Виктор Побережных - «Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го

— Хорошо, Лаврэнтий, я верю тебе. Подготовь список особо важных «друзей» Советского Союза и учти — Гитлера убирать НЕЛЬЗЯ! Иди, Лаврэнтий, работай.

После ухода Берия Сталин подошел к окну и задумчиво проговорил, очень тихо, почти шепотом: «Не выпускаем ли мы джинна из бутылки?..»

Придя к Мартынову, получил кучу бумаг и принялся их изучать. Да. Предстоят веселые дни. Судя по списку мест, в которые мне предстоит ездить и ходить, Москву я узнаю получше. Ладно, все веселее, чем только бумажки перебирать. Сам постоянно стонал, что хочу реальным делом заниматься. Теперь займусь, в «штирлица» поиграю. Жаль, что эти бумаги нельзя домой брать — секретность, мать ее! А как бы хорошо было: лежишь рядом с Олеськой, учишь «легенду», благодать! Ан нет! Придется на месте все учить. Бляха муха, докатились! В столице сотрудник госбезопасности играет роль живца! Было бы смешно, если бы не было так грустно. Интересно, а кто у немцев занимается моей персоной? Абвер или ведомство Гиммлера?

— Александр Николаевич, разрешите вопрос? — Мартынов покосился на меня, как на «врага народа», и оторвался от своих бумаг:

— Ну? — У меня сложилось полное впечатление, будто он ожидает какой-то пакости с моей стороны. К чему бы это?

— Александр Николаевич, а кто именно мной интересуется — известно? Вернее, какое ведомство? Одно дело, если это люди адмирала Канариса, и совсем другое, если Гиммлера. Они же по-разному работают, или я не прав?

— Прав, прав, — Мартынов довольно заулыбался. — Надо же, ты думать начал не только о бумагах. Неужели Иванов тебе голову поправил? Нужно к нему и других отправлять! — Он рассмеялся, а потом продолжил: — Точной информации у нас нет, но, по деталям и косвенным данным, занимается ведомство рейхсфюрера. Для нас это бо-ольшой плюс! В отличие от людей Канариса, эти действуют более грубо и нагло, их проще выявлять. Но это не касается законспирированных агентов. Те работают не хуже абверовских, а иногда и лучше. Вот такие пироги, Андрей. Все понял?

— Да, Александр Николаевич, понял. — Я вздохнул. — Будем ждать в Москву эсэсовца с парашютом и «шмайссером» наперевес.

— Чего? Какого эсэсовца, какой, на хрен, парашют и автомат? — Мартынов ошалело уставился на меня. — Ты как себя чувствуешь, Андрей?

— Товарищ майор, я просто анекдот вспомнил про разведчика. Правда, нашего, но все-таки…

— А что за анекдот? Ну-ка, давай рассказывай! — Мартынов неподдельно заинтересовался. — Давай, давай! Не жмись!

Ну я и дал. Серию про Штирлица. Как же ржал Мартынов! Я и представить не мог, что довольно плоские анекдоты могут вызвать такую реакцию! А потом пришлось объяснять — кто такой Штирлиц и почему про него анекдоты складывали. Дослушав пересказ «Семнадцати мгновений весны», Мартынов грустно улыбнулся и сказал:

— Насколько нам было бы проще, если бы этот Штирлиц существовал в реальности… Ладно, Андрей, иди уж к себе, работай.

И я пошел. Что интересно, через пару дней, находясь в столовой, я услышал громкое ржанье кушавших сотрудников, в котором уловил знакомую фамилию — Штирлиц! М-да. Теперь легенда о Максиме Максимовиче появилась задолго до написания книги. И будет ли она теперь?

