётся шить рукавицы и телогрейки. На зоне. Тоже не в радость. Стоп. Я же забыл. А куда могла деться прежняя хозяйка этого юного тела? И ещё: почему меня что-то сбивает с плавного хода мыслей?