Александр Беловец - Ловушка для богов. Книга 1. Источник (СИ)

— Красавец, — прервал его мысли Скахет. — Домывай своё животное, и выдвигаемся.

— Вернёмся на развилку? — поинтересовался сержант, принявшись тереть второй бок лошади.

— Не вижу смысла. Вон уже виднеется кромка Илльского леса, — Скахет указал рукой куда-то на холм, но Колин ничего разглядеть не смог. — Просто въедем в лес чуть восточнее главного тракта.

— Как скажешь, — пожал плечами сержант…

Позже, когда друзья седлали лошадей (причём Колин уже с лёгкостью делал это сам), Скахет высказал свои соображения:

— Значит так, сейчас взбираемся на этот холм и заночуем у кромки леса. Думаю, нет смысла ломиться туда на ночь глядя. А поутру встанем на главный тракт и преспокойно поедем до самого Сиона. Возражения имеются? — Колин промолчал. — Вот и славно. Не отставай…

— У любого меча есть так называемые Сила и Слабость, — Скахет взял оружие из рук Колина.

— В смысле сильные и слабые стороны?

— Нет. Сила — это область от гарды и до середины, — воин отметил это место, проведя по лезвию пальцем. — Силой обычно парируют оружие противника. А для более тонких ударов используется Слабость — область от середины лезвия и до острия, — Скахет вогнал меч в ножны и вернул его Колину.

Взобравшись на холм, друзья добрались до первых деревьев и остановились в их тени. Расседлали лошадей, натаскали дров и развели костёр. А так как Иссила только-только начала клониться к горизонту и времени до сна оставалось ещё с лихвой, Скахет решил провести его с пользой.

Битый час воин рассказывал другу о премудростях ухода за оружием, а под конец и вовсе устроил эту маленькую лекцию о его строении. Сержант кивал, слушал, но не слышал. В мыслях он уже испытывал свои новые способности. Оставалось дождаться, пока воин уснёт. Закончив лекцию Скахет вновь погнал Колина к чучелу, но на этот раз захватил ещё и мечи. После того как сержант умаялся лупцевать соломенного противника, воин протянул ему его меч и они до темна отрабатывали различные удары и блоки. Когда же солнце окончательно скрылось, друзья поужинали и стали готовиться ко сну. Вернее Скахет стал готовиться к первому дежурству, а Колин вдруг его огорошил:

— Скахет, позволь сегодня мне первым подежурить.

Воин прервался и внимательно посмотрел на друга.

— Ты этого действительно хочешь? — спросил он после некоторой паузы. Колин кивнул. — Дело твоё, — не стал спорить Скахет и растянулся у костра. — Но чуть что, сразу буди, — и, не тратя больше времени на разговоры, воин повернулся на бок, подставив спину тёплым языкам пламени.

Сержант мысленно возликовал. Наконец-то ему никто не помешает остаться наедине со своим внутренним миром. Отсев подальше от костра он прислонился спиной к шершавому стволу и сделал несколько глубоких вдохов. Ликующее сердце замедлило свой ритм, кровь насытилась кислородом, и Колин сфокусировал взгляд на небольшой веточке лежащей подле ног.

Первое что ему давно хотелось проверить — сможет ли он заставить воспламениться этот кусочек дерева с помощью одного лишь усилия мысли. Раньше для того чтобы разжечь костёр Колин нагнетал энергию в ладони где загорался небольшой огненный шарик. После долгих размышлений сержант пришёл к выводу, что сможет сконцентрировать эту же энергию непосредственно на кончике ветки. Но проверить догадку не было времени из-за вечных тренировок. А сейчас самый что ни на есть благоприятный момент.

