Наталья Павлищева - Фаворитка

– Но, господин Шаро, уверяю вас, мадемуазель дю Плесси не возвращалась!

– Я только что лично доставил её к двери дворца.

Я заметила лежащее на самом краю кровати письмо… то самое, мне от кардинала… Значит, оно было у Мари, и эта дрянь мне просто не отдала.

Но ни слушать препирательства Мари с Шаро, ни читать послание Ришелье некогда. Я протянула руку к письму, однако схватить не получилось, наоборот, сложенный лист скользнул под кровать! А Мари уже произносила по ту сторону двери:

– Вы можете проверить сами.

Я рванулась к двери за гобеленом и потянула ручку на себя.

Та не поддавалась!

Снаружи стук:

– Анна, вы у себя? Анна?

Меня обуял ужас, а потом буквально затопила ненависть к Арману, по чьей милости я не только останусь здесь в XVII веке, но и вернусь в спальню к умирающему от туберкулеза королю!

Выругавшись шепотом, но от души, почти рванула дверь на себя и успела заметить, как кирпичи стенки на глазах тают, превращаясь в прозрачную пелену, за которой стоит ненавистный мне Арман.

А другую дверь в комнату уже открывали.

Я успела шагнуть и закрыть за собой переход за мгновение до того, как кто-то за моей спиной отодвинул гобелен, пытаясь понять, куда я подевалась из закрытой комнаты.

Буквально плюхнулась в кресло и пару минут сидела, прикрыв глаза. Все вокруг казалось непривычным, только кресло было «своим». Запахи, ощущения, звуки… Они были другими.

Невольно попыталась схватиться руками за юбки и обнаружила, что сижу в джинсах и футболке, в которых когда-то пришла к Арману. Он сам присел на краешек большущего старинного стола, внимательно глядя на меня, совсем как в мой первый визит.

– Как вы? Кофе хотите?

А я даже не могла понять, хочу или нет.

Запах свежесваренного кофе вернул к действительности, хотя все равно ощущения были очень странными.

– Арман, что из этого сон, а что явь?

Он протянул мне чашку с кофе:

– А что вам больше нравится?

Ответить не успела, вдруг сообразив, что на сей раз он без парика и с маленькой бородкой. Большие внимательные глаза, узкое книзу лицо, нос с заметной горбинкой…

– Арман… вы…

Глаза стали насмешливыми. В ответ я почему-то развеселилась:

– У вас есть красная мантия и кардинальская шапочка?

– Нет, Анна. Достаточно и с него, – кивок в сторону закрытой двери.

– О, господи, неужели это были вы?!

Насмешка из глаз улетучилась:

– Нет, вы забыли, что оставшиеся там не умирают.

– Вы просто на него похожи?

– Это он на меня, – тон сухой и почти презрительный.

Обиделся? Нелепо. Кардинал на столько веков его старше. Или…

От этой мысли мне стало жутковато.

– Арман, сколько вам лет?

Он не ответил, начал объяснять:

– Вы вошли в эту комнату в середине вчерашнего дня. Сейчас вечер. Из ворот выйдете на улицу Вожирар, ваш дом совсем недалеко. Вас проводить или останетесь пока здесь?

Если честно, я с трудом возвращалась в Париж XXI века. Конечно, помнила, что впереди у меня две недели отпуска, что дома ждут книги, телевизор, что можно просто погулять по улицам Парижа, посидеть на травке Люксембургского сада, почитать современные газеты, до одурения пить кофе и есть мороженое… многое можно, кроме одного: вернуться в тот странный, страшный, но такой притягательный мир, в котором остались Мари и Луи.

Арман то ли умел читать мысли на расстоянии, то ли просто понимал мое состояние, тихо проговорил:

– Вам нужно прийти в себя и понять, чего же вы в действительности хотите. Хотите ли вы повторить судьбу Марии?

До меня дошло:

– Вы не сумели её вернуть?

– Нет.

– Почему?

– Она нарушила условия.

Я вдруг вспомнила еще об одной потере:

– Арман, письмо кардинала осталось там…

Он кивнул, взял со стола и протянул мне то самое запечатанное письмо, с которого все началось.

– Это точно оно?

Снова смех, хотя в голосе невообразимая усталость:

– Я ничего не подделываю, даже миры. Проводить вас до дома?

– Доберусь сама.

– Только не пытайтесь приседать в реверансах или разговаривать со знакомыми в стиле того века. Посидите пару дней дома, пока не прочувствуете переход.

– Спасибо.

– Это вам спасибо, за то, что выполнили свою задачу. – Он посмотрел на часы. – А ведь в вашем распоряжении оставалось всего полтора часа, дольше я держать дверь не смог бы. Если что-то решите для себя – приходите, только не спешите, прошу вас.

Долго не решалась открыть письмо кардинала.

Странно, ведь мы даже ни разу не поговорили, только несколько слов в присутствии Мари и других людей. Мари боялась, что Ришелье сразу поймет, что я не та, за кого себя выдаю. Но мне кажется, что он все равно понял.

В письме была только благодарность и… координаты спрятанного клада. Вот уж чего от Его Преосвященства никак не ожидала.

Ришелье писал, что, когда мне понадобится, я смогу найти и забрать эти тщательно спрятанные сокровища.

Я посмеялась, стоило ли почти жизнью рисковать из-за такой ерунды? Но письмо не порвала и не сожгла, оставила на память.

Потекли обычные дни, в которых не было риска, опасностей, но не было и Луи с его насмешливыми глазами…

Все чаще приходила мысль: как он там. Одним бы глазком взглянуть…

Сначала я вообще запрещала себе думать в первую очередь о Луи, потом вспоминать о Париже XVII века, не читала книг, которые так любовно отложила для отпуска, не пошла в выходные на Ле Пюс…

И поняла, что не могу оставаться здесь. Забыть Луи не удавалось. Каждый час, каждый миг я была там с ним, слышала его голос, смех, звон шпаги, его беспокойство, что что-то случится, что-то такое, что разлучит нас навсегда.

Сердце заходилось от боли, но такой, которую не лечат лекарства, которую не лечит даже время, а ведь оно лечит все. Эту боль могли вылечить только насмешливые голубые глаза…

Во вторник отправилась во флигель на Вожирар.

Арман встретил меня хмуро:

– Анна, вы решаете сгоряча.

– Прошла целая неделя.

– Это не срок. Зачем вы хотите снова перейти? Там прошло время, многое изменилось.

– Я только посмотрю, не пострадал ли из-за меня Луи.

Арман нахмурился еще сильней:

– А если у него семья? Если у него новая любовь? Анна, там прошли годы… – Все равно.

– Что будет, если вы не вернетесь? Вспомните Мари, она осталась по глупости, а теперь ничего не может исправить.

– Я только посмотрю, как он там, и вернусь. Мне не нужны годы, достаточно месяца. Вы сможете пустить меня туда на месяц? Тамошний месяц?

– Сейчас нет. Подумайте еще до конца своего отпуска. И подготовьтесь, в прошлый раз вы переходили к Мари, теперь у меня такой возможности нет. А в одиночку будет трудно.

Я понимала, что могу не вернуться, значит, надо быть готовой и к этому, вернее, подготовить все здесь.