Владислав Русанов - Отрок московский

Он успел сделать самую малость. Вывернулся всем телом, принимая всю тяжесть падающего моргенштерна на плечо. Хвала Всевышнему, вскользь! Но острая боль пронзила все тело. Потемнело в глазах.

Будто сквозь пелену Жиль наблюдал, как раубриттер вновь заносит неумолимое оружие, намереваясь раз и навсегда покончить с ним.

Высверк меча.

Сила удара бросила баварского рыцаря на колени.

Брат Антуан неторопливо и хладнокровно, словно во время учебного поединка, примерился и рубанул. Лезвие вонзилось точно между окрайком хундсгугеля и оплечьем.

Какое-то время безжизненное тело Лютгарда фон Шварцербэра еще стояло, но де Грие толчком ноги повалил его на снег, по которому стремительно расплылось алое пятно.

– Gratias tibi ago, Domine, sancte Pater, omnipotens aeteme Deus, – размашисто перекрестился брат Антуан, опуская меч.

– Мы победили? – слабым голосом спросил Жиль, приподнимаясь на локте. Он с трудом превозмогал терзающую левое плечо боль.

– Победили, брат, – кивнул старший храмовник. – Но какой ценой…

И когда молодой человек нашел в себе силы оглядеть поле боя, ему захотелось завыть от бессильной ярости и горя.

– Кровь Христова! Я перестал их чувствовать! – в отчаянии закричал мэтр Грамбло.

Его черные глаза сверкали, словно угли, из-под кустистых бровей, а на высоких залысинах, несмотря на мороз, выступили крупные бисерины пота. Ученый натянул поводья коня и заполошно озирался, будто лесистые, заснеженные горы могли помочь его горю.

– Мы их теряем… – прошептал он осипшим голосом. – Мы их потеряли!

– Что вы потеряли? Говорите толком, мэтр! – недовольно повернулся к нему Жерар де Виллье, последний оставшийся на свободе магистр Ордена бедных рыцарей Иисуса из Храма Соломона. Он уцелел той страшной ночью тринадцатого октября, когда согласно приказу короля Франции были одновременно арестованы все братья-храмовники. Ну или почти все.

Поскольку Великий магистр, предчувствуя расправу, отослал часть рыцарей в разные, порой очень далекие от Французского королевства земли. А кроме того, опустошил сокровищницу Ордена, с чем де Виллье никак согласиться не мог. Не так нужно было поступать с богатством, которое рыцари копили не один десяток лет. И уж тем более, как можно отдавать в руки варваров и схизматиков бесценные книги и свитки, артефакты и реликвии? Уже одного этого поступка достаточно, чтобы отправить Жака де Моле на костер. И его подпевал, которые лишь по недоразумению Господнему оказались магистрами, – тоже. Рассчитывая, что хоть что-то из хранившегося в подвалах парижского Тампля богатства можно спасти, де Виллье пошел на сговор с Ногарэ.

Возможно, кто-то назовет его поступок предательством. Но, по мнению бывшего прецептора Франции, изменой был как раз поступок Великого магистра. Нужно уметь договариваться, если бы капитул в свое время избрал брата Жерара, он сумел бы найти общий язык и с Филиппом Красивым, и с Гийомом де Ногарэ. А так, чтобы исправить ошибки погрязшего в гордыне руководства Ордена, ему пришлось гнать коней в поисках отряда брата Антуана де Грие.

– Мэтр! – требовательно повторил брат Жерар. – Я к вам обращаюсь? Что вы потеряли?

– А? Что? – встрепенулся чернокнижник. Его взгляд стал более-менее осмысленным. – Ах да… След д’Орильяка я потерял.

– Как это возможно? – Де Виллье покосился на застывших, словно конные изваяния, братьев-сержантов. Они если и догадывались, что Грамбло пользуется запретными знаниями, чтобы вести их через германские княжества, то виду не подавали. Но не следовало лишний раз проверять их крепость в Вере. Человек слаб. Даже самый сильный духом когда-то может сломаться.

