Константин Калбазов - Бульдог

— Нет, ваше императорское величество. То что утаила, отдавать в казну я воспротивилась, но обещала, что впредь такого на повторится.

— А разве не ваш брат хозяин? И разве не мог он сам взять положенное и вернуть казне?

— Мог. Да только… Любит он меня. Боится, что потеряет, если сильно обижусь. Я в ту мануфактуру душу вложила. Да только если бы я знала, что все так, то и вдвое больше отдала бы, не задумываясь.

— Но отчего воспротивились, Анна Александровна? — Продолжал настаивать Петр, оперевшись о стену и скрестив на груди руки.

— А от того, что немалая часть тех денег ушла на переустройство мануфактуры, дабы она лучше работала.

— Поставщик двора не сумел все устроить должным образом на своей мануфактуре? — Имея ввиду покойного отца девушки, усомнился император.

— Если все продумать и сделать должным образом, чтобы и пряжи вдосталь, да сригальных станов в потребном количестве, да отпаривателей и много чего иного, то любая мануфактура сможет давать в полтора раза больше. Я это дело рассмотрела. А батюшка что. Он за качество радел, и оно славным было. Таким и осталось, да только выделка больше.

— Но такая сумма не может образоваться даже если производство повысится вдвое.

— А оно повысилось вчетверо, ваше императорское величество, — все так же потупив взор, вздохнув ответила девушка.

— Даже казенные мануфактуры при использовании нового челнока дают только вдвое против прежнего, — усомнился Петр, уже даже не пытаясь скрыть свою заинтересованность.

— А у меня с тем челноком вчетверо вышло, — опять виноватый вздох.

— А как же, инспектора мануфактур–коллегии?

— Я устроила станы так, чтобы когда они приезжали, погонялки легко можно было убрать.

— Хм. Ловко, — Петр не сумел сдержать своего восхищения, от чего девушка подняла на него недоумевающий взор. — Значит, все деньги планируешь на развитие мануфактуры?

— Не только. С одним негоциантом условилась, что он привезет мне овец, испанской породы особой, мериносы прозываются. За ее вывоз в Испании казнят даже, больно шерсть у нее тонкорунная. Только и цена непомерная за риск великий. Сто рублей за голову.

— Так ты овец на племя разводить хочешь? Да–а, удивила, так удивила. Андрей Иванович, а где сейчас ее брат?

— На Аптекарском, у Блюментроста, вместе с Мальцовым, — совершенно спокойно доложил Ушаков, словно ничего необычного и не происходит.

— И как он?

— Иван Лаврентьевич утверждает, что жизнь его уже вне опасности.

— Хорошо. Анна Александровна, сейчас вас на моей карете отвезут домой, а как приведете себя в порядок, к брату. Мне тут предстоит задержаться, так что не переживайте и особо не спешите. И еще. Ничего в казну восполнять не нужно. Более того, от выплаты десятины ваша мануфактура освобождается на два года, наряд для армии останется прежним. Ну и жду успехов в разведении овец. Можете идти.

— Петр Алексеевич, нельзя так, — когда дверь за девушкой закрылась, посетовал Ушаков. — Я понимаю твою заботу о пополнении казны и росте мануфактур. Но кроме доходов казны, должен быть и порядок. Такое послабление смотрящему давать никак нельзя.

— Но ведь умысла у него не было, Андрей Иванович, это же видно. О том и потребно сообщить по канцелярии, дабы не расхолаживались. А касаемо той ночи… Не станет убийца кричать «государь». Так кричат скорее спеша на помощь. Я это уж потом осознал. Да только не понял вовремя, что ты без расследования этого не оставишь. Кабы не сегодняшняя случайность… А Тумановы, в частности княжна, это же просто находка. Я еще к ней всех своих управляющих для обучения по ведению дел отправлю, попомни мои слова.

— Хм. Похоже, что твоя правда, государь. Но в смотрящих Туманову все одно теперь не место.

— Отчего так‑то?

— Раз уж сестра прознала о нем… Тут ведь вся хитрость в тайности. Да еще и его подручных, придется отстранять, потому как он их знает. Жаль. Уж все налажено было.

— А ты отстрани только его. Привлеки к работе в канцелярии. Кроме этого к нему ведь нет претензий. Знаю, что по Санкт–Петербургской губернии самые высоки результаты.

— Это так, Петр Алексеевич.

— Вот и решили. Раз уж с этим покончили, давай к делам по заговору. Клубок размотал?

— Размотал, государь. До самой последней ниточки…

Ушаков был прав, оценивая степень готовности заговорщиков. До конца приготовиться они так и не успели. Для полного успеха предприятия им нужно было склонить к заговору Елизавету. Но в этом‑то и заключалась главная трудность. Заявить об этом в открытую нельзя, так как реакция может быть самой непредсказуемой. Поэтому готовили ее исподволь, всячески давая понять, что ее авторитет постоянно растет, в том числе и в гвардии, на которую она сможет опереться.

Правда, наемными убийцами заговорщики озаботились заранее. К сожалению, этой информации у Ушакова не было, а потому и эффективно противодействовать этому он не смог. Будь у него в запасе еще время, то возможно все пошло бы иначе. Но в дело вмешался случай.

Все вышло спонтанно. В тот день особист Преображенского полка, тот самый от кого потянулась ниточка заговора, в результате случайного падения получил серьезную травму головы. Пока его доставляли к доктору, он бредил и наговорил лишнего. Так уж случилось, что рядом были лица причастные к заговору, скорее всего офицер продолжал сбор информации. До доктора его так и не довезли. Поняв, что раскрыты, заговорщики начали действовать.

По плану, офицеры должны были поднять три роты преображенцев, едва только поступит информация о том, что император убит. Одна рота должна была захватить дворец. Вторая здание сената. Третья отправиться во дворец Елизаветы. При должной расторопности, уже утром все должно было кончиться.

Как такового переворота не было бы и в помине. Король умер, да здравствует король. Все просто. Злоумышленники убили императора. Елизавета взошла на престол согласно завещанию покойной императрицы. Гвардейцам оставалось только поддержать ее и не допустить поворота событий в нежелательное русло. Никакой крови, арестов, репрессий. Общие траур и скорбь.

Смущало то обстоятельство, что договоренность с прочимой на российский престол так и не была достигнута. Более того, она и понятия не имела о заговоре. Но тут уж не до тонкостей, речь уже шла о спасении жизней. Поддержат Елизавету, а такое не забывается. Пусть и не всего удастся достигнуть, зато существенно улучшатся сегодняшние позиции. А там глядишь, постепенно, забирая все большую полноту власти в свои руки, удастся добиться и куда как большего.

Словом, в случае смерти императора, риск был минимален. Даже если бы убийц и захватили, результат был бы нулевым. Что собственно и произошло, так как двое выжили и смогли дать показания. Троих немцев и двоих французов нанял неизвестный, свободно говоривший на обоих языках, и скрывавшийся под маской. Выйди все по задуманному, его личность так и осталась бы неустановленной.