Борис Орлов - Джокер Сталина

– И как? Кого пошлешь?

В трубке с минуту царило молчание, а затем майор Йохан Райтель преувеличенно спокойно произнес:

– Мы пойдем все, Тео. Нет смысла выбирать кого-то отдельно: эти тяжелые «антеи» [54] Подразумевается самолет АНТ-29 – двухмоторный тяжелый истребитель, вооруженный пулеметами и безоткатным орудием. Самолет был готов весной 1935 года и после доработок принят на вооружение в авиации СССР, ГСФСР и НСФРИ. В АИ состав вооружения изменен: 5 пулеметов ШКАС и восемь РС-82. пришли с завода всего пару месяцев тому назад, так что у меня их никто толком и не освоил. Поэтому я поднимаю всех.

Настала очередь Остеркампа молчать и задумываться. В отличие от командира ZG 25, он молчал минуты три.

– Я думал ограничиться одной группой. На шестьдесят восьмых «арадо»: эти парни успели поучиться летать ночью. А русских «шестнадцатых» мы тоже получили всего три месяца назад. И нельзя сказать, что этот парень – простой и легкий в управлении самолет…

– Зато в драке он уделает любого поляка за счет скорости, а, Тео?

– До этой драки еще надо дожить – философски заметил Остеркамп. – Ладно, спасибо, Йохан. Встретимся в небе.

– Лишь бы не на небесах.

В ночь на второе июля германские ВВС нанесли мощный удар по обороне города Крейцбург и рокадным дорогам в районе Глейвица. Но хотя ПВО Глейвица оказалась в зачаточном состоянии, а польских истребителей в воздухе и вовсе не наблюдалось, потери немцы все же понесли: в воздухе произошло несколько столкновений, один И-16 потерпел аварию при взлете, а еще два вместе с АНТ-29 и Ju-52 – при посадке. Всего же Роте Люфтваффе потеряли семь самолетов и девять летчиков, что можно было смело отнести в графу «минимальные потери». Что не помешало Тельману и Деницу устроить Кессельрингу серьезный и вдумчивый разнос.

Красный флот тоже принял активное участие в начале боевых действий. Двадцать второго июня бывший флагман флота Веймарской республики, а ныне – учебно-артиллерийский корабль «Шлезвиг-Гольштейн», получивший после социалистической революции приставку «Роте», подошел к Вестерплатте.

Польский флот, сосредоточенный в Гдыне и на базе Хель, был невелик. В самом начале очередного периода «неподлеглости» гордые шляхтичи лелеяли мечты о великом флоте. Вице-адмирал Казимеж Порембский – бывший старший офицер русского крейсера «Новик» и последний командир линкора «Императрица Мария», под чьим «мудрым» управлением тот и взорвался – разработал перспективный план развития польского флота, куда были включены и два линкора. Но очень скоро даже самому сухопутному поляку стало ясно, что эту программу новоявленной «Жечи Посполитой» осилить не удастся.

В двадцатые годы польский флот планировали пополнить американскими броненосцами-додредноутами. В Главном Военно-морском штабе, правда, бурно дискутировали о наилучшем типе этих престарелых гигантов, называя кто «Коннектикут», кто «Нью-Джерси», а кто – «Нью-Гемпшир». В конце концов, в Сейм было внесено предложение о покупке у Соединенных Штатов пяти линкоров типа «Коннектикут». Однако дебаты по этому вопросу закончились, не успев толком начаться, – кто-то из депутатов вспомнил, что таких броненосцев был построено всего два: «Коннектикут» и «Луизиана». Военные моряки было вскинулись, заявив, что вообще-то корабли в целом однотипные, однако тут подоспели расчеты, произведенные в Штабе обороны побережья. Они показали, что только на окраску этих кораблей уйдут чуть ли не все средства, выделенные на польский военно-морской флот, а содержание этих престарелых гигантов сожрет весь госбюджет «неподлеглой» Польши [55] Описанное выше – не вымысел авторов, а реальный факт. .