– Я же вам объяснял, – нетерпеливо дернул плечом мэтр. – Брат Эжен прикрывал свой отряд от посторонних случайных взоров, заклиная Вуала, Загана и Гамора – младших демонов. Несомненно, ему удалось ознакомиться со списками книг «Аль-Азиф» или «Энума Элиш». А то и с обеими.

Брат Жерар слушал, не прерывая. Приблизившийся брат Франсуа внимал словам ученого с выражением нескрываемой брезгливости на лице. Молодой рыцарь, совсем недавно прошедший посвящение, еще не привык к новым сведениям о занятиях братьев Ордена Храма. Иногда открывшаяся перед ним доселе тайная страница жизни Тампля повергала его в ужас, иногда понуждала лезть с расспросами к де Виллье. К счастью, он безоговорочно верил брату Жерару, но мэтр Грамбло не вызывал у отчаянного рубаки никаких чувств, кроме презрения.

– Связь брата Эжена с демонами помогла мне взять его «на поводок». Я обратился к Мардуку напрямую… Пускай попробует лангедокец повторить подобное! – Алхимик самодовольно хохотнул. – Добившись благосклонности Владыки Владык, я смиренно попросил у него помощи – унять своих младших демонов. Признаюсь, даже Мардуку борьба против брата Эжена далась нелегко. Сильный, очень сильный заклинатель… Но, с другой стороны, я получил возможность отслеживать перемещение отряда де Грие. Вуал, Заган и Гамор оставляли… ну, запахом я это назвать не берусь. А! Вот! Эманацию! Слабую эманацию. Я ее чувствовал, но не так, как собаки, идущие «верхним чутьем». Просто знал место, где сейчас находится д’Орильяк. Или направление, в котором он идет…

Де Виллье кивнул. Бывший прецептор до конца не понимал, зачем Грамбло повторяет для него прописные истины. Все это и так известно. Ведь брат Жерар для того и пригласил в попутчики алхимика из Меца, посулив ему неограниченный доступ к любым спискам старинных книг, свитков, возможно, даже к оригиналам фолиантов и инкунабул из сокровищницы Ордена Храма, чтобы тот помог преодолеть чародейское сопротивление д’Орильяка. Конечно, де Виллье и сам не рассчитывал, что мэтр прибегнет к помощи Мардука. Ну и что с того? На войне для достижения цели любые средства хороши.

До сих пор ученый справлялся. Вел по дорогам Швабии, Франконии и Баварии. Разгадывал путаницу извилистых и часто тупиковых долин в горах. И всегда чувствовал верное направление. Долгое время Грамбло говорил, что отряд де Грие задерживается на одном месте. Рассуждая здраво, они решили, что непогода заперла обоз с сокровищами Храма где-то на перевале. Но, к сожалению, догнать тогда беглецов не получилось. Де Виллье с его людьми сам намертво застрял в снегу, среди еловых чащоб и буреломов. Пришлось искать обходные пути, а пока пробивались в снегу по грудь через долины Франконского Альба, спешащие на восток с сокровищами храмовники вновь вышли в путь.

Опять началась гонка. Морозы и снегопады, голодные волки, по ночам подбирающиеся к коням, и голод. Проводник, ведший их по Швабии, однажды сбежал, не выдержав трудностей. В маленькой баварской деревушке они нашли нового, польстившегося на горсть серебряных монет. Этот рыжий, косноязыкий немец, чью речь де Виллье понимал с огромным трудом, оказался, на удивление, отличным следопытом и знал горы как свои пять пальцев. Несколько раз только благодаря его прирожденному чутью, помноженному на опыт, рыцарям удалось избежать снежных лавин. Еще проводник безошибочно узнавал тупиковые долины, чем сберег очень много времени, а кроме того, пару раз выводил отряд к деревням, чтобы пополнить изрядно истощившиеся запасы.