Виктор Храмов - Сегодня - позавчера 4

Не спеша приготавливаю гранаты, не метаю, подкидываю их, подкатываю. Одну - под ноги крикуну с телефоном, барону, ёпта, этого табора, две - на противоположные стороны огневой. Прячу голову за срез земли.

Хлопок, хлопок, хлопок. Спрыгиваю вниз, ППШ в руках дёргается, как живой. Враги дёргаются, умирая, верещат. Прохожу по огневой, поливая врагов пулями ППШ.

Копчик зажгло, резко стало неприятно. Оборачиваюсь - вспышка в глазах. Вспышка боли в лице. Красная пелена и звон в ушах. Занавес красного бархата.

Я жив? Я - думаю, значит - существую. Что это было? Взрыв? Нет. Удар в нос. Очень крепкий удар. Миг дезориентирования стоил мне выбитого из рук автомата.

Ничего не вижу - пылающая болью кровавая пелена застит глаза. Сразу - сопли, слёзы, кровь во рту, на лице. Выработанным рефлексом - ухожу в глухую защиту. Смешно. Если он вооружён - что ему этот блок из рук?

Он - один. Я - чувствую, где он находится. Не стреляет. Нет оружия? Поднимет! Тут его до... навалено! Вам - до пояса будет!

Не дать! Отталкиваюсь спиной, наношу удары ногами. Отбивает. Трясу головой - чуть проясняется. Я его вижу! Теперь - не пропаду! Он держит руки - внизу. Взгляд - там же. Резво я его пинал. А теперь - рукой. Кулак мой должен был ему попасть в кончик челюсти - он успел среагировать - отдёрнулся. Удар смазанный. Не беда - у меня ещё есть. Осыпаю его градом ударов руками и пинаю в колени. Не глядя. Но ощущению, где должна находиться нога. Один раз - попадаю. Его качнуло, тут же проходит удар в голову.

Рано обрадовался - я тоже пропускаю удар. В челюсть. Единственное на что успеваю - чуть опустить голову. Крепко так он мне вмазал, как петарда в голове взорвалась. Терпеть! А если бы не по зубам, а в подбородок, как он и хотел?

Наношу удар под его "переднюю" руку, прошло в корпус, он чуть съёживается, чуть опускает руки. А вот тебе лоу-кик в голень - руки ещё чуть дернулись. А теперь - два быстрых, но лёгких тычка в лицо. Поднял руки? На тебе удар в пах! Тут не ринг! Тут - нет правил! И вот тебе - фаталити - локтем в затылок.

И сам на колени упал рядом с ним. Сопли, слюни, кровь, слёзы - я просто задохнулся. Схватка была такой короткой, что обошлось.

Присутствие, три тени, кувырком ухожу, подбираю ППШ, разворачиваюсь.

- Ты?

- Свои! - выдохнул я и сел на задницу, заходясь в кашле. Не в то горло попало, с перепугу.

Политрук и 3 бойца. Политрук осмотрел дело рук моих, пальцами расставил бойцов.

- Этот - живой, - указал подбородком на "боксёра", - здорово дерётся. Но - глупый. С кулаками на меня полез.

- Где Шестаков?

- Нет его больше. И пулемёта - нет. Эти уроды и убили. Отомстил. Ха, а вот и сапоги мои!

Это я увидел, что ноги "боксёра" - не меньше моих. И сапоги - справные. Не то, что у меня - кирза ботинок убитая настолько, что завхоз авиаполка, тот ещё жмот - не пожалел, выдал, зная, что не отчитается. Списанные, видимо. Стал стягивать сапоги.

- Отставить мародёрство! - крикнул политрук.

- Ты, гражданин начальник, чё разорался? У него всё одно - отберут. А ты мне новые - справишь? Есть такой размер?

Я ему продемонстрировал свою стёртую подошву. Отвернулся он. Молча. Стянул я сапоги, переобулся.

"Боксёр"-цыган пришёл в себя, повозился, сел, тряся головой. С удивлением оглядел меня, политрука.

- Хенде хох! - заявил я ему.

