Александр Беловец - Ловушка для богов. Книга 1. Источник (СИ)

— Странно, — от удивления командор даже прервал слова песни, — куда бы он мог деться?

Тут в памяти всплыли слова матери о том, что костяной цукван когда-то принадлежал его прабабке, а та, по слухам, была знатной шаманкой.

— Выходит мать не врала, — опытный боевой маг мгновенно сопоставил все факты. — Вот уж никогда бы не подумал, что эта безделушка спасёт мне жизнь, — он хмыкнул и сорвал с шеи ставшую теперь ненужной цепь. Затем ещё раз оглядел поле боя и, не найдя для себя ничего важного, проговорил:

— Хватит скорби. Пора в путь…

Хозяин Заоблачного замка — пресветлый Сетт'иллис или Единый, как его ещё называют «серорясые», пребывал в гневе. И не просто в гневе, когда скрипят зубами и сжимают кулаки до хруста пальцев. Нет. Светловолосый юноша, находящийся в облике золотого дракона, что называется, рвал и метал. Из-под огромных стальных когтей, терзающих пол замка, вылетали снопы искр, могучее пламя лизало древние камни, а несокрушимые стены сотрясал поистине разрушительный рык чешуйчатой бестии.

Харр'изис — Хозяин Ночи, Владыка Морей и прочее, и прочее (а по совместительству ещё и младший брат гневающегося божества), пребывая в облике могучего черноволосого воина с квадратными скулами, стоял сейчас у одной из трясущихся стен, понурив голову, словно нашкодивший ребёнок, и стыдливо ковырял носком ботинка каменный пол.

Внезапно дракон перестал изрыгать пламя и повернул голову, увенчанную алым гребнем, в сторону потупившегося великана. Распахнув пасть, усеянную тремя рядами острых как иглы зубов, дракон заговорил, сопровождая каждое слово чёрным дымом:

— Ну что, братец, доигрался? Доволен собой? Зачем, ну зачем ты использовал Иглу Мрака? Других средств не нашлось?! Думать ты совсем разучился?!! — с каждой фразой дракон всё больше и больше распалялся, и вскоре из зубастой пасти снова начали извергаться языки пламени.

— Невозможно предугадать, где найдёшь, где потеряешь…

— Что? — дракон перестал извергать пламя и с удивлением (конечно если драконы способны испытывать подобное чувство) уставился на черноволосого гиганта. Через мгновение тело могучей рептилии пошло дымчатой рябью и рядом с Харр'изисом встал златовласый юноша в белоснежной тунике.

— Прости, я не расслышал, что ты там пробормотал? — Сетт'иллис картинно приставил ладонь к уху. И хотя могучий воин на полторы головы возвышался над братом, стороннему наблюдателю могло показаться, будто это Сетт'иллис смотрит на него сверху.

— Я сказал, что совершенно позабыл об этом злосчастном С'айхиис, — всё так же потупившись пробормотал гигант.

— В любой момент в этом мире может появиться могущественный артефакт, какой-нибудь мессия, что поднимет народы, или ещё что похуже. И каждый раз Игла должна быть готова к действию. А что теперь? Чем мы остановим этот камень? Молчишь?!

На Харр'изиса стало жалко смотреть. Из него будто выпустили весь воздух. Он осунулся, плечи опустились, а голова упала на грудь. Всем своим видом воин стал источать полное раскаяние, но только старший брат ему не поверил. Он взял гиганта за массивный подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.

— Так может и Бездна с ним? Пускай немного повоюют? — робко проговорил могучий воин.

— Что, все триста лет? — жёстко усмехнулся Сетт'иллис.

— Ну и что с того? — видя, что брат немного успокоился, Харр'изис приободрился. — Встряска этому миру пойдёт только на пользу. А то ишь, зажрались, — не поворачивая головы, он резко вытянул руку и сдавил в кулаке шипохвоста, появившегося после упоминания Бездны. Тот несколько мгновений сопротивлялся, а затем с противным хрустом рассыпался невесомой пылью.

— Харр'изис, Харр'изис, — светловолосый юноша покачал головой, отпустил лицо воина и отступил на шаг. — Не будь ты мне братом, я бы за твою беспечность тебя убил. Ты хоть имеешь представление, куда стремится этот камень?

— Почём мне знать? Это ведь ты у нас умник, — огрызнулся Харр'изис.

— Верно, я умник, — согласился юноша, проигнорировав шпильку. — В прошлый раз, пока мы не вмешались, я успел его немного изучить. Простая гимнастика для ума но, как видишь, пригодилось, — Сетт'иллис перешёл на менторский тон, словно забыв о том, что ещё несколько мгновений назад желал придушить собственного брата. — Так вот, когда я коснулся астрального тела этого камня, меня поразило то неисчислимое множество связующих нитей, которые тянулись от него… догадаешься куда?

— Куда-нибудь в море? — безучастно предположил Харр'изис.

— Он стремится к Хайвердскому лесу! — ледяным тоном отчеканил златовласый юноша. — В этих связующих нитях мне удалось прочесть не только непреодолимую тягу к сердцу леса, но и неизмеримую ненависть к тому месту.

— Ты в этом уверен? — оживился тёмноволосый бог.

— Как и в том, что ты мой брат. Хотя, после выходки с Иглой Мрака я уже засомневался…

— Да что ты всё заладил Игла да Игла. Забудь уже про неё. Ничего не случится, если камень немного побудет в руках у смертного.

— Брат, ты либо пропустил мимо ушей всё, что я говорил, либо просто издеваешься. И я склоняюсь ко второму варианту. А если так, то разговор окончен…

— Сетт, не кипятись, — выставил ладони черноволосый. — Ответь, что плохого в том, что камень достигнет леса?

— А вспомни-ка, братец, сколько раз лично ты пытался туда проникнуть? — прищурился юноша в белой тоге. — Я уж не говорю о твоих попытках заслать в сердце Хайвердского леса свои аватары. Ну, вспомнил?

Харр'изис скривился как от зубной боли. Вспоминать об этом он не любил. В мире не существовало мест, куда бы ни смог проникнуть Хозяин Ночи, но сердце Хайверда до сих пор оставалось для него неприступным. Мало того, туда не смог войти даже его всезнающий брат, который в отличие от неугомонного гиганта оставил тщетные попытки уже после второго поражения.

— Там упрятано что-то настолько мощное, что не подпускает даже нас, — тем временем продолжал бередить рану Сетт'иллис. — И я уверен ты понимаешь чем может обернуться встреча С'айхиис и этого нечто.

— Вот хоть убей не понимаю, — сделал большие глаза Харр'изис.

— Эх, братец, ты совершенно не любишь думать, — покачал головой, обрамлённой золотыми локонами Сетт'иллис. — Напряги извилины. Что произойдёт, если то, что скрепляет на себе все магические потоки Хигиона, встретится с тем, что эти самые потоки гасит?

Харр'изис наморщил лоб и, почесывая в затылке, стал изображать бурную мозговую деятельность. — Исчезнет магия? — выдал он, наконец.

— Исчезнет мир! — отчеканил Сетт'иллис. — И раз уж нам довелось здесь застрять, то и мы вместе с ним, — брат Хозяина Ночи потихоньку стал закипать.