Роман Юров - «Ла»-охотник. В небе Донбасса

– Атакуем!

Ручка газа отдана до упора. Мотор заревел, разгоняя истребитель до максималки, вгоняя его в легкую дрожь. Впереди и чуть ниже за оцарапанным плексигласом фонаря мигнули серые силуэты «мессеров», и Виктор сразу провалил свою машину ниже, стараясь уйти под хвост, остаться незамеченным. Получилось – фрицы неслись метрах в пятистах впереди, немного выше, вот только догнать их пока не получалось.

Слева по крылу выскочила еще одна пара немцев. Они словно материализовались из дымки, пронеслись на встречных курсах и тут же заложили лихой боевой разворот, надеясь зайти в хвост. Эти, потерявшие на развороте скорость, были пока не опасны. Внизу серо-черный фон земли перечеркнул белесый шлейф – «Як», паря простреленным радиатором, рухнул практически отвесно. Справа с пересекающегося курса показалась еще пара «Яков» – мелькнули короткие огоньки трасс, наши истребители пытались сорвать вражескую атаку, но не преуспели. «Мессера» буквально поднырнули под их огонь и кинулись к оставшимся без прикрытия «Илам». Висящих позади «лавочек» они, похоже, не видели.

– На выходе бьем! – зачастил Виктор. – Попробуем достать! Створки прикрой…

Но немцы не стали атаковать. Видимо, уже предупрежденные о хвосте, истребители плавно потянули вверх, к облакам. Ведомый подтянулся ближе к ведущему, и они стали забирать левее. Плавно, неторопливо, нагло. Расчет был прост – наперерез Виктору уже заходила еще одна пара вражин, а догоняемые немцы должны были сыграть роль приманки, подставить «лавочки» под удар своих коллег.

– Черт! – Виктор закусил губу. При разгоне расстояние удалось сократить метров до четырехсот, но в таком вот плавном наборе скорости сравнялись. Противник вроде и близко, однако для стрельбы далеко, а шансов догнать уже нет.

Поохотиться и завалить в сутолоке боя одного-двух «мессеров» не вышло. Тут уже самому бы уйти нестриженым. Решив напоследок хоть пугнуть, Виктор загнал тонкий силуэт головного «мессера» в перекрестие оранжевых линий прицела, вынес упреждение. Гашетка выжалась туго, ручка завибрировала, передавая пальцам дрожь плюющейся сталью машины. На таком расстоянии дымный след трассера расплывался, и поймать верное упреждение было сложно, но вроде бы снаряды легли за хвостом «мессера»… Он дал еще одну очередь, заранее кривясь и провожая тающие огоньки злым взглядом.

Попал. Коротко, почти незаметно пыхнуло на вражеском капоте белесым дымком разрыва и тут же истаяло. Несколько секунд ничего не происходило, потом винт вражеской машины вдруг замедлился, замелькал лопастями. Спустя пару секунд он снова заработал, превратился в туманный диск, но не вытянул. «Мессер», словно налетел на стену. Он стал быстро приближаться, увеличиваясь в размерах, винт его то еле вращался, то вновь исчезал в безумной скорости лопастей.

Вражеский ведомый дернулся было, видимо, собираясь прикрыть своего командира, но потом вдруг задрал нос и скрылся в пелене облаков. Словно в молоко провалился. Машина его командира так и летела курсом на юг, медленно снижаясь и потихоньку подваливаясь на левое крыло. Виктор сперва хотел добавить, но раздумал.

– Колька, приотстань! Если что, добьешь! И хвост смотри, тут ведомый рядом!

«Мессер» догнался быстро. Винт его уже еле вращался, за самолетом тянулся серый след вытекающего масла. Маслом Саблину немного заляпало плексиглас – решение пройти впритирку с немцем оказалось не самым лучшим. Зато вражина оказался матерым. Хвост из-за обилия «абщюсбалок» казался расписанным «под хохлому», на фюзеляже чернел сдвоенный командирский треугольник. Вот только кабина вражеского истребителя была изрядно заляпана красным. Левая сторона фонаря оказалась разворочена – зияло здоровущей дырой, а в кабине, ткнувшись лицом в стекло, лежал залитый кровью человек.

– Колька, смотри хвост, там еще пара нагоняет. – Рассматривать «мессер» Виктору резко расхотелось. – Они все за нами кинулись, вот скоты. Тянем от «Илов» подальше, а потом уходим в облака. Хрена им…

После удушающего жара кабины на земле было очень неприятно. Слабый, но холодный ветер буквально прилипал к застарелым ожогам, вымораживал лицо, заставлял болезненно щуриться. Щуриться в небо. Там под невысокой кромкой облаков, звеня моторами, носились два самолета. Четыре боевых вылета, запланированных полком на первую половину дня, прошли успешно. Настало время учебно-тренировочных полетов.

– Грамотно держится! – прокомментировал Славка, также буравя небо глазами. – Хорошего ведомого Гаджиев воспитал.

– Угум! – лишь кивнул Виктор.

Неподалеку, также вперившись в небо, застыла полковая молодежь. Иванов объяснял им перипетии маневров, размахивая руками и через слово матерясь. Когда самолеты пошли на посадку, он подошел к Виктору и спросил ехидно:

– Ну что, чемпион? Может, как-нибудь устроим показательный бой?

– Я лучше с немцами посоревнуюсь, так честнее, – дипломатично ответил Саблин. Он хотел сказать «мое кун-фу лучше твоего», но вовремя прикусил язык. По количеству сбитых он Ивана давно уже перещеголял, а вот ненароком проиграть и стать полковым посмешищем не хотелось.

– Боисси! – обрадовался Иванов. – Это правильно. Бойся папку, а то надерет. – Он хлопнул себя по бедрам и засмеялся. Он сегодня был какой-то странный: весь радостно возбужденный, резкий.

– Я слыхал, – сменил тему Ларин, – что в Натальевке рота связи стоит.

– Слыхал он, – пренебрежительно фыркнул Иван, – я там вчера был. Крокодилов уйма, но есть и достойные.

– Познакомишь? – Славка вытянулся, как легавая перед дичью.

– С тебя вино, – Иванов щелкнул пальцами, – бутылки две надо. Вить, ты как? С нами?

– Чего я там забыл? – усмехнулся Саблин. – Я, можно сказать, семейный. У меня не свербит…

– Ишь ты, – Иванов окинул его смешливым взглядом, – ты знаешь, что гвоздь, забитый в одну дырку, ржавеет? А вот если его вытаскивать и забивать снова, то нет. Мотай на ус, пока папка учит. – Он снова засмеялся. – Ладно, пойду я. Теперь смотрите, как я летаю, и завидуйте.

Летал Иван хорошо, красиво, ровно. Сеню Головенко – летавшего с ним пилота из крайнего пополнения – перегрузками, наверное, загонял до полусмерти. Они минут десять вертелись в учебном бою, потом перешли к отработке взаимодействия в паре.

– Что это? – Славка показал рукой в небо. – Ты видишь?

За ивановской «лавочкой» стали появляться клубочки белого дыма. Их становилось все больше, и летчик, повернув из «зоны» к аэродрому, стал планировать на посадку. Белые клубочки превратились уже в белую струю. Она тянулась за самолетом, как хвост, усиливаясь и вытягиваясь в длину.

– Мотор… – Виктор сжал кулак, так что захрустели пальцы. – Чего он не прыгает?