Он разинул рот, но руки поднял.

- Обувайся, - сказал я ему по-русски. Понял, опять же, замотал портянки, натянул мои ботинки. Вяжет проволоку, что я использовал вместо шнурков.

- Давай, грохнем его, - предложил один из штрафников.

- Но-но! Это - моя корова! Иди, себе налови - и делай, что хочешь! А мне - искупать грехи надо. Мне тут - четыре пожизненных повесили.

- Четыре пожизненных? - повеселились бойцы. Пока политрук увлечённо смотрел в сторону, они потрошили карманы трупов.

- А то! Да и уважать себя этот цыганёнок заставил. Надо же - меня пробил! Молодец! Пусть живёт. Может быть, ещё и цыганочку спляшет. Ай-ла-лэ-ла-лэ!

- Ящики с минами он притащил. Вот и безоружен оказался. Сидел бы ты сейчас тут... - качает головой политрук.

Противника - выбили. Гаубицы румын - разбили миномётами. Танки наши и стрелковые роты - попёрлись штурмовать вторую линию обороны. Мы остались на занятых позициях. Ввиду понесенных потерь. От роты - половина. Кого-то закопаем, большинство - по госпиталям и в строевые части - искупили кровью.

Мародёрство! Война без сбора лута - беготня скучная.

Мой пленный цыган тащил два набитых вещмешка. И я - свой. Я его конвоировал в тыл. Сдавать. Скатку свою подобрал - не гоже добром разбрасываться.

Знаете, кого в тылу я встретил? Давешнего председательствующего трибунала. Он устало смотрел, как грузили нашего ротного старшину. Без ремня, руки за спиной связаны. Вот это поворот!

- Во, блин! И кому теперь это чудо сдавать? Не отпускать же? Цыгане - ищи ветра в поле, - вслух удивился я.

- Ты? - обернулся председательствующий.

- Я? - удивился я. Как он меня узнал? Видел он меня - один раз при обманчивом свете чадящей гильзы, а морда у меня сейчас - не приведи Боже! Нос - как клюв той кавказкой птицы, маленькой, но очень гордой - распух, морда - тоже распухла, глаза затекли фингалами, губы - как сардельки. Даже говорю с присвистом и пришамкивая.

- Выжил?

- Почти. Напарник вот мой - нет. И мне, вот это вот, чудо в перьях - нос сломал. Дерётся - будь здоров!

- Да и ты подраться - мастак.

- Есть такое. Как говорил мне тренер - рукопашный бой на войне понадобиться, только если ты, как последний дятел, потерял пулемёт, автомат, пистолет, гранаты, лопатку и нож - и встретил такого же долбоящера, как и ты. Вот, сошлись же звёзды! Как два барана бодались рогами, когда под ногами - гора оружия.

- Вон даже как? А что ж он не связан?

- А это барахло - мне тащить? Старшине хотел сдать. А вижу - старшина-то - тю-тю.

- Тю-тю, - кивает председательствующий, - Вор - старшина ваш.

- Бывает. Что делать теперь, гражданин начальник?

- Этого - давай сюда. А в мешках что?

- Галантерея. Кольца, цепи, награды - говорят из драгмета. И сбруя кожаная. И ещё всякое. Всей ротой собирали. Нам украшения - без надобности, а парни говорят - переплавят и в Америке тушёнку купят. Не в землю же зарывать с этим румынским куриным помётом.

Да-да, наш ротный - всё видит. У него - не забалуешь. У него мародёрство поставлено на контроль. И на поток. Что в карманы не влезло - сдай в общак. Драгмет - вообще не обсуждается. И зачем оно тебе, баран? На тебе по почкам, чтобы в мозгах просветлело! Чтобы быстрее дошло - на в печень! Тебя завтра убьют - а Родине драгмет нужен. Капиталисты за "спасибо" тушёнку тебе, дармоеду, не пришлют. У них, кровопийц, так - кому война, а кому - мать родна.

- Верно. Давай, тоже. В штабе - сдам. А тебе - зачтётся.

- Да, ладно. Мы - не гордые. А закурить не будет?