Архангельская Мария - Пес войны

Сарнан потряс головой, отгоняя непрошенные мысли. Подобные маневры годятся для отряда императорской армии, а он ещё слишком хорошо помнит пережитый ужас. Он уцелел чудом и не хочет снова подставляться под стрелы. И остальные не хотят. Он не офицер, чтобы скомандовать своим солдатам "вперёд!" и быть уверенным, что они выполнят приказ. Впрочем, и солдаты, случается, перестают подчиняться приказам и бегут с поля боя. Не говоря уже о том, что приказывать мирным горожанам идти на верную смерть он права не имеет, а умирать вместе с ними...

Обратно возвращались в угрюмом молчании. Мысли о собственной трусости мучили Сарнана недолго. В конце концов, таких же трусов оказалось больше сотни, а храбрецы остались лежать в дорожной пыли. Но на смену этим мыслям явились другие, не менее неприятные: было ясно, что уже завтра ему придется выслушать немало разнообразных слов - и от добрых горожан, и от властей. Ведь это его рабы сбежали, это он, не сумев справиться своими силами, повёл в погоню горожан. Ах, ты не знал, что беглецы обзавелись оружием? Так на то ты и глава, чтоб знать. Теперь в окрестностях появится новая разбойничья шайка, причём большая, умелая и, после сегодняшнего, неплохо вооружённая. Дадут боги, дело удастся замять и до наместника оно не дойдёт, но опять же - расходы, расходы... Если же учесть, что затыкать рты придется не только чиновникам, но и семьям погибших, то сумма получается и вовсе астрономическая. Прав был Саэл, не нужно было их покупать! Но кто же знал, что крепкие, здоровые и нестарые рабы, стоившие к тому же дешевле прочих, принесут такие убытки? И если бы только убытки!

Домой Сарнан вернулся уже глубокой ночью. Отмахнувшись от расспросов ожидавших его домочадцев, глава прошёл к себе, запер дверь и, решив отложить все неприятные дела и мысли на завтра, рухнул в постель. Вскоре он уже спал крепким, хоть и беспокойным сном.

ГЛАВА 2

Небольшой костёр бросал в небо снопы искр, по круглой полянке метались тени. Таскир поднял голову к ярким звёздам, машинально отыскивая Скакуна - первое созвездие, которое он научился различать, и которое теперь первым искал каждый раз, поднимая глаза к звёздному небу. Боги, как давно это было - крыльцо просторного старого дома, мирная тишина полей, рощ и виноградников, старый учитель, показывающий маленькому Тасу звёзды и называющий их имена. Ничего этого теперь уже нет. Дом сожжён, земля продана, учитель уже, конечно, тоже лежит в неведомой могиле. Как давно...

А ведь он отнюдь не стар, даже сорока ещё не исполнилось. Но кажется - три жизни за плечами. Беззаботное детство, счастливая юность, оборвавшаяся чередой страшных войн, и, наконец, рабство, которое теперь тоже позади, а впереди жизнь и борьба - насмерть. С Коэной, с Роком, с неумолимым ходом вещей, отнявшим у рамальцев свободу и власть над собственной землёй, и отдавшим их в руки безжалостных чужаков. Коэнцы всегда оставались чужаками, хоть и прожили здесь больше пятисот лет. Их армия сильна, сильны и их боги, но есть свои Боги и у Рамаллы, а дух её бойцов ещё не сломлен. Вот и посмотрим, кто кого!

А когда-то Коэна была не более чем одним из городов Рамаллы, далеко не самым сильным и многолюдным. Она была основана беглецами откуда-то из-за моря, утверждавшими, что они - потомки богов. Своих богов - веру давшей им приют земли они так и не признали. Сначала над ними посмеивались, хоть и беззлобно - места хватало всем, и высокомерие чужаков выглядело всего лишь забавной причудой. Не сами ли они утверждали, что их родина, легендарная Райда, была низвергнула разгневанными божествами за излишнюю гордыню? Видать, беда их так ничего и не научила.

Потом над коэнцами смеяться перестали. Как случилось, что эти полуварвары, эти обитатели пары сотен глинобитных хижин на холмистом берегу реки Инн и сумели распространить свою власть на всю Рамаллу, а после - и за её пределы? Впору было поверить, что боги Райды и впрямь вернули им свою благосклонность. Но куда больше Таскира поражало иное - как получилось, что племена Рамаллы признали их власть? Кто - покорившись силе оружия, а кто и добровольно, вот что самое поразительное. Почему эта зловонная язва на теле Матери-Земли, именуемая Великой Коэной, не была выжжена калёным железом, как только показала зубы? Уж в те-то времена у рамальцев бы на это сил хватило. Но факт оставался фактом - вот уже три века, как вся земля от Арсета на востоке, до Рудесских гор на западе считалась сердцем Коэнской империи, и в глазах смунца или настара между коэнцем или рамальцем не было никакой разницы. И не соверши последний из династии Элоров роковую ошибку, не запрети он давать рамальцам коэнское гражданство - так бы оно и продолжалось по сей день. Коренные жители Рамаллы, хозяева этой земли, добивались гражданства Коэны как чести, как милости! Подумать только!

Таскир опустил глаза, усилием воли возвращаясь в настоящее. По другую сторону костра Тархи о чём-то негромко переговаривался с молодым Арном. Неслышно подошёл Гирхарт и опустился на землю чуть в стороне от них. Странный парень. Интересно, сколько ему лет? По виду определить трудно, но явно больше тридцати. Таскир не знал о нём почти ничего, кроме имени и того, что он был умелым воином, причём сражаться, судя по всему, ему приходилось отнюдь не рядовым. Чувствовалась в нём, возможно, им самим не осознаваемая властность, привычка командовать и уверенность человека, твёрдо знающего, чего он хочет и как этого добиться. Но о его происхождении оставалось только гадать. Гирхарт - имя коэнское, но за столетия владычества Коэны её имена широко распространились по окрестным землям, так что само по себе оно ещё ни о чём не говорит. Рода же своего Гирхарт не назвал, хотя Таскир был готов поклясться, что он не из простых. Ясно лишь, что родился он где-то в пределах Рамаллы, в крайнем случае - в Тинине, а не в Ханохе и не в Смуне, к примеру.

Сам Гирхарт о себе никогда не рассказывал и вообще держался особняком. К нему особо и не приставали - каждый имеет право на свои тайны. Мало ли что ему довелось пережить, прежде чем он попал на рабский рынок. Во время побега и при подготовке к нему Гирхарт показал себя хорошим товарищем - умным, предусмотрительным, надёжным. И всё же было в нём что-то, мешавшее Таскиру бесповоротно записать Гирхарта в "свои". Дело было даже не в том, что сам Гирхарт держал всех на расстоянии вытянутой руки, хотя в чём оно, Таскир сказать бы затруднился. И эти глаза... Глаза Гирхарта сверкали, как лёд на вершинах гор - тронь, и руку обожжёт холодом. Ледяной огонь, замороженное пламя...

Тихий свист отвлёк Таскира от его мыслей. Слышно было, как что-то спросил часовой, ему ответили, и в круг света шагнул высокий человек с отмеченным шрамами лицом, в сопровождении еще одного, по виду больше всего напоминавшего торговца средней руки.