Александр Михайловский - Путь в Царьград

В свою очередь мы поделимся с Россией своими технологиями, которые за сто с лишним лет ушли далеко вперед. Мы обучим ваших военных самым передовым приемам ведения боя. И главное, мы можем поделиться с вами самым дорогим товаром — своими знаниями о будущем. Это то, что нельзя купить ни за какие деньги на свете. Ибо ничто так не угрожает России, как различные неустройства внутри нее самой.

— Да-с, мадам, — сказал государь, — я вижу, что перспективы для нашего сотрудничества самые многообещающие и грандиозные. Но не получится ли так, что претворить в жизнь ваш план будет слишком трудно? И не появятся ли желающие помешать его осуществлению?

— Ваше величество, сопротивление неизбежно, ибо никому в мире не нужна могучая и великая Россия. Но я могу вам гарантировать, что мы, ваши потомки, сделаем все возможное, чтобы задуманное нами было воплощено в жизнь самым наилучшим образом. Ждем того же и от вас, ведь по этой дороге надо идти вдвоем, навстречу друг другу…

— Мадам, — государь приложился к ручке полковника Антоновой, — дайте нам время подумать… ну, хотя бы до завтра. Точнее, уже это завтра наступило. Сегодня вечером я хотел бы опять с вами встретиться. Хотя уже сейчас могу вам сказать, что скорее всего, наш ответ будет положительным. Вы умеете быть крайне убедительны, а ваши аргументы пусть и несколько грубоваты, но очень весомы.

8 июня (27 мая), Плоешти, вечер, Императорская главная квартира.

Капитан Александр Васильевич Тамбовцев.

Я стоял у входа в резиденцию императора Александра II и слушал. В моем ухе была вставлена капсула наушника, и мне прекрасно было слышно все, что происходило в доме, и о чем беседовали Нина Викторовна и Александр Николаевич. Вы думаете, что кулончик, оправленный в черненое серебро на шее нашей прекрасной «трехзвездной» дамы — это только украшение? Ну-ну…

Стоящий рядом со мной помощник капитана Пети Хона старший лейтенант Титов руководил своими «ниндзя», которые в темноте рассредоточились вокруг императорской штаб-квартиры и отслеживали тех, кто проявлял к ней особое любопытство. Охрана резиденции была поставлена просто безобразно. Можно сказать, что она фактически отсутствовала. Вот наши люди и взяли на себя труд поберечь государя от всяческих напастей, хотя бы в эту ночь.

Правда, для начала они спугнули влюбленную парочку, которая устроилась в кустиках и тайком от окружающих удовлетворяла «основной инстинкт». При виде лохматых чудовищ с мордами, раскрашенными черными полосами и с очками-ноктовизорами на лице, барышня, млевшая в объятиях кавалера, тут же забыла про секс и с визгом бросилась бежать.

Я проводил глазами полураздетую красотку, которая с воем, напоминавшим спецсигнал депутатской иномарки, промчалась по пыльной улице, и подумал: «Вот так и рождаются слухи о леших и прочей нечисти…»

Более серьезной оказалась информация о двух типах, окалачивавшихся под окнами царской резиденции. Первым был «золотоордынец», по всей видимости, страдавший вуайеризмом. Ему очень хотелось увидеть — чем занимаются царь и его гостья. С дураком не стали связываться и просто аккуратно его «отключили».

Утром, как рассказал мне Николай Павлович Игнатьев, любитель подглядывать демонстрировал своим знакомым здоровенную шишку на лбу и рассказывал, что ночью в темноте случайно наткнулся на дерево, после чего на какое-то время выпал из реальности.

Вторым же оказался более интересный тип. Его пришлось нежно повязать и отправить к капитану Хону для задушевной беседы. После проведенного на скорую руку «экстренного потрошения», выяснилось, что это наш коллега из Вены. Точнее, не из самой столицы Австрии, а агент генерала Бертолсгейма, который в Ставке представлял императора Франца-Иосифа. Ну и заодно шпионил. Генерал дал ему задание выяснить — причастно ли высшее руководство России к событиям в Константинополе. Шпион, которого звали Францем Вайсом (я хихикнул, узнав об этом) пронюхал о том, что государя должен был в самое ближайшее время посетить некто, кто имеет самое прямое отношение к таинственной эскадре. Это меня насторожило — значит, у государя-императора где-то сильно «течет». Надо этим заняться вплотную.

А разговор Нины Викторовны с императором продолжался долго, почти до самого утра…

9 июня (28 мая), утро, Плоешти.

Капитан Александр Васильевич Тамбовцев.

Уже на рассвете полковник Антонова, не выспавшаяся, с усталым лицом и красными глазами, вышла вместе с Игнатьевым из резиденции Е.И.В. и села к нему в коляску. Стоявший на часах у входа в усадьбу казак понимающе ухмыльнулся, взглянув на лицо нашей красавицы. Антонова и Игнатьев поехали в дом к генералу, негромко обсуждая между собой проведенные с царем переговоры. А я, позевывая, побрел в сторону базы, где уже вовсю шел допрос нашего австрийского собрата по ремеслу.

Капитан Хон действовал по старинке, используя консервативные методы ведения допроса, с приправой из азиатских штучек.

К моему приходу он уже сумел найти общий язык с австрийцем. Отставной капитан генерального штаба Австро-Венгрии вполне легально жил в Плоешти. Впрочем, у него были коммерческие интересы по всей Румынии и Болгарии, и его частые разъезды не вызывали ни у кого подозрений. К тому же он имел свой интерес в товариществе «Грегер, Горовиц, Коган и Ко», которое поставляло продовольствие русской армии. Главнокомандующий, великий князь Николай Николаевич, дал указание сообщать представительству этого товарищества заблаговременно, не позже как за неделю до начала движения войск, пункты назначения и приблизительное количество личного состава, которое должно прибыть в эти пункты. Естественно, что в этом кагале было полным-полно шпионов — австрийских, английских, турецких… Грегоры и Коганы в конце концов проворовались и кинули российское военное министерство на баснословную сумму — двенадцать миллионов золотых рублей!

Как оказалось, у Вайса был контакт — один из офицеров ставки царя. Возможно, что «текло» именно оттуда. Надо будет подумать о его дальнейшей судьбе. Возможно, бедняге в ближайшее время предстоит скоропостижно скончаться. Надо только придумать — от чего.

Была у «коммерсанта» Вайса и связь в Бухаресте. Через нее шпион должен был передавать полученную информацию прямиком в Вену.

Выдоив австрийца досуха, мы с Хоном переглянулись и одновременно молча кивнули головами. Конечно, это жестоко, но в тайной войне обычно пленных не бывает. Такова специфика жанра. Через полчаса Вайс «встал на мертвый якорь» в одном из водоемов в окрестностях Плоешти. А мы стали прикидывать, как нейтрализовать выявленного вражеского агента. Общее мнение было таково — надо посоветоваться с Игнатьевым, которому уже не раз приходилось иметь дело с такими иудами.