Георгий Зотов - Череп Субботы

– Сдавайся, – без особой надежды сказал Каледин.

Связной, игнорируя обращение, уставился на Мари-Клер.

– Мамбо, – произнес он. – Мы же условились. Разве мамбо обманет клиента?

Своды под крышей отразили хриплый хохот старухи.

– Нет, белый гость, – взмахнула она руками. – Законы конго не разрешают колдуну обмануть заказчика, иначе лоа, разгневавшись, оставят гниющие язвы на животе хунгана  [59]. Мы заключили договор, и я сдержу слово, мы проведем ритуал жото, духи мертвых проникнут в твою грудь. Но знай – если клиент не приходит на церемонию, хунган все равно получает свою плату.

Я ощущала, что ты прячешься рядом – и привела этих двоих сюда. Разбирайся с ними сам… остальное не мое дело, белолицый. Я жду.

Сандалии мамбо прошуршали по бетонному полу – она исчезла за воротами фабрики. Алиса открыла рот, щупая взглядом толстяка с седыми волосами.

– Но это вовсе не он, – ахнула женщина. – Так ты меня кинул?

– Слушай, прекрати, а? Не время сейчас.

– Трахнуть меня ты время нашел, – зашипела Алиса. – Развел, как дурочку… словно в гимназии, когда зазвал домой гравюры смотреть…

– Так разве я их не показал? – логично отмазался Каледин. – Я ж не виноват, что они в спальне над кроватью висели. Девочка, в чем твои претензии?

– Эх, – горько вздохнула Алиса. – О боги, меня опять поимели даром!

Человек с седыми волосами хихикнул, держа их на мушке. Эхо разговора разносилось по пустому цеху – слова гудели как в чугунной бочке.

– Сними же парик, – попросил Каледин. – Покажи лицо, а то мне девушка не верит. Молодец, в Щукинском рассказывали – ты просто отлично играл.

– Я и стрелок шикарный, – предупредил старик, по инерции дребезжа голосом. – Мне нужна эта церемония. Остановись, или я выстрелю в нее.

Ствол револьвера передвинулся чуть вправо – в сторону Алисы. Брови Каледина сошлись «домиком»: он больше не выглядел элегантным ковбоем – образ сместился ближе к доктору Лектеру. Улыбка моментально исчезла.

– Тогда я тебя убью, – равнодушно обещал Каледин. – Потом не обижайся.

Связной оскалился в усмешке – в тот же миг дуло изрыгнуло вспышку пламени. Каледин тоже нажал на спуск, два выстрела слились в один. Алиса приложила руку к груди – на зеленом платье расплывалось темное пятно. Она свалилась навзничь. – Связной побежал в глубь цеха, роняя на пол капли крови: левая рука повисла, как плеть. Каледин встал перед телом Алисы на колени, с треском оторвал рукав рубашки. Девушка прерывисто дышала. Оба ее глаза в темноте казались огромными, словно фонари.

– Больно? – кусая губы, спросил Каледин.

– Еще бы не больно, – простонала Алиса. – В меня пуля попала, идиот…

Он приподнял ее, перевязывая рану. Достал аптечку и сделал укол. Мобильник Алисы пришелся кстати: в госпитале Гонаива сняли трубку после первого же звонка. Как и отель, больница была пуста… Майлова удалось пристроить без проблем. Местные жители не платят живые деньги за лечение – ведь можно принести курицу хунгану, и тот изгонит злого духа болезни.

– «Скорая», срочно! – срывая голос, крикнул в динамик Каледин.

Он скороговоркой выпалил адрес, записанный на визитке. Главврач дал карточку, когда готовили палату для урядника. Как знал, что пригодится.

– Свободных нет, сэр, – лживо ответила трубка. – Перезвоните позже.

– Пятьсот долларов, – быстро проговорил Каледин. – Наличными.

– О, чисто случайно нашлась машина. Выезжаем, уважаемый сэр.

Глаза Алисы слегка затуманились.

– Что ты мне вколол? Быть раненой так прикольно… хихихихи…

– Это морфий, – кивнул на шприц Каледин. – Дождись меня, ладно?

Он не торопился – связной сам загнал себя в ловушку. Дурак, рванул в другой цех, но оттуда нет хода… Все остальные ворота закрыты,так сказала Мари-Клер. Опрокинув деревянную бочку из-под рома, Каледин покатил ее впереди себя, сгибаясь в три погибели. Вот и вход во второй цех… кажется, тут разливали сок тростника. Две пули подряд ударились о поверхность бочки, выбив фонтан щепок. Каледин возрадовался таланту производителей – на бочки, где выдерживают ром, идет твердое, как железо, дерево. Федор ответно дважды выстрелил на звук и промахнулся. Выругался, не скрывая досады, – в обойме «кольта» осталось только четыре патрона. Противник не скупился, высадив полный барабан револьвера – плющась о железный ободок бочки, свинец высекал длинные искры.

– Надо было сразу вас грохнуть, – в тоне связного звучала злоба.

Каледин выстрелил, ориентируясь на голос, – вдали сухо треснуло дерево.

Три пули. Вашу мать, только три пули!

Стало тихо – видимо, связной обновлял барабан револьвера. Каледин быстро окинул взглядом пространство. Так, парень, вероятно, засел в углу, где куча деревянных бочек… хорошо ему там, как в танке. Рядом – огромный чан, размером с поставленный «на попа» паровоз, откуда разливают по канистрам тростниковую патоку… сначала она забродит, и лишь потом ее уже льют в бочки. Эх, почему он не захватил из Москвы бронежилет? Потолок зарос лианами, из зелени то и дело проглядывают серые головы обезьян. Что еще? В углу слева – пластмассовые канистры для разливки патоки тростника. «Барбанкур» готовится из чистого сока, а не из отжимок, как ямайский… Французы на Гаити были куда понтовее англичан. Среди них можно спрятаться, но… как туда пройти? К чану ведет конвейер, с теми же канистрами… он, конечно, давно не пашет. Откуда тут электричество?

Стоп. Когда они зашли сюда, лампы включились.Свет почему-то есть. Слыхал он про такое, что даже на брошенных заводах есть аварийный генератор, который автоматом включается на час в сутки. Он может работать и через сто лет. Хм, вот если бы запустить конвейер… ситуация запросто поменяется. Черт, ну как отовсюду несет ромом! Голова разболелась.

Связной снова выстрелил – три раза подряд. Одна из пуль просвистела совсем рядом, ударилась о стенку, брызнув фонтанчиком штукатурки.

– Дверь наружу заперта! – прокричал противник. – Пропусти, я уйду.

– Не могу, – ответил из-за бочки Каледин. – Я должен тебя убить.

– Почему? – озадаченно спросил связной.

– Ты ранил мою жену, – объяснил Федор. – Живым теперь не уйдешь.

– Такая мелочь! – рассмеялся тот. – Ты еще скажи – «большая ошибка».

– «Большая ошибка»! – охотно заорал Каледин, приложив руки рупором ко рту. – О, тебе по вкусу ужастики? Тогда ты ЛА-ЖА-НУЛ-СЯ. Даже если зло полный кошмар, оно физически обязано быть с харизмой. Только так и никак иначе зло выживает в продолжении: типа Фредди Крюгер или капитан Барбосса. А какая у тебя на хер харизма? Ты же просто чмо, а не злодей!