Валерий Большаков - Сага о реконе

Он уже было подумывал идти в контрактники, а тут его Вера и объявила: «Я беременна!»

Сказать, что эта новость ошеломила Бородина, значит, ничего не сказать.

Поборов первичный испуг, Валера мужественно принял неизбежное.

К известию о ребенке он, честно говоря, отнесся кисло, но Верочку убедил-таки, что рад и все такое. Пусть не расстраивается, молодым мамам это вредно.

Разумеется, через месяц они расписались, и началась та самая семейная жизнь, к которой Валерий никогда особо не стремился. С другой стороны, он не кривил душой, когда уверял подружку, ставшую невестой, что любит ее и хочет жить с нею. Это было чистой, беcпримесной правдой.

А уж каково это – жить молодой семье, Бородин узнал очень скоро.

Чего ему стоило снять квартиру и привезти туда из роддома слабенькую Веру с пищащим кульком – это не для открытого доступа.

Он хватался за любую работу, пока не устроился в строительную фирму, обеспечивавшую уссурийцев пластиковыми оконными системами. Окна ставить Валера научился быстро, и процесс вел с тщанием, все, как полагается.

В фирме его ценили, с заказами не обижали. Вон, даже по выходным работает. А что делать, если у тебя дома жена и дочка трех месяцев от роду?

Заглушив мотор дряхленького «Тойо-Эйс», Бородин снял с «елки» оконную раму и занес ее в подъезд. «Мы несем уют и тепло в ваш дом!»

Слава Богу, хоть лифт работает…

Перетаскав окошки, баллончики с пеной, стройматериал, инструменты, Валера занес все барахло в кабину лифта и нажал кнопку с цифрой «8».

За дверями квартиры, где он неделю назад снимал размеры, было тихо.

«Ставьте двери „Гардиан“ – почувствуйте тишину!»

На звонок никто долго не отвечал. Валерий уже прокручивал в уме разные словесные конструкции, не имевшие отношения к нормативной лексике, как вдруг дверь мягко отворилась и на площадку выглянул мужчина в самом расцвете сил – сухопарый, подтянутый, с броской внешностью кинозвезды.

– А, окна приехали! – весело воскликнул он. – Заходи! Заноси! Помочь, может?

– Да не-е… – смутился Бородин. – Я сам.

– Ну, действуй. Не разувайся, у меня тут везде бардак! Успеешь до пяти? А то мы потом отъедем…

– Успею.

Валера подхватил раму и бочком отволок ее на кухню. Возвращаясь, он столкнулся в прихожей с гостем хозяина – молодым человеком его возраста и комплекции, с длинными волосами, стянутыми в пучок на затылке, с розовым шрамом на щеке.

Бородин таких недолюбливал – продвинутых, модных, не оказывающих респекта сапогам. А потому в День десантника с удовольствием их гонял.

Правда, у Валеры самого волосы были не стрижены, отросли по моде 70-х, но ему-то можно. Двойные стандарты.

– Привет! – сказал длинноволосый.

– Здоров, – буркнул Валера, подхватывая инструмент, но визави этим не ограничился, решив «сходить в народ».

– Демобилизовался? – спросил он, кивая на Валерин камуфляж.

– Да не-е… – ответил «народ» без охоты. – Это у меня, типа, спецовка. Я еще в поза-позатом году дембельнулся.

– А где служил?

– ВДВ, – коротко обронил Бородин.

Ему не понравились высокомерные нотки в голосе длинноволосого. Видать, самого-то не призывали – студент. Или папочка отмазал.

Тут из гостиной вышел хозяин и хлопнул «студента» по плечу.

– Знакомься, – сказал он Валере, – сэр Мелиот! Он же – Костя Плющ, студент политена, успевающий, беспартийный, не привлекался, дружит с мечом и щитом.

– Валерий, – вежливо сказал Бородин, пожимая руку «сэру Мелиоту». – Фехтуешь, что ли?

– Есть немного, – улыбнулся Плющ.

Улыбка у длинноволосого была хорошая, как у Гагарина, и Валера сам не заметил, как у него вырвалось:

– А меня дед учил на саблях, он из казаков. И прадед тоже.

– А прадед за кого был, – переиначил хозяин квартиры фразочку из «Чапаева», – за большевиков али за коммунистов?

– За белых, – коротко ответил Бородин, ожидая ухмылочек, но не дождался.

– Понятненько, – кивнул Костя и спросил деловито: – Калмыковец [21] И. Калмыков, генерал-майор Белой армии, атаман Уссурийского казачьего войска в пору Гражданской войны. Г. Семёнов, генерал-лейтенант Белой армии, походный атаман Забайкальского, Амурского и Уссурийского войск. ?

– Семеновец. Есаул. Его Аннинским оружием наградили, саблей такой, с темляком и «клюквой» [22] Темляк – ремень, который надевается на кисть, чтобы не терять оружие. «Клюква» – разговорное название знака ордена Св. Анны низшей степени, который размещался на холодном оружии. Появился этот знак, когда сын императрицы Екатерины Великой Павел, будучи наследником престола, создал уменьшенные знаки ордена Св. Анны для награждения своих соратников втайне от матери. Кавалер этого миниатюрного (2,5 см) знака всегда мог прикрыть его, положив руку на эфес шпаги или сабли. . Дед Антон ею вооружался, а мне простую шашку давал. Сам ковал – он у меня кузнец. Интересно было, конечно, – пацан же! А потом я с дедом поругался. Чё вы, говорю, срамитесь, цирк с саблями устраиваете? Казаки – это ж воины были! Да если бы их большевики не истребили как сословие, они бы сейчас в камуфляж паковались, с автоматом наперевес, а не с шашкой наголо!

– А мы не играемся, – сказал Плющ с вызовом, видимо приняв укор деду на свой счет. – У нас историческая реконструкция.

– Да мне по херу… – вежливо отозвался Бородин, хватаясь за окошко. Намять бы тебе по организму, подумал он, да нельзя.

– А мне нет! – стал заводиться «сэр Мелиот».

– Ладно, ладно! – оборвал его хозяин. – Не мешай человеку. Ему работать надо.

И увел гостя.

Прихватив окошко, Валера направился в кухню, ругая себя за болтливость. «Ничего личного, только бизнес!» – вот наш девиз.

А физию заносчивому реконструктору он еще выпрямит…

Сняв старые створки, Бородин распилил раму и живо выломал ее, освобождая оконный проем. Запенил, где надо, подложил куски пенопласта. Вроде ровно. Проверил. Нормуль!

Вынося на площадку обломки старого окна, Валерий случайно услыхал разговор, доносившийся из гостиной:

– Представляешь, не хватило мне моего «секретного фонда»! Взял вчера кредит на тридцать тысяч… Еле дали! Говорят, студиозусам не положено.

– Тогда вечерком и двинем.

– А куда?

– За экстримом! Хо-хо! Учитель указал «верный путь»…

Перетаскав мешки с мусором, Валера взялся за монтаж.

Экстрим у них, хмыкнул он, закрепляя раму. Пришли бы лучше к нему домой, узнали бы, почем фунт адреналина! Да какое – домой…

Он двушку снимает в районе Девяностика [23] Разговорное название 90-го квартала в Уссурийске. , на первом этаже. Планировка охренительная – спальня шириной с коридор, да зал, совмещенный с кухней!

Под полом крысы шебуршатся, да так громко, что спать невозможно, а летом комарьё донимает. И за все это счастье «неописиваемое» – десятку в месяц! Ползарплаты отдавай всяким жлобам.