Вадим Хлыстов - Заговор черных генералов

Начали мы с новой Конституции, в которой частная собственность объявлялась священной и неприкосновенной, а все права и свободы личности – абсолютными. При этом в уголовном законодательстве преступления против личности, собственности и государства обозначались как самые тяжкие. Вводился суд присяжных. Для подтверждения твердости своих намерений и гарантий того, что реформы необратимы, был принят закон о праве на свободное владение оружием всеми без исключения гражданами страны. В области политики было санкционировано создание партий, различных объедений граждан и свобода СМИ, а в области экономики – разрешено частное предпринимательство. Государственные предприятия переводились в состояние корпораций, в которых половина акций принадлежала государству, а половина работникам. Допускались в добывающую промышленность иностранные корпорации. Готовился указ о введении в обращение золотого рубля и создании сети из государственных и частных банков.

Но, как говорится – гладко было на бумаге… Если бы не база данных «Росомахи», в основу которой были положены мои архивы, из которой черпались уже готовые тексты законов и, главное, – результаты аналитики, к чему приводит принятие того или иного закона, – мы бы не просто не справились с таким валом крайне нужного законотворчества. Нет. Нас просто раздавило бы событиями уже за два месяца.

Страна, спавшая политическим летаргическим сном, начала медленно открывать глаза. И первый взгляд, которым она обвела вокруг себя, был нехорошим. Очень нехорошим. С таким взглядом страны творят внутри себя чрезвычайно гнусные вещи. От гражданской войны до этнических чисток, когда все режут всех, после чего следует или неминуемый развал, или жесточайшая диктатура. Пришлось срочно внедрять через СМИ идею, что свобода – это не вседозволенность и что свобода одной личности заканчивается там, где начинается свобода другой. Да что там греха таить. Внедрение этой идеи пришлось поддержать вполне себе материальными и недвусмысленными действиями нового ОГПУ, возглавляемого Стасом. Начавшим было появляться как грибы после дождя экстремистам всех мастей, различным бандам, возглавляемым зачастую бывшими сотрудниками ОГПУ, воспользовавшимися законом о свободном владении оружием, было твердо показано на примере нескольких показательных разгромов, прошедших с демонстративной жесткостью, что с новой властью и законами, которые она издает, лучше не шутить. Все это происходило на фоне катастрофической нехватки буквально всего. Начиная с денег, медикаментов и продовольствия, заканчивая инженерными кадрами и квалифицированными рабочими для планируемых к постройке предприятий.

Хаос грозил начаться в любую минуту. И иногда создавалось впечатление, что многие негативные события, которые произошли за эти два неполных месяца, были просто инспирированы. А зная о «близнецах» как советниках Сталина, такая мысль не казалась фантастической.

Спать нашей команде приходилось урывками, так как времени на анализ и принятие решений постоянно не хватало. Вот и сегодня я, как обычно, допоздна засиделся над бумагами в своем кабинете. От чтения очередного документа меня оторвал резкий звонок телефона прямой связи со Стасом. Подняв трубку, я, не здороваясь, раздраженно в нее проговорил:

– Господин Ногинский, у меня еще нет данных по Среднеазиатским республикам, которые вы должны были предоставить три часа назад…

Тихий и какой-то безжизненный голос подполковника перебил меня:

– Погоди, Андрей. Беда у нас. Нападение на базу в Знаменском переулке. Двое из наших погибли. Это – Гена Рыжков и Саша Фоменко. Третий – Сережа Ильичев, вряд ли выживет. Убиты также восемнадцать «росомах»…

Бросай все дела и срочно выезжай. Я уже на месте…

На спящий город вперемешку со снегом падал безнадежно-тоскливый дождь. В налетающих порывах ветра холодные капли тускло мерцали в безжалостном хирургическом свете прожекторов, которым была залита площадка перед зданием нашей базы в Знаменском переулке. Сам дом представлял собой страшное зрелище. Было такое впечатление, что он сразу постарел на сотню лет. Как будто неведомая сила прошлась по стенам наждаком времени, превратив поверхность кирпича в пористую, осыпающуюся труху. Тяжелые входные двери вырваны «с мясом», а бронированные оконные стекла в трещинах. И тела на бетонных плитах двора. Тела моих людей, лежащие вдоль стены, изломанные непонятной силой.

Все это я сразу увидел, как только вышел из «двери». И сразу же попал под прицел боевой группы «росомах», еле видимых в своем камуфляже:

– Встать на колени!! Руки за голову!! Не двигаться!!

Я вздохнул и подчинился, а Ноя появилась из-за моей спины и встала перед «росомахами».

Сбоку раздался голос подполковника:

– Отставить.

Он, дезактивировав «хамелеон», подошел ко мне вплотную, тихо проговорил:

– Извини. Сейчас все на взводе.

Я, не говоря ни слова, поднялся с колен, а Ноя сразу бросилась к телам, лежащим на бетоне. Склонялась над каждым, прикладывала руку к груди, на несколько секунд замирала, а потом шла к следующему телу. Закончив исследовать последнее, повернулась ко мне и покачала головой:

– Ничем не смогу помочь. Все безнадежно мертвы. Их убили особенно изощренно, не оставив ни одного целого органа.

Я взглянул на Стаса:

– Сколько точно погибших? Как все произошло?

Он мрачно скрипнул зубами:

– Погибших уже двадцать два человека. Сережа Ильичев умер сразу после моего звонка тебе. Исходя из докладов выживших бойцов, удалось восстановить приблизительную картину нападения. Через пятнадцать минут после заступления очередной смены караула на посты все здание и периметр двора были внезапно обесточены. Следуя наставлению, часовые сразу надели приборы ночного видения, поэтому им удалось увидеть, что на территории двора, в разных его концах, возникли пятеро нападавших. Акцентирую твое внимание именно на выражениях – «со слов» и «возникли». Не перелезли через забор, не спустились на парашютах, а именно «возникли».

Я перебил подполковника:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Есть два соображения…

– И какие?

– Первое – к нашим людям было применено что-то вроде массового гипноза, после чего они просто перестали видеть нападавших. Второе – проникшие в охраняемую зону двигались чрезвычайно быстро.

– Хорошо, пока принимаем за рабочую версию оба твоих соображения. Продолжай.

Стас помолчал несколько секунд, а потом задумчиво посмотрел на меня исподлобья. Было видно, что он еще раз прокручивает у себя в голове последовательность событий:

– Информация о нападении сразу ушла на центральный пункт связи начальника караула. Это было первое и последнее вменяемое сообщение. Дальше в записи эфира сплошная мешанина криков и выстрелов. Из бойцов, охранявших периметр и саму площадку, выжил только один. Из его рапорта следует, что эти пятеро при атаке кричали на грани слышимости, но от такого крика все органы начинали вибрировать и сразу шла носом кровь. Уже теряя сознание, наш боец увидел, что один из нападавших просто руками вырвал входную дверь в здание.