Сергей Антонов - Темные туннели. В интересах революции. Непогребенные

— Ну, раз даже Аршинов сюрприз готовит, тогда мне сам бог велит устроить червям концерт, — улыбнулся Вездеход. — Сейчас только подходящий инструмент подыщу.

Карлик в сопровождении Шестеры отправились на поиски «инструмента», а остальные стали готовиться к прорыву: перезарядили оружие, подтянули лямки вещмешков. Само собой, не забывая наблюдать за залом. Черви провалились сквозь землю в прямом и переносном смыслах. Ни единого звука, ни малейшего движения.

Томского эта тишина начала раздражать. Близость врага и его выжидательная позиция вызывали что-то очень близкое к бешенству. Толик вытер рукавом лоб и заметил темное пятно пота на ткани. Он испытывал сильное желание швырнуть камень в тихий омут, чтобы вызвать хоть какую-то ответную реакцию чертей, водившихся в нем. Действовать — вот, что сейчас самое важное.

«Куда подевался Вездеход? Он, что, как и черви намеренно оттягивает развязку?»

Жар с горячего лба потек вниз, заполнил глазницы, вызвав ноющую боль. Томский прикрыл глаза, но от этого стало только хуже. Казалось, что под веками скапливается кипяток, и если не дать ему выйти наружу, глазные яблоки взорвутся.

Толик открыл глаза. Пол зала сделался прозрачным, позволяя взгляду проникнуть в подробности чудовищного быта безглазых червей. Томский видел, как они передвигаются, собираются вместе и свиваются в невообразимые узлы. Большая часть тварей собралась у стальной перегородки, всего в полуметре от поверхности. Они поджидали, пока кто-нибудь из людей переступит запретную черту. Некоторые были заняты другим делом. Теперь Томскому стало ясно, почему после шквального обстрела на поверхности осталось мало убитых червей — собратья утащили их вниз и теперь пожирали. Щупальца обвивали черную плоть, присоски впивались в нее и отрывали полоски мяса. Глядеть, как черви жрут себе подобных, было отвратительно и жутко.

Перед Томским открылись и другие детали, ранее спрятанные под грудами бетонных обломков и слоем земли: зал был одним большим кладбищем. Тут и там виднелись отдельные кости, части раздробленных черепов и почти целые скелеты. Немало смельчаков, пытавшихся добраться до лестницы, сложили здесь свои головы.

Томский закрыл глаза и немного выждал. Когда он вновь взглянул на зал, пол вернулся в нормальное состояние.

Тем временем появился Вездеход. Он весело помахивал ржавым рычагом, который позаимствовал в каком-то механизме.

— Ну, можем начинать?

От голоса карлика Толик вздрогнул. Ему показалось, что Носов кричал ему в самое ухо. На самом деле тот стоял на отдалении и говорил, как всегда, вполголоса.

Судя по всему, зрительные галлюцинации сменились слуховыми. Теперь Толик слышал шуршание, вызванное передвижением червей, а голоса товарищей стали звучать невыносимо громко.

«Не подавать вида! Ни в коем случае не показывай, что у тебя новый приступ. Проблем и без того хватает».

Томский наклонился, поднял с кучи один камень.

— Сначала швырну я.

Бросок получился отменным. Обломок бетона врезался в швеллер и, срикошетив, ударил в пол. Однако ответа на пробный шар не последовало: черви уже раскусили хитрость с метанием камней.

— Теперь по очереди, — Толик поднял новый обломок. — С секундными паузами. Потом опять. Поехали!

Уловка сработала. Три упавших камня черви приняли за идущего человека. Из обломков вынырнули головы нескольких тварей. Приподняв головы, черви замерли в ожидании новых вибраций. Очередная порция камней заставили их ползти к дальнему концу зала. Вездеход воспользовался этим: быстро добежал до шкафа и вскарабкался на него за мгновение до того, как железяка вздрогнула от первого удара снизу. Сразу несколько мощных толчков подбросили шкаф в воздух, однако к этому времени Носов успел добраться до трубы. Вцепился в нее, забросил ноги и принялся быстро перебирать руками. Черви уже сообразили, что выбрали не ту цель и сменили направление атаки. Раздвигая обломки мощными ударами голов и хвостов, они поползли за карликом. Самая проворная тварь даже подпрыгнула в надежде вцепиться в спину Вездехода, однако тот уже добрался до середины трубы.

— Огонь! — скомандовал Толик и покачнулся от удара крови в голову, вызванного собственным криком. — Короткими очередями!

Пули разорвали в клочья нескольких червей, отбив у остальных охоту гнаться за Вездеходом. Затаив дыхание, друзья следили за тем, как Носов карабкается по трубе. Она сильно прогнулась и лишь чудом выдерживала карлика. Любое его движение так сотрясало чертову штуковину, что казалось, она вот-вот рухнет, доставив Вездехода прямиком на пиршественный стол безглазых чудовищ.

До спасительной стены оставалось меньше трех метров, когда ситуация кардинально изменилось. Один из червей оставил тщетные попытки дотянуться до жертвы и вместо этого обвил своими кольцами нижний конец трубы. Томский выстрелил. Пули выбили фонтанчики бетона вокруг червя. Промах! Под напором чудовищной силы труба согнулась. Новая очередь. Червь дернулся и бессильно свесился вниз, однако было слишком поздно: верхний конец трубы соскочил с ребра тюбинга. Ржавая железка с громким звоном упала на пол. Вездеходу, проявившему чудеса ловкости, удалось приземлиться на ноги. Резко повернувшись к стене, он вцепился в ближайший кронштейн и повис на нем. Карлику требовалось всего несколько секунд, чтобы взобраться повыше, но как раз этих секунд у него и не было.

Теперь черви знали точно, где их цель, и крошево бетона у самых ног Вездехода заходило ходуном. Носов оставил попытки влезть на стену, стал к ней спиной и вытащил рычаг, явно собираясь продать свою жизнь подороже.

К этому времени Толик уже плохо соображал, что делает. Голова больше не откликалась на каждый звук новой болезненной вспышкой, она просто перестала перерабатывать информацию о происходящем. Болевой порог остался где-то позади. Томский следил за своими действиями со стороны, даже не пытаясь руководить ими.

Он вырвал у Аршинова автомат и, уперев приклады двух «калашей» в живот, переступил через порог. Направив стволы вниз, Томский нажала оба курка. Брызнули в разные стороны куски бетона. Толик двинулся вперед, срезав очередями первую пару червей, появившихся у ног.

Это был абсолютно безрассудный и самоубийственный марш-бросок, однако в тот момент Толика меньше всего интересовали логика и здравый смысл. Он действовал, как робот, сосредоточившись лишь на том, чтобы из одного ствола поливать свинцом пол, а пулями из другого сшибать червей, высунувшихся на поверхность.

Треск автоматов, визг, шрапнель разлетающихся бетонных осколков звучали для Томского, как симфония. Он топтал дергающихся в агонии червей и с бездушной улыбкой смотрел на ручьи темной жижи, выдавленной из обрубков его сапогами.