Павел Мамонтов - Варяг. Обережник

Молодцов снова налетел на врага с прыжка. Варяг ушёл в сторону, но недостаточно быстро. Данила легко сбил его укол, ударил сам: поверху, понизу. Снова вверх, с двух рук, на силу и скорость. Евсклик встретил его удар. Их клинки скрестились над головами, как в киношном боевике. И Данила пнул варяга в бедро, то самое – с раной от стрелы.

Евсклик упал как подкошенный, попытался встать, но Молодцов наступил на меч.

– Если ты пришёл, чтобы покормить Перуна, – прошептал он, – то сегодня твой бог останется голодным. И не считай мою милость за слабость: я не боюсь ни тебя, ни Перуна. И лучше бы тебе со злом больше мне не встречаться.

Выпрямившись во весь рост, Данила крикнул:

– Боги выбрали победителя.

И спокойно направился к своим друзьям.

Собравшиеся на капище выглядели растерянными. Кое-кто даже скрипел зубами, злясь на дерзкое поведение чужака. И лишь двое в этой толпе прятали улыбку: варяг Воислав и посадник Добрыня.

Последний вынес судебный приговор – виру, которую следует выплатить Евсклику за вред, причинённый Путяте.

Данилу приняли в горячие объятья друзья-обережники. Оторвали от земли, подбросили на руках – раз, другой, третий… Данила с радостью принимал поздравления, но настоящих эмоций пока не испытывал. Все они остались там, на поле битвы. Внутри – лишь звенящая пустота.

Он ещё не знал, что по праву победителя ему принадлежит всё, что находилось на Евсклике во время боя. В том числе и меч.

Начало мая, весна. Ручьи напитали реки водой, а те затопили пороги и волоки. Данила и весь отряд обережных плыли вниз по Волхову на корабле – вроде бы своём, но не совсем. Это была грубо сделанная однодеревка, которую в Киеве пустят на дрова. С ним была женщина, которую он мог назвать своей, но не до конца. Вроде как и не его она, но и не общая уж точно!

Что было у Молодца, так это настоящие проверенные друзья, собственный меч, ладные доспехи и воинское умение, которому обучил и продолжал обучать его Воислав.

А что ждало его на далёком юге, куда направят Даниила Молодца извилистые пути рек и самой судьбы, – время покажет.