Уставившись на кончик палки, Колин старался вызвать те же ощущения что и во время розжига костра, но ничего не получалось. Раз за разом начинало покалывать пальцы и приходилось начинать всё с начала. Вероятно, он что-то делал не так, но вот что… А вдруг такое вообще невозможно? Может и так, но уверенность в обратном не покидала сержанта. В конце концов, многие великие открытия совершались невежественными людьми. Пока знающие учёные бились в стену своих предрассудков, неуч брал и делал…

Спустя час, выжатый как лимон Колин, смахнул со лба холодный пот и, встав, прошёлся, разминая затёкшие ноги. Полнейшая неудача. Как бы он ни старался, энергия всё время концентрировалась в ладонях. Посмотрев на спящего друга, сержант только сейчас понял насколько устал и мысленно позавидовал Скахету. И тут его осенило. А что если как тогда в храме, когда он лечил его раны закрыть глаза? И как он только сразу об этом не подумал? Ведь в тот раз сержант прекрасно видел сквозь опущенные веки всё, что при этом происходило.

Испытав прилив энтузиазма, Колин, не медля ни секунды, поспешил проверить свою догадку. Он снова сел у дерева и, закрыв глаза, мысленно сосчитал до десяти. Затем, вызвав из памяти тот самый шар сырой энергии, заключённый в плотный ментальный кокон, мысленно проделал в нём небольшое отверстие. Изнутри тут же ударил тоненький энергетический лучик. Не дав ему вонзиться в сердце, Колин перехватил и направил его в то место, где должна была находиться ветка. На удивление всё прошло довольно гладко и, открывая глаза, сержант ничуть не сомневался в том, что у него всё получилось. И действительно, опустив взгляд, он натолкнулся на тоненький язычок пламени, гаснущий на кончике щепки. Желая закрепить успех, Колин затоптал огонь и попытался повторить, но на этот раз с открытыми глазами. Как и следовало ожидать у него ничего не вышло.

— Да что ж за напасть-то такая? — шёпотом выругался сержант. — Как же быть?

Только сейчас он заметил лёгкое свечение, выбивающееся из-под рубахи, и запоздало вспомнил о своём шраме.

«А что если посмотреть на него изнутри?» — пришла вдруг мысль, и Колин немедля закрыл глаза.

Картина, представшая перед его внутренним взором, поразила до глубины души. Полыхая голубоватым светом, нити сливались в причудливый рисунок, напоминающий ассиметричную паутину, в центре которой пульсировала голубая звезда. Невольно залюбовавшись её притягательным светом Колин вдруг заметил нечто интересное. Поначалу что-либо разглядеть в полыхающем рисунке казалось невозможным, но когда глаза пообвыкли, и свет перестал их слепить, он увидел, как от кончиков нитей к центру бегут искрящиеся капельки. Именно они и заставляли шрам светиться.

Как и тогда на плоту, сейчас Колин ощутил мощный прилив сил и части мозаики, наконец, встали на свои места. Искрящиеся капельки, бегущие по нитям шрамов, были ни чем иным как сырой энергией, которую сержант поглощал прямо из воздуха. То, что оставило на его груди несмываемый след одарило человека не только магией, но так же и невероятной способностью быстро восстанавливать внутреннюю энергию.

Поражённый сержант не сразу ощутил, что с ним происходит что-то неладное. Внутренним взором он смотрел точно в центр шрама и не мог оторваться. Постепенно пульсирующая точка стала заполнять всё его сознание как однажды огонёк свечи на приёме у гипнотизёра. Сержант почувствовал себя мелкой песчинкой летящей прямо к солнцу, свет которого вытеснял всё вокруг. Появилось головокружение на смену которому пришло чувство стремительного полёта. И вдруг резко всё закончилось. Раздражающие чувства исчезли, исчез и яркий свет. Колин решил, что ослеп, но через некоторое время понял, что всего лишь изменилось освещение. Он стоял на вершине какого-то холма и его ноги утопали в ярко-красной траве. Трава была настолько тонкая, что напомнила сержанту шелковистый хвост его лошади. Повинуясь какому-то странному чувству Колин наклонился и потрогал её, но трава в этом месте тут же осыпалась лёгкой пылью.