Архангельская Мария - Пес войны

Юмис замолчал, выжидающе глядя на собеседника. Молчал и Каниэл. Сведения и впрямь были очень важными, одна беда - голословными.

- По моему скромному мнению, члены Императорского совета должны об этом узнать, - снова заговорил Дайлар.

- Да, дядя, вы правы, но, к сожалению, всё это бездоказательно. При всём уважении к вам должен заметить, что вы говорите с чужих слов, а что касается непосредственного свидетеля, то, как вам известно, показания раба принимаются лишь при условии, что они получены под пыткой.

- Потому-то я и пришёл к тебе. Я не хочу отдавать палачам столь преданного мне человека. Это была бы плохая награда за его верность.

- Ну, - заметил Лавар, - вообще-то выход есть. Освободите вашего раба, и он, как вольноотпущенник, получит право свидетельствовать без пытки.

Дядюшка обиженно засопел. Каниэл смотрел на него, пряча усмешку. Разумеется, Юмис хотел бы уберечь своего раба от допроса с пристрастием, но благодарностью тут и не пахло. Просто не хочет нового ущерба своему изрядно уменьшившемуся имуществу. Лечить-то беднягу придется за свой счёт.

- Но я подумаю, что тут можно сделать, - пообещал Каниэл. - И если ваши сведения подтвердятся, благодарность Совета вам обеспечена.

- Мальчик мой, я знал, что могу на тебя положиться!

ГЛАВА 2

За дверью раздались шаги, звякнуло оружие, кто-то что-то спросил, кто-то ответил. Снова что-то звякнуло, обмен репликами за дверью перерос в короткий, но бурный спор.

- Кажется, это к тебе, - сонно сказала Фрина.

Подтверждая её слова, раздался осторожный стук в дверь. Помянув демонов преисподней, Гирхарт поднялся с ложа и быстро оделся. Открыв дверь, он нос к носу столкнулся с Исмиром, который уже занёс руку для повторного стука.

- Что там? - раздражённо поинтересовался Гирхарт. - Пожар?

- Прошу прощения, генерал, - извиняющимся тоном сказал смунец. - Прибыл коэнский ювелир. Вы сказали, как только он появится, сразу вести его к вам.

Гирхарт вздохнул и шагнул в приёмную, прикрыв за собой дверь спальни.

- Ну, раз сказал, значит веди.

Ювелир был бледным худым человечком с острым носом, ещё не старым, но с успевшими изрядно поседеть волосами. Войдя в комнату, он откинул капюшон тёмного плаща, на котором блестели капли дождя, быстро стрельнул глазами по всем углам и осторожно присел на краешек предложенного стула. Он походил на дикого зверька, который и хочет взять угощение с протянутой ладони, и боится ловушки, а потому в любой момент готов сорваться с места и исчезнуть.

- Хотите вина? - дружелюбно спросил Гирхарт.

Ювелир насторожённо посмотрел на него, но кивнул.

- Возьмите, - Гирхарт протянул ему кубок и налил себе. - Местный сорт, прекрасная лоза... Здесь вообще делают очень неплохие вина, хотя с гиорнскими всё же не сравнить. Да оставьте вы свой мешок в покое, здесь с ним ничего не случится.

- Вам легко говорить, господин генерал, а здесь всё моё достояние. Я сильно рискую...

- Да бросьте, вам хорошо платят за ваши услуги, так что даже потеряй вы его - смерть от голода вам не грозит. Итак, что же ответил господин министр?

Человечек вздрогнул.

- Здесь нас никто не слышит, - успокоил его Гирхарт. - Да и не так вы испуганы, как хотите казаться. Ну, говорите.

- Господину министру хотелось бы услышать что-то более конструктивное. То, что вы предложили, он считает недостаточным.

- Значит, ему не нужна неприкосновенность его владений, его людей и его самого?

- Прошу прощения, но ваши войска ещё не в средней Рамалле.

- Скоро они там будут.

- Может быть, да, а может быть и нет. В любом случае этого мало, ведь он рискует быть обвинённым в государственной измене.

