Владимир Поселягин - Аномалия. Первый фронт. Второй фронт. Третий фронт (сборник)

– Привал, – скомандовал лже-майор. К этому времени я уже понял, что он ненастоящий. Словечки, что иногда проскальзывали, ясно давали понять, что он из моего мира.

Хрипло дыша, я упал на прошлогоднюю листву, пытаясь отдышаться после бега. Баулы с вещами, навешанные на меня, сползли и сейчас лежали рядом. Около меня упал так же тяжело дышавший Успенский, навьюченный еще больше.

За последние четыре дня, прошедшие с нашего похищения, мы только и делали, что шли или бежали, изредка прерываясь на короткие привалы или ночевки. Но как бы то ни было, за эти четыре дня мы все-таки – вернее, к сожалению – оторвались от драгун царя, что стояли лагерем у портала. Тем даже собаки не помогли, так как похитители широко использовали снайперские засады, дальнобойность более совершенного оружия, спецсредства и другие способы.

Перевернувшись на спину и подмяв при этом под себя баул с продовольствием, я вспомнил, как мы попали в этот мир. После оклика часового, его срезал очередью один из нападающих – как теперь я знал, с прозвищем Шатун, – после чего мы долго бежали по лесу, пока не выскочили на распаханное поле. Когда мы его почти пересекли, сзади у леса звонко прозвучала труба, и за нами понеслось около сотни всадников, но к этому времени мы уже достигли другого леса, где лже-майор оставил заслон из шести человек.

Дальше нагруженные, как волы, мы торопливо шли по лесу, хрипло дыша, а за спиной все чаще и чаще били автоматы и пулемет. Через два часа, когда мы пересекли лес и прошли вброд крохотную речушку, нас догнал заслон в полном составе.

– Половины эскадрона как не бывало, – усмехнувшись, доложился пулеметчик. Он был старшим в заслоне.

Дальше, когда мы перешли железную дорогу, нас еще раз настигали царские люди, уже серьезно, со стрельбой, иногда доходившей до кавалерийской атаки и рубки. Вчера именно так мы лишились прошлого заслона. Так и не дождавшись семерых бойцов, четверо оставшихся пинками подняли нас на ноги и заставили идти дальше. Через некоторые время мы дошли до достаточно большой речки – ширина была метров сто, не меньше. На ней старый дед на большой лодке что-то доставал из воды. Не сети, а плетеные корзины. Под угрозой оружия он подплыл к берегу, где получил ножом под ребро от лже-майора и отправился кормить рыб. А мы загрузились в лодку и спускались по течению всю ночь. Потом вышли на берег, утопили лодку и совершили марш-бросок еще километров на сорок. По моим прикидкам, мы находились где-то в районе Новгорода. Может, и далеко от него, но шли в том направлении.

Один из конвоиров, его звали Михаил, подошёл и освободил меня от баулов. Он же занялся приготовлением завтрака – все той же опротивевшей уже тушенки с галетами. Но как бы то ни было, нас развязали и даже вручили походные ложки-вилки, дав спокойно поесть, после чего снова связали руки и после двадцатиминутного отдыха навьючили вещами.

Шли мы по прежней схеме. Один, по имени Жора, проверял дорогу метрах в ста впереди, второй, обычно Михаил, сзади, лже-майор и четвертый боец по бокам. Четвертого звали Анваром, он действительно имел восточные черты лица. А вот майора так и именовали, видимо, это было его настоящее звание. В общем, сбежать фактически невозможно, к тому же это только мы с Успенским отсыпаемся, они же всю ночь по очереди дежурят, даже лже-майор.

Уйти от места стоянки мы успели не так далеко, когда лес закончился. Впереди показались возделанные поля и за невысоким холмом зазолотились купола то ли церквушки, то ли монастыря.

– Все, привал, дальше ночью пойдем, – приказал майор.

С нас с Успенским сняли всю поклажу, и мы присели чуть в стороне под присмотром Анвара. Жора куда-то убежал, видимо осматривать окрестности, майор сторожил, а Михаил снова достал тушенку и галеты.

Нас охраняли так, что мы даже поговорить не могли с лейтенантом с глазу на глаз, поэтому мы больше переглядывались, подбадривая друг друга.

Послу ужина майор о чем-то переговорил с вернувшимся Жорой и подошел к нам. Михаил как раз снова связал нам руки. Честно говоря, верёвки уже давно натерли запястья до крови.

– Я думаю, что настало время нам с вами поговорить, – сказал лже-майор.

– Что-то не хочется, – честно ответил я. – Я с похитителями из принципа разговаривать не буду.

– Да бросьте. Вы же понимаете, что мы все равно заставим вас делать то, что нам надо… любыми способами. Вы же должны понять, что похитили мы вас по приказу своей страны и в любом случае доставим по назначению… К тому же у нас в приказе двойной смысл, не сможем похитить – уничтожить. Однако я не работаю грубо, старюсь выполнить разработанные операции на сто процентов, и мне хотелось бы доставить вас к месту назначения живым и здоровым.

– Ага. И еще вам нужно, чтобы я нашел и открывал порталы, чтобы вы могли вернуться… Знаете, что-то не хочется.

– Не хотелось бы действовать грубо… ну да ладно, – поморщился майор. Достав нож, он добавил: – Я не буду вас трогать, но вот ваш подчиненный, о котором вы так заботились в последнее время, младший лейтенант Успенский, мне не особо нужен. Как насчет того, что я буду отрезать ему по пальцу каждый день, пока вы не найдете портал и не укажете нам на него?

– А если пальцев не хватит? – хмуро спросил я. – Найти портал – это вам не иголку в стогу сена, еще труднее. Мы в отделе их только специальными самолетами искали.

– Нужно постараться. Так что, вы поможете нам?

– Только в этом, – недовольно кивнул я. Мне хотелось многое высказать майору, но не хотелось портить пока хорошее к нам отношение. Вдруг какое послабление будет и удастся сбежать? Ведь поиски портала могут затянуться на месяцы, и это не значит, что я его действительно увижу. Если что, сделаю вид, что ничего нет, даже если есть.

– Я думаю, вы прикидываете шансы и строите планы обмануть меня, – задумчиво проговорил майор, пристально глядя на меня. – Так вот, предупреждаю, на поиск порталов я даю вам две недели. Если за этот период не будет найдено ни одного, то ровно через четырнадцать дней мы начинаем отрезать вашему лейтенанту лишние части тела. Если это не поможет, то поймаем ребенка, девочку или мальчика, заставим его рассказать вам, кто они, где живут и любят ли своих родителей, после чего будем им у вас на глазах отрезать конечности. В общем, я буду убивать по ребёнку каждый день через пятнадцать дней. Думайте!

– Но это не от меня зависит, попадутся они нам или нет! – возмутился я.

– Какие же вы сволочи! – с чувством сказал молчавший до этого Успенский.

– Каждый делает свою работу по мере возможности и умения, – равнодушно ответил майор. Похоже, слова лейтенанта его ничуть не задели.

– Хорошо, я сделаю эту работу, – скрипнув зубами, сообщил я.