Алексей Борисов - Византиец. Смоленское направление

- Вон липа, - Велимир рукой показал направление, где прятался противник, - за ней он.

Для меня, что липа, что ясень разницы нет: на юге такие деревья - редкость. Поэтому доверился биноклю. Под изогнутым в сторону реки деревом прятался враг. В паре метров от него, на сломанных ветках, с вошедшим по самое оперение арбалетным болтом в засаленный и потрёпанный халат, лежал человек. Если бы не шапка, в коих ходят жители степи, не раз виденные мной по телевизору, в жизнь бы не догадался, кого подстрелил караульный. Рядом с телом валялся лук и это, по-моему, было единственным его оружием. Второго я заметил с трудом, из кустов были видны лишь сапоги без каблуков, с дыркой на пятке. Судя по внешнему виду, вояки были не из лучших. Оставшийся в живых степняк изредка выглядывал из-за ствола дерева. Наметившись подобрать лук, он уже проделал себе проход в орешнике и ждал подходящего момента. Жаль карабин без оптики, но имеем то, что есть. До дерева шагов сто, не больше. Листва немного закрывала обзор, но без особых помех. 'Лес наш друг, но он, одновременно и враг', кажется, так Савелий говорил. А что, если спровоцировать прятавшегося за деревом?

- Велимир, стрельни левее липы или прямо в ствол, если попадёшь.

Видя, откуда высовывалась голова, прицелился чуть правее ствола липы и стал ждать. Расчёт прост, на перезарядку оружия надо время, кочевник захочет скрыться и побежит после выстрела сквозь кустарник. Боец уловил ход моих мыслей, кивнул и, прицелившись, вогнал болт в основание дерева. Кочевник не побежал, а снова высунул голову, в последний раз в своей жизни. Хлопок выстрела и звон упавшей гильзы.

- Готов! - Обрадовался я, - Велимир, осмотри лес с тыла, особенно где землянки строителей, как бы с двух сторон не зашли.

Стены ещё не закрывали весь периметр, оставался широкий проход к лесу, через который Фрол с бригадой катали брёвна. Рязанец, как заправский пограничник, прислонив ладонь к бровям, осмотрел местность.

- Там никого, артельщики выползли, глазеют по сторонам. Если кто-то и остался, то спрятался не хуже лисы.

Со стороны реки так же никакого движения. Вернее, я не могу ничего разглядеть, если б с неба посмотреть? А что, шарик же можно запустить, камера снимет местность, и часть вопросов отпадёт. Если степняков было трое, то это дозор или дезертиры. Решили поохотиться, жратвы раздобыть, вот и вышли к реке. Значит, невдалеке есть лагерь, а там возможно остался кто-то, только как они через лес прошли? Пора слезать на грешную землю, да щуку подобрать, пока не раздавили.

Стоящий за камнем и накрытый маскировочной сетью в три слоя мотоцикл оброс ящиками. Возле него расположился мой персональный умывальник с натянутой бельевой верёвкой и висящим на ней полотенцем. Честно говоря, я уже и забыл о том, что свои вещи из моего времени надо прятать. Если Фрол при виде заработавшей бензопилы с испуга сел на землю, а теперь валит деревья, только визг стоит, испугает ли его маленькая тележка на четырёх колёсах? По-моему, окружающих больше страшили природные катаклизмы, неурожай и загадочные болезни, от которых невозможно излечиться. С остальными необъяснимыми явлениями как-то справлялись. Правда, было и ещё одно обстоятельство. Моё равнодушие к религии, отсутствие молитв и никакого намёка на строительство часовенки, возможно, создавало дополнительное напряжение. Если хватает денег на каменный забор, то уж дом божий, всяк можно поставить. Что бы кто ни говорил, а с общественным мнением считались всегда. Ну да ладно, разберёмся и с этим. Перед запуском зонда специально перекрестился, ведь наверняка подсматривают, черти.

Всё прошло в штатном режиме, а через десяток минут, просматривая кинофильм прямо с камеры, чуть не присвистнул. Шарик на этот раз снесло ветром немного на северо-восток, и было видно подобие просеки, образовавшейся от лесного пожара, ведущей в сторону современных Починок. Невдалеке от неё, на маленькой полянке возле оврага, был разбит бивуак. Видно не ахти, но дымок от костерка заметен. Четыре чёрные точки можно было принять за лошадок, следовательно, либо там только животные, либо ещё один степняк. Разглядеть в подробностях, что творится в лесу, на той стороне реки, не удалось. Тут инфракрасную камеру надо иметь, сквозь листву не разобрать, что под деревьями.

- Ратибор, лезь на вышку, на смену. Мы мотнёмся на ту сторону. Убитых осмотрим и постараемся коней привести.

