Алексей Сидоренко - Последний шанс

На первый взгляд такая схема выглядела абсурдной. Но я считал, что стремление к предпринимательству может быть проявлено по двум причинам или их комбинацией. Первая это стремление к творческой самореализации, вторая стремление к власти и личному богатству. В целях одновременного стимулирования наиболее быстрого и эффективного развития общества, но с соблюдением его непротиворечивого единства, первое необходимо было максимально поощрять, а второе разумно сдерживать, чтобы не плодить слишком явное социальное неравенство. Предлагавшаяся мной схема позволяла предпринимателю в полной мере проявить себя с точки зрения реализации творческого потенциала, но ограничивало чрезмерное личное обогащение.

Отдельный вопрос стоял по стоимости выкупа предприятия государством у частников и использованию последними получаемых средств. И здесь при том, что оценка стоимости и реальность выплаты должна быть совершенно адекватной, я тоже предлагал ввести жесткие ограничения. В первую очередь не для того, чтоб человек не стал слишком шиковать на показ и тем самым привлекать к себе повышенное негативное внимание, среди тех, кто с нуля построил бизнес таких в целом очень немного. А для того, чтобы ограничить возможности праздной жизни у их потомков, что встречается сплошь и рядом.

Потому я предлагал все средства, получаемый от продажи такой собственности направлять на конкретные прописанные законодательно цели. Человек имел право на создавать на эти средства новое предприятие, что должно быть государством только поощряемо. Он также мог использовать их на приобретение в допустимых для общества рамках жилья для себя и своих родственников. Все прочие средства должны были поступать в, как я его назвал, Родовой фонд. То есть не доставаться в свободном виде самому бывшему предпринимателю или в случае его смерти, его наследникам, а составлять долговременные активы всего Рода. Средства такого фонда могли быть частично использованы на дополнительную поддержку пенсионеров-членов Рода помимо государственной пенсии, могли тратиться на все то же приобретение жилья для тех членов Рода, которые его не имели, могли использоваться по решению Совета Рода на развитие какого-либо частного предприятия, инициируемого любым членом Рода, а также на иные законодательно определенные виды трат подобного типа.

Такими ограничениями достигались сразу две цели. Наследники предпринимателя, заработавшего значительные средства, при этом реально принеся пользу своей деятельностью всему обществу, не могли произвольно ими распоряжаться и, откровенно говоря, тунеядствовать за счет трудолюбия и таланта родителя. Помимо этого от активности и предпринимательской состоятельности любого своего члена выигрывал весь Род, что создавало все необходимые предпосылки для его успешного развития, усиления и процветания в долгосрочной перспективе.

Конечно, все это было описано мной не подробно со всеми деталями и нюансами. Такой цели я перед собой не ставил, ограничившись общей логикой. Если эти идеи будут востребованы руководством страны, найдется немало профессионально подготовленных людей, способных довести их до четких законодательных актов.

- Товарищ Алексей, Вам нехорошо?

Я встрепенулся, вернулся к реальности и обнаружил внимательно разглядывающего меня вождя.

- Нет, товарищ Сталин. Все нормально. Не хотел Вас сначала отвлекать, а потом и сам задумался.

- И о чем же вы так глубоко задумались, товарищ Алексей, что даже не сразу отреагировали?

- Вспоминал, как готовил для Вас эти материалы, товарищ Сталин. Над некоторыми моментами всю голову себе сломал.

- Да, работу Вы проделали немалую. Такого понакрутили, что сразу и не разберешь что, зачем и почему. Но в целом время было потрачено не зря. Над многим еще стоит очень внимательно подумать, чтобы не наломать дров, но Ваш труд оказался полезным. Давайте пройдемся по некоторым моментам, по которым у меня пока не сложилось определенного мнения. Надеюсь, что с Вашей помощью, мы сможем определиться окончательно.

- Хорошо, товарищ Сталин, я готов.

- То, что Вы, товарищ Алексей, понимаете важность главенства общенародной социалистической собственности для экономики, это хорошо. Особенно хорошо, что Вы пришли к этому осознанно всего лишь после двух десятилетий восстановления у вас в том мире капитализма. И это при том, что экономика СССР, неважно сейчас по каким именно причинам, но рухнула. Кстати, о последнем. Что все же по-Вашему послужило основной причиной катастрофы именно в экономической сфере?

- Извините за необычное выражение, товарищ Сталин, скрещение ужа с ежом.

Сталин улыбнулся.

- До определенного момента, насколько я сумел разобраться, и с поправкой на сложности предвоенного, военного и послевоенного периодов, экономика СССР выглядела почти органично.

- Почти, - приподнял одну бровь Сталин?

- Да почти. Все-таки в сторону огосударствления был сделан излишний перекос несмотря на то, что частные или правильнее сказать кооперативные артели занимали в экономике страны свое место. Но это было правильно для тяжелых, базовых отраслей, которым требовались крупные предприятия, большие инвестиции в основные фонды, централизованное распределение ресурсов и готовой продукции. То есть там, где основным потребителем являлось само же государство в лице других своих предприятий или той же армии. А вот там, где потребителем являлись люди, или где максимальный эффект при производстве достигался за счет индивидуального мастерства, этот путь оказался не совсем эффективным. Особенно с учетом жестких планов по производственным показателям. Возьмем, например, производство тканей для одежды. Любому директору в идеале хочется производить всего один вид ткани одной расцветки. С точки зрения валовых показателей производства это наиболее легкий путь к успеху. Ведь на смену настроек оборудования уходит время. Чем больше видов ткани, и сырья, тем больше остатков и неликвидов, больше брака, неизбежного при пробном производстве во время настройки и т.д.

Но это желание наталкивается на совершенно противоположное желание людей, которые являются потребителями этих тканей. В них на генном уровне заложено желание отличаться от остальных. Никто не хочет носить одинаковые костюмы или платья, они стирают индивидуальность, противоречат основному инстинкту человека, да и вообще природы. А теперь третий момент. Предположим, что мы на уровне государства все это понимаем и спускаем план на производство сотни разных видов тканей по качеству, цветовой гаммы и рисунку. Вроде бы противоречие снято, каждый может найти себе что-то по вкусу. Но не так все просто. Ведь все эти типы, цвета и рисунки тканей кто-то утверждает. А у каждого человека свой вкус. Получается, что мы на государственном уровне закладываемся на мнение одного человека.