Юрий Корчевский - За троном. Царская милость

Видимо, ногайцы решили: потерь при штурме много будет, а навара мало. Но и уйти, не отомстив за своих убитых и раненых, тоже не в традициях. Команду подали, потому что пешие ногайцы стали подбегать к еще горящему сигнальному костру, выхватывать тлеющие головешки, а то и совали в костер ветки, крупную щепу, оставшиеся в изобилии после строительства. Алексей сразу оценил опасность.

– Стрельцы, никого не подпускать к костру, стрелять картечью!

Зазвучали выстрелы, но уже поздно. Ногайцы успели зашвырнуть несколько горящих поленьев под стены, к низу бревенчатого тына. Потянуло дымком. Ногайцы отбежали и отъехали подальше, остановились, ожидая развязки. Запасов воды в остроге – один ушат. Зачем рыть колодец, если река рядом? Одним ушатом пламя не погасить, да и ногайцы не дадут, будут из луков обстреливать. А бревна тына уже занялись, дым густой повалил, потом огонь выше ограждения поднялся. Пока одна сторона – северная полыхает, но пламя вскоре на другие участки стены перекинется. Алексею сразу припомнилось, как жгли монастырь староверов на острове. Но тогда команду поджигать, выкурить староверов из крепости, отдал он. А сейчас на своей шкуре испытает, каково оно. Вот же невезуха! Только заставу отстроили, служба налаживаться стала. И помощи в ближайшие часы ждать не приходится. Через полчаса, плюс-минус минута, уже весь тын полыхать будет. Близко к тыну амбар и конюшня, тоже займутся. Времени для принятия решения немного, но есть. Стрельцы с надеждой на Алексея поглядывают. От его решения их жизнь зависит. Просто выжидать глупо, все живьем сгорят к вящему удовольствию ногайцев. После переправы и обстрела стрельцов численность басурман поуменьшилась, но все равно их втрое, вчетверо больше. Прямого боя не выдержать. Вариант только один – уходить. Понятно, ногаи тут же преследовать кинутся, а на скаку они стреляют из луков ничуть не хуже, чем если неподвижно стояли. Судя по положению солнца, сейчас четыре часа пополудни, до темноты еще часов пять. Выждать не удастся, сгорят раньше, чем наступит ночь. Алексей прикинул шансы.

– Стрельцы, слушать всем!

Стрельцы и так поближе к избе жмутся, от горящего тына уже жар идет, а ветром дым заносит, от которого глаза слезиться начинают и кашель появляется.

– Заряжайте пищали, потом выводите и седлайте лошадей. Как готовы будем, открываем ворота и на ногайцев, сразу в линию развертываемся, делаем залп и наутек. Нанесем удар, потери у ногайцев будут. Не сразу в погоню кинутся. Хоть минуту, да выиграем. Кому повезет – на первую заставу. Там наш сигнал от костра видели, свой костер зажгли, в Сызрань о нападении передали. Все понятно?

– Все, исполним.

Часть стрельцов пищали заряжать начали, да картечью крупной, всего по три-четыре картечины в ствол. Другие в конюшню, седлать. Всем сразу в конюшне не поместиться. Лошади ведут себя беспокойно, чувствуя дым, слыша треск горящих бревен, ржут, бьют копытами. Когда все готовы были, Алексей перекрестился, стрельцы дружно повторили:

– С нами Бог, отворяй!

Двое стрельцов ворота открыли и сразу на коней вскочили. Выехали, получилось по трое в ряду. Впереди Алексей, рядом, конь о конь, десятники. Стрельцы командиров своих видеть должны, пример брать, знать, что не за их спинами прячутся. Сразу из ворот поворот влево. Стрельцы коней в шеренгу строят. Ногайцы, сначала слегка опешившие, сабли повыхватывали, их бей на стременах привстал, готовясь дать сигнал к атаке. А не успел, сразу залп. Причем не одновременно. Первые, кто выехал, уже пищали во врагов разрядили, другие только подъезжали, палили с ходу. Атака ногаев, не начавшись, захлебнулась. Убитые были и раненые, а еще ногайским лошадям крепко досталось. Картечь разлетается широко и жертву не выбирает. Алексей коня на месте крутанул и сразу вскачь. За ним другие стрельцы. Алексей обернулся. Вместо колонны по трое стрельцы вереницей растянутой несутся. Ногайцы с промедлением в погоню кинулись. Подпалив заставу, полагали – сдадутся русские или сгорят, в любом случае потеха и победа. Ан не так вышло. У стрельцов кони строевые, высокие, у ногайцев малорослые, степные. Чем хороши – сами себе корм отыскивают, даже зимой из-под снега. Но скорость у них меньше, понемногу отставать начали. Как и полагал Алексей, ногайцы в бессильной злобе из луков стрелы пускать начали. Стрельцы, особенно в арьергарде, пригнулись, почти легли на шеи лошадей. Скачка продолжалась верст пять-шесть, кони уже подхрапывать стали. Еще немного – и хоть подгоняй их, хоть нет, а темп сбавят.

– Стой! – скомандовал Алексей и круто коня осадил. – Всем развернуться, пищали достать, к бою приготовить!

Увидел удивленные глаза десятников. Неужели сотник запамятовал, что после залпа у стрельцов пищали разряжены? А на ходу их зарядить невозможно. Такую манипуляцию только с мушкетом проделать возможно, у которого на конце ствола раструб. Стрельцы крутнулись вокруг Алексея, сбрасывая скорость, снова в шеренгу выстроились, пищали вскинули. Преследующие их ногайцы струхнули, сработал психологический прием. Если стрельцы залп дадут, у ногайцев потери большие будут. Их и так потрепали, хотя настоящего боя не было. Стали коней на ходу разворачивать, описывая полукруг. Масла в огонь подлил стрелец из второго десятка. Он не успел выстрелить, когда из заставы выезжали, в числе последних из ворот выезжал. И сейчас пальнул. Не промахнулся, дистанция невелика. Видно было обеим сторонам, как голова ногайца разлетелась, как спелый арбуз. Ногайцы, сталкиваясь, едва не сбивая друг друга, повернули назад. Насовсем ушли или вернутся? Алексей передышку использовал.

– Всем с коней! Зарядить пищали!

Приказание было мгновенно исполнено. Каждый понимал: от быстроты жизнь зависит. Ни на одном учении не заряжали так быстро. Минуты не прошло, как пищали поперек седел лежат, стволами на удирающих ногайцев смотрят. Дух перевели, момент острый был. Не испугайся ногайцы, исход был бы другим.

– Десятники! Пересчитать людей! – приказал Алексей.

Получилось – при отходе потеряли четверых. Совсем немного, Алексей ожидал худшего. Кроме того, были ранены несколько лошадей. Дальше уже двигались шагом. Коням передохнуть после бешеной скачки надо. Алексей, да и стрельцы назад оглядывались – не видно ли ногаев? А еще смотрели с досадой на сильный дым. Это горела их застава, воздвигнутая тяжким трудом и потом. Все понимали: ее придется снова делать. Место для заставы удобное, а еще и опасное из-за старой ногайской дороги.

К первой заставе уже за полночь подошли. Репьев не подкачал, за тыном на смотровой площадке караульный. Конных сначала услышал, потом закричал:

– Стой! Кто такие?

– Терехов, сотник. Со мной вторая застава. Репьева зови.