Как-то незаметно закончились март и апрель. Наступил Первомай, и, наконец, начали проявляться «заклятые друзья». Во всяком случае, именно так я подумал, а руководство согласилось со мной. Дело в том, что время от времени я стал замечать пару человек, причем по-разному выглядевших. То в военной форме, то в гражданской одежде. Естественно, что за время операции мне примелькались лица ребят, страхующих меня, именно поэтому я и обратил внимание на периодически появляющиеся новые лица. Одно из них казалось мне смутно знакомым, но где я мог его видеть, хоть убей, не помню! За это даже огребся от Лаврентия Павловича. А еще и в отделе остались только я с Олесей да Юрик Орлов. Зильбермана отправили в командировку в Сибирь. Интересная информация промелькнула в одной из бумаг. Якобы объявился в Томске странный человек, постоянно бормочущий о будущем и употребляющий разные непонятные словечки. Его оформили в психбольницу. А один из сотрудников, подстраховавшись, направил сообщение о нем в Москву. Когда я прочитал одно из слов, употребляемых «психом», меня аж подкинуло — СПАМ! Неужели кто-то все же проявил себя и спрятался в «дурке»? С психа-то какой спрос? Протарабанив все это Мартынову, я надеялся, что отправят меня. Фиг вам, товарищ Стасов! Поехал Яша. Вчера разговаривал с ним, говорит, 14-го числа уже будет в Москве. Обещал, что изрядно посмеюсь над «загадочным сибирским психом». Но в чем именно дело, так и не сказал, паразит. Мартынов тоже молчит, хоть и улыбается, при вопросах о Сибири. Сговорились, нехорошие редиски.

А вообще, жизнь пошла интересная. Во многом я должен благодарить Олесю. Никогда не думал, что беременная женщина может быть таким садистом! Нет, я понимаю — токсикоз и все такое, но иногда мне казалось, что она специально взрывает мой мозг своими желаниями. Еще хорошо, что мы были на спецобслуживании, а если бы нет? А Александр Николаевич откровенно ржал, когда я втихую, чтобы не знала Олеся, жаловался ему. А вместо сочувствия получал смех. А еще отец-командир называется. В пятницу, 15 мая, уже к концу дня, меня вызвал Мартынов и «осчастливил» известием, что мне срочно нужно ехать к Иванову в центр.

— Андрей, это ненадолго. В воскресенье, 17-го, ты должен вернуться в Москву.

«Обрадовав» Олесю расставанием, я собрался и на присланной за мной машине с двумя знакомыми «волкодавами» поехал к «Баху». Если быть до конца откровенным, я был даже рад этой поездке. Увидеть знакомых и забыть про постоянное чувство чужого взгляда на спине. А это чувство за последнюю неделю успело достать просто ужасно. А с учетом Олесиных закидонов, то еще сильнее. Дорога прошла весело. Посмеялись над анекдотами о Штирлице, которых, к моему удивлению, появилось великое множество. Потом посмеялись над анекдотом о «спецназовце и крокодиловых сапогах для генерала», парням понравилась эта история больше, чем про Штирлица. Специфика, однако! Так незаметно мы и добрались до базы.

Как оказалось, я зря радовался этой поездке. У Иванова меня ждала встреча с «мозговедами». «Бах», как оказалось, очень хотел узнать какие-то специфические вещи, касающиеся его специализации. Уж не знаю, что он надеялся из меня вытянуть, но, когда я уезжал, «Бах» был довольным донельзя!

Интерлюдия.17.05.1942 г., Кремль, кабинет И.В. Сталина

— Что, Лаврэнтий, обосрался?! Со всеми своими людьми в штаны навалил?!! Ты, б…ь, мне что говорил?!! Ситуация полностью контролируется! — С громким треском сломалась трубка в руке Сталина. — А на деле?!! Какого х… твои люди не обеспечили надежное охранение?!! Посреди Москвы в двух шагах от наркомата НКВД немецкие агенты убивают твоих сотрудников и уходят! Это обещанный контроль?!! — Сталин со всей силы ударил кулаком по столу. — Ти понимаещ, чито могло получиться? — с прорезавшимся акцентом тихо продолжил Иосиф Виссарионович, чем еще больше заставил напрячься стоявшего навытяжку Берия. На побледневшем лице наркома выступили бисеринки пота. — Ти понимаищь?! Понимаешь! — Сталин резко успокоился и сел за свой стол. — Иди, Лаврентий. Надеюсь, что это был последний раз, когда ты разочаровал меня!