- Он уже государственный изменник, причём давно. Мне известно, что все эти годы он состоит в переписке с Тиокредом Кравтом.

- Это только слухи, - улыбнулся ювелир. Его боязливость заметно уменьшилась.

- Эти слухи могут оказаться фактом, и при необходимости...

- Господин генерал, вы вряд ли многого добьётесь, если начнёте его пугать.

- Да что вы, я ещё и не начинал. И если боги будут милостивы к нам обоим, мне и не придётся. А что до оплаты его скромной помощи - я полагаю, у господина министра есть на этот счёт свои соображения.

- Безусловно, но прежде чем вам их изложить, господин министр уполномочил меня выяснить, стоит ли ему вообще иметь с вами дело. Прошу вас, не обижайтесь. Я, сами понимаете, всего лишь передаю его слова.

- В каком смысле "стоит ли иметь дело"?

- Мы хотели бы знать о ваших дальнейших планах.

- Уже "мы"? - поднял брови Гирхарт, но человечек не отвёл взгляда. - Если это означает, не собираюсь ли я штурмовать Коэну, можете не беспокоиться - не собираюсь. Я отлично понимаю, что город мне не взять. И разорять его окрестности я тоже не стану. Мы пройдём мимо.

- Тогда какой вообще смысл в сотрудничестве с вами?

- Сейчас объясню. Мои победы расшатывают авторитет нынешнего правительства. Господин министр не имеет отношения к войне, но кое-кто из прочих могут лишиться своих мест и при правильном подходе - голов, и даже император не сможет их спасти, а возможно, и не захочет. Впрочем, я не собираюсь подробно излагать то, что вашему принципалу отлично известно и без меня. Ну как, стоит иметь со мной дело?

- Это зависит еще и от того, что вы хотите получить.

- Немного, - Гирхарт улыбнулся. - И в случае моей удачи большего не понадобится. Во-первых, мне нужен список всех офицеров армии, которую направляют против меня, и желательно с дополнениями: где воевал до этого, с кем, чем отличился, если отличился. Во-вторых...

Когда за ювелиром закрылась дверь, Гирхарт залпом допил оставшееся в кубке вино и хотел налить ещё, но передумал. Вместо этого он достал из ларца восковую табличку и сделал несколько пометок. Утром торговца примет Фрина и даже, быть может, купит у него пару побрякушек. Запрет на владение золотом и серебром среди повстанцев соблюдался строго, но для женщины вождя делалось исключение. Впрочем, Фрина знала меру и никогда не оскорбляла соратников Гирхарта обилием запрещённых драгоценностей. Хотя, возможно, знаменитой пророчице простили бы, даже появись она увешанной золотом с головы до ног.

Гирхарт едва слышно хмыкнул. Никого не удивит, что предводитель пожелал побеседовать с торговцем наедине. Безусловно, и сам посредник, и его хозяин считают, что заключили выгодную сделку. Прямолинейный, как все вояки, генерал пообещал куда больше, чем получил взамен. Что ж, они правы, и не они одни. Гирхарт может щедро раздавать обещания - скоро число его кредиторов значительно поубавится, а тем, кто останется, будет не до того, чтобы требовать долги. Так что пусть торжествуют. Пока.

Эта зима не была богата событиями, и всё же предводителям мятежников приходилось трудиться, не покладая рук. Гирхарт довёл число пехотных полков до пяти, а лучников - до двух, и, кроме того, организовал шесть кавалерийских полков. Включая сопутствующих каждому войску писцов, кузнецов, лекарей, трубачей, шорников, кашеваров, интендантов и прочих, получилось в общей сложности более двадцати пяти тысяч человек. И всю эту ораву требовалось разместить в окрестностях небольшого города, кормить, снабжать, учить, вооружать и удерживать от грабежей и прочих безобразий. У Таскира людей было почти вполовину меньше, но и ему приходилось несладко. Впрочем, как это ни странно, но с поддержанием порядка и дисциплины стало даже лучше, чем прежде. Уже привычные к ней бойцы осаживали новичков, и те находили выход своей накопившейся ненависти и жажде подвигов в рейдах по Рамалле, порой доходивших почти до самой Коэны.