Анатолий Дроздов - Реваншист. Часть первая (СИ)

Вернувшись после очередной встречи с читателями домой, я увидел на коврике в прихожей незнакомые мужские туфли. Модные. Насторожившись, я шагнул в кухню. За столом пили чай Лиля и неизвестный мне мужчина лет пятидесяти. Увидев меня, он встал. Несколько мгновений мы рассматривали друг друга. У гостя было хорошо знакомое лицо. Так я буду выглядеть лет через тридцать. Догадку подтверждала «Комсомолка» с моим интервью, лежавшая на столе. Рядом стояла коробочка духов. Французские, похожие я дарил Лиле в день рождения. Я почувствовал, как к горлу подкатил комок.

— Здравствуй, сын! — вымолвил гость.

— Так! — сказал я. — Обулся, забрал духи — и вот отсюда!

— Сережа!.. — вмешалась Лиля.

— Не встревай! — рявкнул я.

Лиля всхлипнула и вылетела из кухни.

— Ну, вот! — вздохнул гость. — Обидел девочку.

— Не твоя печаль. Вперед! Повторять не буду.

— С чего так?

— С чего?! — я почувствовал, как меня затрясло. — Где ты был, такой красивый, когда мы с матерью считали копейки до зарплаты? Когда дети кричали мне: «Байстрюк!»? Когда, окончив школу с золотой медалью, я поступал на заочное отделение института, потому что мать не могла содержать студента? А?

— Я все объясню, — засуетился он.

— Нечего тут объяснять! Пока сын нуждался, был не нужен. Теперь, когда знаменит и богат, понадобился. Есть к кому присосаться и тянуть деньгу. Папашка…

— Ну, ты! — он сжал кулаки.

— Драться полезешь? — хмыкнул я. — Не советую. Спецназ ГРУ. Отметелю и спущу по лестнице — пикнуть не успеешь!

— Ладно, — он разжал кулаки. — Я уйду. Одна просьба. Посмотри сюда!

Он достал из кармана серенькую книжицу, раскрыл и протянул мне.

— Что это?

— Моя сберкнижка. Взгляни на сумму!

Я сфокусировал взгляд. Восемнадцать тысяч шестьсот пятьдесят два рубля. Однако…

— Выгляни в окно! — продолжил гость, спрятав сберегательную книжку. — У подъезда белая «Волга». Это моя. В Речице у меня кирпичный дом со всеми удобствами. Я буровой мастер, работаю на Севере. В месяц зарабатываю до тысячи рублей. Не нужны мне твои деньги!

— Тогда что нужно?

— Сходу не объяснишь…

— А ты попробуй! — предложил я.

Мы сели. Он устроился напротив.

— Столько лет готовился к этому разговору… — он потер ладонью лицо. — А слов не найду.

— А ты попытайся!

— С Леной мы познакомились в санатории, — начал он. — Она приехала по профсоюзной путевке, я свою просто купил. Деньги уже тогда были. Она мне глянулась, да и я ей. Завязалось… Обычный курортный роман, никто никому ничего не обещал. Да и старше она была на пару лет… — он помолчал. — Срок путевок кончился, мы разъехались. Адресами, правда, обменялись. Через год я получил письмо: «Если интересно, у тебя есть сын. Назвала Сергеем, отчество Александрович…»

Он вздохнул.

— Мое у тебя отчество, Сергей, меня Александром Ивановичем зовут. Я сразу поверил, что ты мой. У Лены я первым был. Понимал, чего она от меня ждет. Но к тому времени я был женат. Жена красивая, но стерва-стервой. Письмо прочла, закатила скандал… — он завозил пальцем по столу. — Словом, не откликнулся. Спохватился, когда развелись. Письмо Лене написал, но она не ответила. Поехал в Осиповичи. Она не стала со мной разговаривать. Просил разрешения помочь сыну, ответила, что не нуждается. Вот!

Он достал из кармана и выложил на стол несколько ветхих бумажек. Я подтянул их к себе. Корешки переводов. На каждом пометка «Адресат от получения отказался». А суммы! Пятьсот, тысяча рублей… Как же не хватало нам этих денег в то время! Эх, мама! Но кто я, чтобы тебя судить?

— Сохранил? — спросил я, придвигая корешки обратно.

— Сохранил, — кивнул он. — Я вообще аккуратный. Знал, что этот разговор когда-либо состоится. Решил ждать, пока повзрослеешь. Но потом закрутился. Вновь женился, очередной развод. Жена сучкой оказалась. Мы вахтовым методом работаем — два месяца на Севере, два — дома. Так она, пока я бурил, с любовниками крутила. У вахтовиков это беда, редкая ждет. Два года судились. Имущество пыталась оттяпать. Я адвоката хорошего нанял, тот доказал, что ее только тряпки в шкафу. Судья на мою сторону встала. В Речице, чтоб ты знал, я человек уважаемый. На городской Доске почета моя фотография висит. Награжден орденами Трудового Красного знамени, «Знаком почета», медалями… Когда спохватился, тебе уже двадцать. Поехал в Осиповичи. А в вашей квартире другие люди живут. Они сказали, что Лена умерла, а ты уехал неизвестно куда. Вроде как на Север.

— Сволочи! — я грохнул кулаком по столу. — Менты поганые!

— Почему менты? — удивился он.

— Потом расскажу. Дальше!

— Пытался искать, слал запросы, — он выложил на стол бланки ответов из адресных столов. — Весь Север прошерстил. Нигде не было Сергея Александровича Самца. Подумать не мог, что ты в Минске. А тут возвращаюсь в Речицу, ребята показывают газету. «Глянь, Иванович, может он? Лицом — в тебя, и отчество совпадает. Фамилию мог сменить». Парни знали, что я сына разыскиваю. Посмотрел — точно! Вылитый я в молодости. Приехал в Минск, взял справку в адресном столе, нашел дом. Здесь Лиля подтвердила, что ты тот, кого я ищу… — он вновь помолчал. — Хорошую ты девочку выбрал, не то, что я. Вот так, Сережа! Самому пятьдесят, семьи нет, две жены были, а детей не завел. Как-то не случилось. С одной стороны не нуждаюсь, все есть, но с другой — родни никакой. Я ведь, как и ты, сирота…

Он умолк, а я некоторое время думал, барабаня пальцами по столу. В той жизни мне не пришлось встретить отца. Я даже понятия не имел, что он ищет меня. Думал о нем плохо. И что делать?

— Есть, где остановиться?

— Друг у меня в Минске, — кивнул он. — Сюда ехал — позвонил. Не знал, как все сложится. У него переночую.

— Тогда до завтра. Приезжай… — я задумался. — Часам к шести. Лиля с работы вернется. Сядем, поговорим. Сейчас не время. Слишком много всего.

— Хорошо! — он встал. — Буду.

Я проводил его до прихожей. Расставаясь, мы пожали друг другу руки. Я вернулся в кухню и подошел к окну. Александр Иванович вышел из подъезда, подошел к «Волге», открыл ключом дверь. Затем посмотрел вверх. Увидев меня, помахал рукой. Я ответил. Он кивнул и полез в машину. «Волга» тронулась с места и скрылась за углом.

Лилю я нашел в спальне. Она лежала, уткнувшись лицом в подушку. Я осторожно погладил ее по плечу. Она дернула им, сбрасывая мою руку.

— Николай Асеев, — вздохнула она и села. — Мог бы и сам что-нибудь сочинить!

Не вопрос!