- Вдвоем пойдёте? Эти гады на засады горазды. Смотрите, как бы ни случилось чего.

Дельное замечание Ратибора, прав он, но проверить стоянку просто необходимо, не хватало ещё гостей с луками. А раз не получается с количеством, компенсируем качеством и будем тешить себя надеждой, что в лесу лук не так грозен, как в степи. На этот раз экипировка была полной, лучше перебдеть. На моторной лодке, воспользовавшись веслами, пересекли реку. Пока я ногой вбивал колышек с тросом и поглядывал по сторонам, Велимир притащил тела убитых. Честно скажу, на тех монголов, с которыми я когда-то общался на соревнованиях по борьбе, ни капельки не похожи. Скорее на таджиков или узбеков. Совсем невысокого роста, хоть и плечистые, но по виду из той когорты, которых и бить в полную силу опасаешься. Кажется, схватишь такого за шею, сожмёшь, чтоб дух вон, ан нет. Именно с такими, тщедушными, надо держать ухо востро.

Быстро обшарив их, не найдя ничего ценного мы стали углубляться в лес. Пройти напрямую здесь, мог только медведь, кустарник не пускал, подобно забору. Покрутившись, мы выбрали маршрут, по которому шли кочевники. То есть, сначала ползком пару метров под ветками, а потом на корточках. Как они вышли к реке в тёмное время суток, для меня оставалось загадкой. Не иначе, бродили вокруг не первый день и всё здесь разнюхали. Так что, все разговоры о неприятии жителей степей наших лесов, полная ерунда. Хороший воин приспосабливается к любой обстановке: хоть в горах, хоть на равнинах. Не сразу, а значит, с каждым новым днём шансы врага растут. Ломясь сквозь чащобу, я ощущал, как изнутри распирает какая-то злость, мстительное чувство, словно у голодного хищника, преследующего ускользнувшую добычу. Вскоре мы оказались среди редколесья, и шедший впереди рязанец остановился, стал к чему-то принюхиваться. Я тоже повёл носом, ясно - костерок близко. Обменявшись безмолвными взглядами и жестами, стараясь не шуметь, мы разошлись в стороны и двинулись на запах. На полянке у родника тлел костёр, никаких кастрюль или шашлыков уже не было. Остатки еды в виде костей с кусками мяса на коре, да грязный полупустой бурдюк. Метрах в десяти от стоянки четыре изрядно волосатые лошадки похожие на пони, жадно щипали траву и фыркали, прогоняя муравьёв. Уродливые деревянные сёдла лежали отдельно, два копья и больше никакого оружия. Кочевник сидел на траве, прислонившись спиной к берёзе. То ли спит, то ли на затухающий огонь глядит. Жужжащая над ним муха кружит, но не садится, видать, брезгует. В плен его взять что ли, так какой с этого прок? А вот коней - очень даже возможно. Если вести по одному вдоль оврага, а потом через березняк до реки, то за пару часов можно управиться. В тот момент, когда я уже прицелился из карабина, справа от меня возник Велимир, отрицательно покачал головой и показал на меч. Мол, хочет его убить сам. Препятствовать не стал, может у человека личные счёты с врагом, а может убивать любит. На всякий случай, после того, как он встал во весь рост и направился к берёзе с кочевником, оружие в сторону не отводил. Учуявшие запах чужака даже сквозь дым, лошади заржали и бросились в сторону от костра. От этого шума степняк моментально очнулся, вскочил на ноги и, не глядя по сторонам, метнулся к копьям, словно защита от всех бед находилась именно там. Как только он схватился за древко, во взгляде у него появилась уверенность. Теперь на поляне стояли два воина, один защищающий свою Родину и второй, пришедший её грабить. Бой длился секунды, не видя привычных доспехов на противнике, степняк бросился на него с копьём, покачивая им из стороны в сторону. Велимир с поднятым мечом над головой навстречу. Обладая необычайной ловкостью, которая не всякому даётся, и неожиданно не только для меня, а и для врага, рязанец качнулся как маятник, пропуская летящее копьё, и через мгновение, красивый, тонко рассчитанный удар, помноженный на инерцию бегущего вперёд тела с резкой остановкой, обезглавил кочевника. Голова упала на землю, а из разрубленной шеи фонтанчиками брызнула кровь. Такое я видел только в японском кино про самураев, но тут всё было красивее и грациознее. Шея коротка, и ошибиться, выполняя подобный финт можно только на пару сантиметров. Одно дело набивать руку на манекене, и совсем другое в бою. Когда рост противника оцениваешь единственным взглядом, и времени на короткий вздох, а возможность нанести удар может появиться только раз. Поэтому отсечённые головы в схватке редкость, воину проще ударить по корпусу или по руке. Результат практически одинаков. Проводив через мушку прицела упавшее тело, я вышел на полянку.