Александр Афанасьев - Отягощенные злом 2: Разновидности зла

В Крыму и в самом деле было дождливо. Веселый, почти летний дождь с крупными, тяжелыми, теплыми каплями ударил с утра, заставляя крымчан спешно искать себе укрытий. Почему то вспомнилось, что точно такой же дождь шел много лет назад… мы тогда были в Ливадии, царском дворце. Было что-то вроде завтрака на природе, все побежали прятаться в дом… а мы с Ксенией не добежали. Можно сказать, что не успели…

Вспомнилось совершенно не к добру…

Я закрыл ноутбук, на котором неспешно набирал кое-какие заметки. Заметки о некоторых событиях, имевших место в прошлом и одному Господу известно, как они отразятся в будущем. У нас есть замечательная традиция… подобные записки засекречивают на девяносто девять лет. Сейчас – многие военные историки с трепетом ждали рассекречивания архивов времен Мировой войны… теперь уже Первой мировой войны. Одному Господу известно, узнаем ли мы когда-нибудь всю правду о второй…

Но что касается меня – я сделаю для этого все. Пусть даже – с отсрочкой в девяносто девять лет…

Ноутбук я спрятал в сейф. Мрачно посмотрел на кальян в углу… старый, дедов. Говорят, что кальян не так вреден, как обычный сигаретный трубочный или сигарный дым. Сам дед – в молодости старался походить на старого морского волка с трубкой – есть фотографии, тому свидетельствующие. Меня от курения он отвадил очень просто – сказал, что в подводно-диверсионные части курящих не принимают, нужны абсолютно здоровые легкие. Но сейчас… я просто уже не знаю, что делать.

Все прожекты с реформированием Первого отдела СЕИВК и борьбой с теми, кто предпочитает корабельному сурику венецианскую штукатурку – погибли, не успев воплотиться в жизнь. Потому что моего старого друга, которым мы вместе играли на ливадийском пляже – убил террорист – смертник. Точнее – террористка – смертница, активировавшая взрывное устройство после паники, вызванной выстрелами Серебрянского, ублюдка с крепким коктейлем из Маркса, Бакунина и Троцкого в голове. Самое страшное, что террористка – смертница оказалась русской. С восточных территорий, зовут Алла. Что ее подвигло на этот шаг – непонятно.

После присяги – я просто взял отпуск. Он мне полагался, потому что за все время службы я брал отпуск два или три раза – хотя мне полагался "большой" отпуск, как и всякому, чья служба связана с повышенными психологическими нагрузками и стрессом. До сих пор – я числился на действительной службе – меня отозвали из отставки, чтобы уничтожить генерала Абубакара Тимура. Генерал был мертв – но лучше от этого не стало…

Почему я не участвовал в расследовании теракта? Господа, вы шутите? Это только в книгах так бывает. В таких делах нельзя допускать личного – а для меня это очень личное. Есть огромная, разветвленная служба, ведущая оперативную работу в Империи – Министерство внутренних дел. Десятки тысяч доверенных лиц, миллионы осведомителей, сотни тысяч оперативников. Что могу против них я – один человек, для которого это глубоко личное.

Не стал я искать и придворных должностей. Потому что ситуация и так неоднозначная – регентства в нашей истории не было четверть тысячелетия, да и Павел – если и не взрослый, то уж подросток точно. С Ксенией… свои проблемы, еще не хватало обвинений в семейственности.

Господи…

Сам рассмеялся. Ну, какая семейственность? Какая ко всем чертям семейственность. Это газетчики – могли раздуть истерию, если бы они знали, может быть и посочувствовали бы мне. Чисто по-человечески. По мужски. Семьей я – так и не обзавелся, несмотря на то, что прожил почти полсотни лет в этом мире. Как то не получилось. Знаете, как говорится… возможно, дело не в кулаке, а в физиономии. Вот так и у меня. Семейная жизнь как то не получается… совсем. Вероятно – примета нашего поколения. Женщины не готовы ждать и не готовы ничем жертвовать. Мама – ждала отца отовсюду, хотя он пропадал на годы.

Или – может быть, я выбираю не тех женщин.

Вышел на балкон. Помимо нашего родового имения в центре Одессы, дома в Севастополе – в сороковые годы мы построили еще и этот дом… точнее – дворец, совсем недалеко от Ливадии. Здесь я сейчас и прятался… от всего окружающего мира…

Ого.

Я усмехнулся – сам над собой. От мира не спрячешься, господа… Нет, не спрячешься…

Кавалькада машин – поднималась от ворот…

– Сударыня…

Ксения оделась в черное. Брючный костюм с пиджаком, ужасающая новая мода, когда женщина старается выглядеть как мужчина, ну а мужчин – заставляют выглядеть как женщин. Несмотря на свой возраст – она по-прежнему была в форме, поддерживая ее как Екатерина Вторая – изматывающим фитнесом и молодыми любовниками. Но мне на это плевать.

Или не плевать?

– Прошу…

– Сударь, ваша забывчивость не делает вам чести. Я не давала согласия ни на что, кроме морской прогулки…

Ксения проигнорировала мою руку – и направилась по лестнице вниз. У нас в имении есть лестница, спускающаяся к самой воде как Потемкинская, спуск очень крутой. Там внизу – ангар, а в ангаре лодка. Лодка совсем не такая, как здесь предпочитают – тяжелая патрульная, с жестким днищем и кевларовыми баллонами. Это не способ продемонстрировать окружающему миру мою крутость – просто, здесь постоянный, резкий прибой, очень опасный фарватер и никакая другая лодка – просто не выдержит. Так что – скорлупки из фибергласа с палубой из дорогих пород дерева – оставьте себе…

Ксению охраняли моряки – Гвардейский флотский экипаж. Урок не пошел впрок – охраны мало, хотя и больше, чем в тот злополучный, проклятый день. Черные повязки на рукавах – как и у меня на мундире. Знак потери и знак того, что зло не отмщено. О наказании – в случае со смертниками речь вести бессмысленно.

Только об отмщении.

– Здравия желаем, Ваше Высокопревосходительство…

– И вам того же. У меня только одна лодка, вы в курсе?

– Не извольте беспокоиться. Ксения Александровна приказали не нарушать ваш тет-а-тет.

– Сообразительный в трехмильной зоне, Ваше Высокопревосходительство – сказал другой моряк, показав на горизонт.

– Премного благодарен…

Кораблик и в самом деле болтался в море как раз напротив пирса. С этого расстояния – он казался игрушкой…

Я спустился вниз, открыл ангар, завел моторы. Потихоньку вперед… теперь к причалу… вот так. Волнение сегодня было приемлемым, а на причале – у меня что-то вроде штормтрапа, для милых дам. Ксения протянула руку… хотя с ее фитнесом, думаю, ей не составило бы труда…

– Немного полюбезнее, mon ami… На нас смотрят…