Александр Смирнов - Черный гусар. Разведчик из будущего

— Да на Фонтанке. В том самом, где я вас ждал.

Вошли в трактир. Бабыщенко тут же подозвал Глашу, что-то ей прошептал на ушко. Она кивнула и убежала. Через минуту подошел хозяин трактира. Взглянул на графа и улыбнулся:

— Чем могу вам служить, граф?

— Тихон, — запросто обратился Бабыщенко по имени к трактирщику, — нам бы комнату, где мы бы смогли уединиться и спокойно поговорить.

— Пойдемте за мной, господа.

Они проследовали за ним в небольшую комнатку на первом этаже, находившуюся недалеко от стойки. В комнате царил полумрак, единственное маленькое окошко выходило в колодец двора. Здесь только один стол и две лавки.

— Прошу, господа, — проговорил трактирщик, открывая перед ними дверь в помещение.

Вошли внутрь. Огляделись. Хозяин подошел к столу. Полотенцем смахнул пыль со стола.

— Подойдет, — произнес князь Сухомлинов, оценив комнатку. — Теперь, любезный, накрой нам да водки принеси.

Трактирщик улыбнулся. После чего начал пятиться к двери.

— Много водки, — поправил Феоктиста Бабыщенко.

Тихон кивнул. Он прекрасно знал, что граф больше всего на свете обожал водку. Употреблял ее беспощадно.

— Верно, много водки. А еще тащи свое фирменное, мы тут надолго засядем.

Хозяин несколько раз поклонился, при этом продолжая пятиться. Затем выскользнул наружу. Приятели расположились за столом. Треуголки легли рядом на лавку. Барон расстегнул пуговицу на рубашке и расслабил шелковый шарф. Князь провел пальцем по столешнице и улыбнулся. Трактирщик поддерживал тут чистоту, раз достаточно было, чтобы подготовить к трапезе, просто смахнуть пыль. Граф оглядел стоящие на столе кружки. Остался доволен и проговорил:

— Жизнь хороша, и жить — хорошо.

— Я рад, что нам удалось уладить наши разногласия, граф, — проговорил князь, — не доведя дело до смертоубийства.

Замолчали, так как в комнату вошел трактирщик. Лично принес съестное и кувшин с водкой. Поставил на стол и удалился, оставив приятелей наедине. Игнат Севастьянович взглянул на селедку и проглотил слюну. Сколько лет он не ел ее? Даже забыл, когда это было в последний раз. Жаль, не было картофеля. Он еще не скоро появится на столах бедняков. Сейчас его в пищу употребляла только придворная знать. Тяжело вздохнул. Это не ускользнуло от князя, но тот ничего по этому поводу не сказал. Феоктист оглядел помещение и спросил:

— Вы уверены, граф, в том, что нам не помешают и уж тем более не подслушают?

— Уверен.

— Хорошо. Тогда разливайте водку, барон.

Пили понемногу. В основном беседовали. Фон Хаффману вновь пришлось рассказать свою историю, а графу продемонстрировать письмо барона Мюнхгаузена.

— Этот фантазер много хочет, — проговорил князь Сухомлинов, — его рекомендация и гроша ломаного не стоит, да вот только я готов вам помочь, барон. Это будет сделать, честно признаюсь, — офицер взглянул на Игната Севастьяновича, — довольно сложно. Но вы, барон, мне понравились. Вы отважны, смелы и, как мне кажется, не глупы. Вот только безрассудны. Не каждый решится выступить секундантом у незнакомого человека, тем более зная, чем это грозит. И все-таки я сделаю все, что в моих силах. — Князь задумался. Выпил и произнес: — Я попытаюсь порекомендовать вас одному влиятельному человеку при дворе. Человеку неоднозначному.

— Бестужев-Рюмин? — сделал предположение граф Бабыщенко.

— А вы проницательны, граф. Я знаю, что вы поступили бы точно так же. Вот только у вас граф, увы, нет никаких шанцев.

— А у вас, князь?

— У меня, — князь Сухомлинов задумался на мгновение, — есть. — Офицер взглянул на фон Хаффмана и произнес: — Если вам, барон, удастся убедить Бестужева-Рюмина, что вы полезный для России человек, он сделает все. Вот если бы у князя Петра Федоровича была своя гвардия, — с задумчивостью выговорил он, — тогда все было бы намного проще, но, увы, государыня против этого. Она опасается, что если у князя Петра Федоровича будет своя армия, то он совершит то же самое, что несколько лет назад сделали гвардейцы для самой государыни.

Бабыщенко кивнул. Затем взглянул на барона, дескать, а я что вам говорил. Фон Хаффман промолчал, понимая, что его будущее зависит от множества обстоятельств. Все будет зависеть от расположения звезд, до сегодняшнего дня, в чем Игнат Севастьянович не сомневался, они был на его стороне. Ему казалось, что он видит улыбающееся лицо фортуны.

— Но для знакомства нужна веская причина, барон, а ни у меня, ни у вас ее нет.

— Есть, — проговорил Игнат Севастьянович. — Я сам искал встречи с Бестужевым.

Князь удивленно посмотрел на барона.

— Так оно и есть, — проговорил граф Бабыщенко, — у барона есть письмо к его сиятельству, но что за письмо, он не говорит.

— Письмо? — переспросил князь.

— Письмо, — подтвердил фон Хаффман.

По взгляду барона князь понял, что тот в присутствии графа не скажет, от кого оно и почему его нужно вручить именно Бестужеву. Фон Хаффман подмигнул своему дальнему родственнику и подлил водки в кубок. Вскоре графин опустел, и Бабыщенко ушел за вторым. Пока он отсутствовал, князь прошептал:

— Сейчас граф напьется, и мы с вами, барон, поговорим тет-а-тет. Раз уж вы опасаетесь говорить при нем.

Бабыщенко вернулся с полным графинчиком, и застолье продолжилось. Первым не выдержал граф. Последний кубок он даже не допил. Уснул. Князь аккуратненько положил его на лавку. Вышел, пошатываясь, из комнаты. Вернулся не один, а с Тихоном. Указал рукой на спящего графа и произнес:

— Поместите его куда-нибудь. Пусть проспится.

Трактирщик удивленно взглянул на князя. Тот усмехнулся и положил перед ним несколько монет.

— Все будет в лучшем виде, — проговорил Тихон. Монеты спрятал в карман на фартуке. Поднял с лавки графа и, придерживая, вывел из комнаты. Куда он его повел, ни барона, ни князя уже не интересовало.

— Теперь нам никто не помешает, — проговорил князь Сухомлинов. — Теперь можно спокойно поговорить. Итак, я хотел бы вам, барон, задать только один вопрос. Чье это письмо, Адольф, которое ты хочешь передать Бестужеву?

Неожиданно для Игната Севастьяновича перешел на «ты». Назвал барона по имени, давая таким образом понять, что фон Хаффман может быть с ним откровенен. Игнат Севастьянович понимал, что другого шанса встретиться с Бестужевым у него просто нет. Вот только все рассказывать князю Сухомлинову было нельзя. У Бестужева должен остаться интерес для знакомства с прусским офицером.

— Шифрованное письмо от французского короля к дипломатам. Вот только кто они такие, я не скажу.

— Не велика тайна, — проговорил князь, — секрет Полишинеля. Но бог с вами, не хотите говорить, не надо. Но все равно я должен сначала передать это письмо Бестужеву, а уж потом он, может быть, и согласится. Если получится, то встреча состоится, а если нет… — Князь замолчал, взглянул на барона: — Будем искать другой способ. Но мне нужно послание.