И хотя Польша еще несколько раз поднимала вопрос о строительстве «Великого флота», который включал бы в себя бригаду линкоров, полдесятка крейсеров и до сорока эсминцев, все, что поляки смогли выставить на 22.06.1936 – это два современных эсминца, десяток сторожевых кораблей разных типов, учебный миноносец, пару тральщиков и одну подводную лодку. Даже в сравнении с одним германским флотом это смотрелось весьма бледно, а при намеченном объединении с Краснознаменным Балтийским флотом и вовсе превращалось в фикцию, в набор мишеней.

В районе Данцига все польские силы были представлены двумя катерами береговой охраны, один из которых был вооружен русским «максимом» времен еще Первой мировой, а второй и вовсе не имел штатного вооружения, довольствуясь двумя ручными пулеметами «браунинг», находившимися на вооружении команды. Когда в полчетвертого утра командиры и экипажи этих катеров узрели нацеленные на них 105-мм орудия германских эсминца и сторожевого корабля, за которыми в полумраке маячила громада «Роте Шлезвиг-Гольштейна», то не раздумывая спустили флаги. Первые трофеи достались германским ВМС без единого выстрела…

В тот страшный день двадцать второго июня, пока майор Фабишевский [56] Стефан Фабишевский (1892–1964) – польский офицер. В период 1934–1938 гг. – комендант Вестерплатте. , командир гарнизона Вестерплатте, соображал, что с ним произошло, дом коменданта еще раз основательно тряхнуло. С потолка посыпалась побелка, а стоявшая рядом кровать жалобно скрипнула и подпрыгнула. Не высоко, но заметно. Тяжелый грохот оглушил Стефана Фабишевского, и с минуту он сидел на полу, пытаясь понять: на каком свете он находится? На этом или уже на том?..

– Пан майор! Пан майор! – в спальню коменданта влетел взводный Владислав Баран [57] Владислав Баран (1905–1971) – участник обороны Вестерплатте. Взводный кадровой службы (звание, приблизительно аналогичное прапорщику или старшине). . – Нас обстреливают с моря! Тяжелыми снарядами!

В подтверждение его слов помещение снова вздрогнуло, и кровать еще раз подпрыгнула.

– Кто? – только и смог выдавить из себя Фабишевский. – Как?

– Напротив нас стоит германский броненосец и ведет огонь.

– В Варшаву уже сообщили? – майор наконец очухался от такого «доброго утра» и теперь принялся одеваться, путаясь в штанинах и не попадая руками в рукава.

– Сообщили, – вздохнул Баран. – И в Гданьск сообщили… Только…

– Что?! – в голосе Фабишевского прорезались истерические нотки.

– Из Гданьска попросили подкреплений: там высадилось до батальона немцев…

– Как они мыслят, я пришлю им эти подкрепления?! – завизжал майор и взмахнул кулаком прямо перед носом ни в чем не повинного взводного. – По воздуху?!! Под землей?!!

Ему наконец удалось одеться, и в сопровождении Барана командующий гарнизоном Вестерплатте выбрался из офицерской виллы. Надо заметить – очень вовремя. Стефан Фабишевский не успел отойти от дома и на сто метров, как в него угодил 150-мм снаряд, пущенный из казематного орудия «Шлезвиг-Гольштейна». Воздух тут же наполнился летящими обломками бетона и кирпича, осколками стекол и обрывками кровельного железа. Один из таких обрывков чувствительно поддал майора по затылку, сбив и изорвав шитую серебряным галуном рогатывку [58] Rogatywka ( польск .) – национальный польский головной убор с четырехугольным верхом. Пришла в Польшу из Турции и Туркестана в XVIII веке. Также называется «конфедератка», «уланка» и «кракуска». С 1919 года конфедератка принята в Польше в качестве стандартного головного убора во всех родах войск и для всех воинских званий. Другие варианты головных уборов остались в пограничных войсках, военно-морском флоте, трех полках шеволежеров и у подхалянских стрелков. .