Александр Михайловский - В царствование императора Николая Павловича. Том второй

В домике царил ад кромешный. Обезумевшие от яркой вспышки и грохота поляки с дикими криками носились по большой комнате, служившей, по всей видимости, спальным помещением, сбивали друг друга с ног, и топтали упавших. Они были насмерть перепуганы, и даже не пытались оказать сопротивление. Ворвавшиеся через дверь Николай и Вадим, вместе с Шумилиным — старшим и Соколовым хватали их одного за другим, разоружали, после чего сноровисто связав руки полякам пластиковыми стяжками, выкидывали в окно, прямо в руки подоспевших жандармов.

Лишь главарь шайки, пожилой лях, видимо, успевший придти в себя, попытался с кинжалом в руках кинуться на Вадима, интуитивно угадав в нем старшего. Но тот встретил ляха мощным ударом в челюсть, а потом, взяв его на болевой прием, аккуратно уложил на пол. Достав из кармана стяжки, Вадим связал «ветерана польского освободительного движения по рукам и ногам», после чего с помощью ротмистра через окно передал его двум могучим жандармам.

Операция заняла всего несколько минут, и прошла без каких‑либо потерь. Как с одной, так и с другой стороны. Несколько сломанных ребер, выбитых зубов и одна сломанная челюсть — вот, пожалуй, и все телесные повреждения, которые воинственные поляки получили во время захвата. Ну, и почти у всех ляхов были полные штаны дерьма — светошумовые гранаты имеют один, весьма неприятный побочный эффект.

Доложив отцу о том, что все закончено, Вадим поинтересовался о том, как идут дела у Дениса и бравого казачка Никифора Волкова. Александр запросил о новостях по рации у руководившего все операцией из Аничкова дворца Виктора Сергеева. Отставной майор доложил, что на Оккервиле захват прошел без сучка и задоринки. Поляки, выпившие любимую гданьскую вудку с клофелином, громко исполнили свою, не менее любимую «Мазурку Домбровского»:

Что в переводе на русский звучало примерно так:

Пропев эту воинственную песню, жизнерадостные ляхи, вырубились, упав мордами в тарелки с закуской. Они заснули беспробудным сном, таким крепким, что жандармы и казаки безо всякого риска повязали панов — весельчаков, и в лучшем виде упаковали их в арестантские кареты.

Мелкие же группы поляков были задержаны силами жандармов в окрестностях Санкт — Петербурга. Тут, к сожалению, не обошлось без стрельбы и поножовщины. Подчиненные графа Бенкендорфа действовали излишне прямолинейно, надеясь больше на свое численное превосходство. В результате один жандарм был застрелен, а еще четверо получили ранения разных степеней тяжести.

Понесли потери и поляки. Жандармы, разъяренные неожиданно ожесточенным сопротивлением, не особо церемонились с ляхами. Было убито шесть шляхтичей. А все остальные ранены и избиты до полусмерти.

Граф Бенкендорф, который не отходил от Виктора Сергеева, безвылазно сидевшего у рации и, получая доклады от посыльных, посчитал, что совместная спецоперация его подчиненных и гостей из будущего прошла вполне удовлетворительно. Прочитав последнее донесение, Александр Христофорович тепло попрощался с Виктором, и отправился в Зимний дворец, чтобы лично сообщить Николаю Павловичу о том, что вражеские гнезда, окопавшиеся в окрестностях столицы Российской империи, полностью разгромлены.

В ту ночь, когда совместными усилиями пришельцев из будущего и жандармов ликвидировались бандгруппы поляков, в Зимнем дворце многие не спали. Император, по старой своей привычке, работал допоздна, время от времени поглядывая на часы, и на лежавшую на его столе радиостанцию. Это был недавний подарок Шумилина. Николай довольно быстро разобрался в том, как надо пользоваться этим умным устройством, с помощью которого он теперь мог связываться со своими друзьями из XXI века. Такая же радиостанция была в Зимнем дворце еще у одного человека — у Ольги Румянцевой.

Император верил в то, что Николай, Денис, Вадим и Александр Шумилин сумеют управиться с поляками, которые обнаглели настолько, что ведут себя так, словно они находятся у себя в Варшаве. Но, все равно, на душе у него было неспокойно. Он уже успел привязаться к новым друзьям, и ему очень бы не хотелось, чтобы с кем‑то из них случилось что‑нибудь плохое.

Николай листал бумаги, которые дал ему Александр Павлович, и с удивлением узнавал очень много для себя интересного. Например, кто из его приближенных брал взятки, путал казенные деньги со своими, словом, совершали поступки, за которые им в самое ближайшее время придется ответить. К счастью, в другой папке, врученной императору Шумилиным, была и приятная для Николая информация. В документах из этой папки он узнал фамилии людей, которыми в будущем гордилась Россия. Многие из них еще были совсем юными, и ничего пока не успели совершить великого. Но у них все еще впереди. Надо будет взять этих людей на заметку, и поручить людям Александра Христофоровича незаметно наблюдать за ними. И не давать в обиду.

Вот, например, в кондукторском отделении Главного инженерного училища, расположенного в Михайловском замке, сейчас учится девятнадцатилетний будущий военный инженер Федор Достоевский. Правда, как Николай узнал из бумаг Шумилина, военную карьеру он так и не сделает, зато со временем станет великим писателем.

Николай усмехнулся — он вспомнил, что по молодости Достоевский попадет в плохую компанию, и угодит на каторгу. В этой истории этого не должно быть — пусть юноша занимается литературой, а не политикой. Тем более что он сам, с возрастом, изменит свои взгляды на жизнь и на общество.

А сколько таких Достоевских, Пироговых, Менделеевых сейчас находятся в безвестности, и лишь со временем станут известными всему миру.

За окном стало уже совсем светло. Ночь кончилась. И тут неожиданно для императора на столе запищала радиостанция, лежащая на столе. Николай нетерпеливо схватил ее, и приложил к уху.

— Ваше величество, — услышал он голос Виктора Сергеева, — операция закончилась. Все в порядке. Поляки разоружены и арестованы. При задержании они пытались оказать сопротивление, вследствие чего шестеро из них было убито. Несколько человек ранено. Всего задержано живыми тридцать два человека. С нашей стороны потери, — тут сердце у императора екнуло, — убит один жандарм, а еще четверо ранено. Один из них тяжело — первую помощь ему уже оказали. Если раненому станет совсем плохо, придется вызвать из будущего доктора Кузнецова, и решать вопрос о том — оперировать ли его здесь, или эвакуировать в будущее, где его госпитализируют в одну из клиник.