Владимир Поселягин - Аномалия. Первый фронт. Второй фронт. Третий фронт (сборник)

– Ладно, сдаюсь, кто из них император? – спросил я у профессора. А так как голос я и не думал понижать, то обернулись ко мне все.

– Вроде тот, что у окна, – тихо ответил он.

«Тот, что у окна» с интересом смотрел на нас холодными глазами, что-то обдумывая.

– Да? – с сомнением спросил я.

– Кхм, – прочистил горло полковник и сказал: – Государь, разрешите представить вам полковника Демина Александра Геннадьевича и его спутника, профессора математических наук, Карла Фридриховича Трауперга.

После он коротко представил и государя:

– Император Всероссийский Николай Павлович.

Несколько секунд мы с интересом рассматривали друг друга, после чего я, не опуская глаз, спокойно сказал:

– Приятно познакомиться, Ваше Имперское Величество. – Видимо, я сказал что-то не то, так как раздались тихие смешки, переходящие в сдавленный хохот.

– Прошу. – Император указал нам на стулья, сам же сел в кресло, буржуй, я это кресло себе присмотрел.

Мы сели, и, пока никто ничего не успел сказать, я решил брать быка за рога:

– Ну что, начнем?

Двое неизвестных, которых почему-то сразу не представили, видимо, по приказу Николая Первого, оказались генералом-фельдмаршалом Паскевичем и министром финансов графом Киселевым. Очевидно, это были его доверенные лица. Выпив сока, – император и придворные почему-то удивились, что я не пью, и лакеи принесли яблочного сока, – я осмотрелся. Правитель со своими людьми продолжали беседовать с профессором, мы же с адмиралом лениво переговаривались, не участвуя в разговоре. Николай Павлович быстро выяснил, что информацией я не владею, и затер меня в сторону, общаясь только с профессором. Пока ему нужна была информация о будущем, о политике он будет говорить со мной, так что я не особенно беспокоился. Однако наговориться за такой короткий день они не успели, поэтому нам были предоставлены комнаты.

Закончили они только через три дня, я вообще-то на два рассчитывал, но и так пойдет.

– Прошу вас Александр Геннадьевич, присаживайтесь, – указал государь на кресло перед собой.

Нас теперь разделял только маленький столик, поэтому, открыв сумку, я достал ТТ и, покачав его в руке, протянул императору со словами:

– Это вам подарок от меня лично.

Император принял его с охотой, я бы даже сказал, с очень большой охотой, так как уже получил сведения о прорыве на военном поприще. Быстро показав, как разбирать оружие и снаряжать его, я положил на столик кобуру и два магазина.

– Патронов, извините, много дать не могу, но пятьдесят штук у нас есть, – сказал я, высыпая их на столик.

– Я так понимаю, вы считаете меня обязанным за этот подарок? – с лукавой улыбкой спросил государь.

– Ну что вы из меня англичанина делаете, это ведь их суть, подкупами решать свои проблемы… но в этот раз вы правы, вернемся к этому разговору попозже?

– Хорошо. Но теперь я готов выслушать вас, у вас ведь есть какое-то предложение? Судя по тем движущимся картинкам в вашем механизме, это предложение будет интересным.

– Ну да. Как вы уже знаете, есть двухсторонний переход от вас к нам и наоборот; возможно, это поможет дальнейшему сотрудничеству.

– То есть вы метите в союзники? – поморщившись, спросил император.

– Да.

– Мне не доставит удовольствия общаться с теми, кто убил моих потомков.

«Уф, молодец, профессор, смог повлиять на императора. Выложил будущее так, чтобы он не сильно разгневался. Молодец».

– Тут вы немного не правы, я сам монархист, но все равно вынужден признать, что мои современники делают все для развития государства, а убийство ваших потомков вообще темное дело. Коммунистам это было ненужно, они взяли власть у тех, кто и уничтожил ваших потомков, так что это работа кого-то из верхушки. Сталин – хозяйственник, и вы должны понимать, что будет при вашем союзничестве.

– Я это понимаю. Карл Фридрихович все достаточно точно описал. Ладно, что вы имеете честь предложить?

– Только одно, – ответил я, подходя к большому глобусу на толстой ножке, после чего спросил: – Как МЫ будем делить этот шарик!

– Интересный вопрос! Что вы хотите этим сказать?

– Контрибуция. Главное, чтобы они напали на вас, а дальше уже наше дело.

– Контрибуция? Я вас правильно понял?

– Ну да. Видите ли, какое дело. Пока в вашей стране имеется крепостное право, сотрудничество с нашим правительством будет несколько… э-э-э…

– Затруднено? – подсказал правитель.

– Да… У меня вопрос, что вам рассказал Карл Фридрихович о времени с тысяча девятьсот по тысяча девятьсот сорок первый?

– Не так много, как хотелось бы.

– Давайте я расскажу, как все было. Своими словами, а то знаю, как может рассказывать профессор, уши пухнут.

– Пухнут?

– Это такое выражение, означает – невозможно слушать. Так вот…

Император слушал внимательно, кое-где согласно кивал головой, в каких-то местах хмурился, но не прерывал, слушал молча.

– Мне в первый раз попадается такой хороший слушатель, – несколько озадаченно сказал я через три часа. Был полдень, и нас пригласили на обед.

Позже мы продолжили.

– …таким образом, вливание в инфраструктуру Российской империи бессмысленно. Разворуют.

– Значит, только военное сотрудничество?

– Ну почему, торговое, мы вам даем все технологии, а вы строите заводы и создаете все, что требуется. Только, на мой взгляд, все это бессмысленно! Я же говорю, разворуют.

– Вы в этом уверены?

– Это же ваша фраза, «в России не ворую только я»?

– В первый раз слышу, – коротко ответил правитель.

– Значит, позже скажете. Так вот. Для того чтобы получить контрибуцию, вышеупомянутые государства должны напасть на Россию. Как я уже говорил, мы идем на помощь согласно союзному договору и прибираем их земли. Думаю, двух армий хватит. Это около трехсот тысяч человек. Продолжим?

– Да.

– Чтобы они напали на вас, не нужно делать НИЧЕГО, пусть все идет своим чередом. Можно внедрять некие нововведения, но чтобы это не отразилась на их планах.

– Не любите вы англичан.

– А за что их любить? – изумился я и добавил: – Их уничтожать надо.

– Продолжайте…

– Ну что, все готово? – спросил я, оглядываясь. Время было вечернее, и хотя солнце еще не взошло, в лесу уже было темно.

– Замеры мы сняли. Вы говорите, насыпь железной дороги должна быть три метра и шесть сантиметров в высоту?

– Да, не забудьте главное. Чтобы колея могла держать массу не менее двухсот тонн, это важно, – ответил я, наблюдая за сборами своих спутников, они в очередной раз проверяли мешки с едой и амуницией.

– Мы это уже обговаривали, продолжим замеры, – сказал человек императора, который будет тут вести железную дорогу. Ширину колеи мы тоже обговорили. Железная дорога была новым делом в России, и работали на ней в основном иностранные подданные. Удивительно, что хоть одного русского инженера смогли найти. Нет, на самом деле, дорогу будут вести иностранные инженеры. Но замеры снимал наш, местный Ваня.