Андрей Посняков - Новая Орда

– Соль-Галицкая – это славно.

– Рад, что договорились, князь Егор!

Они прошли в залу чуть ли не в обнимку, фальшивый князь и молодой сарайский владыка, уселись на кошму. Темюр-хан жестом прогнал окруживших князя Хряжского гурий и хлопнул в ладоши:

– А теперь – обещанные подарки!

Двое одетых в парчовые халаты отроков внесли в залу большие ларцы… или небольшие сундуки, полные золотых монет.

– Вот, – хан обвел ларцы щедрым жестом. – Все вам, друзья мои, все это золото – и эти славные юноши – тоже.

– А зачем нам юноши?

Князья недоуменно переглянулись, а Хряжский подумал, что уж лучше бы хан подарил девок. Хотя бы тех гурий, что только что пели и плясали. Хотя… гурий супруга, наверное, не поймет, да и князь Василий Дмитриевич не одобрит. Так что уж ладно, пусть будет, что есть – дареному коню в зубы не смотрят.

– Я вовсе не приставляю к вам соглядатаев, – встав, Темюр-хан взял юношей под руки. – Если хотите, можете их сразу продать, я в обиде не буду. Только знайте, это очень преданные своим хозяевам – вам, не мне! – слуги, вы можете вполне положиться на них, особенно в ваших далеких княжествах.

Так князья и вернулись на предоставленное им подворье – с золотом и с новыми слугами. Оба их не продали – все ж не хотели обидеть хана. Князь Хряжский решил приспособить нового невольника к соколиной охоте, а Горшеня и вообще ничего не решал – не ему ведь раба подарили, а князю Егору. Вот тот вернется, пусть и решает, что с ханским подарком делать, а покуда пусть живет парень.

Оглядев невольника, Горшеня, в общем, остался доволен – парень на вид лет четырнадцати, явно не больной, хоть и тощий, да и, несмотря на смуглявость, обликом больше похож на своего, русского, нежели на татарина – и волосы русые, и вообще.

– Ты что делать-то умеешь?

– Все!

– Ишь ты… А зовут тебя как?

– Азат, мой господин.

Князь Егор встретил квартального судью мессира Гвизарди случайно, когда направлялся на службу – идти-то до башни Святого Климента было всего ничего. Старик садился в паланкин около своего дома и, увидев знакомого, весело помахал рукой:

– Утро доброе, синьор Джегоро!

– И вам доброго утречка! – Вожников почтительно приподнял шляпу. – Что, в баньку больше не жалуете?

– Мигрень, черт бы ее побрал! Да и дел невпроворот… Но вот посвободнее стану и обязательно в баню выберусь, сражусь с вами в шахматы.

– Вы очень сильный игрок, мессир Гвизарди!

Старик польщенно засмеялся:

– А ваш итальянский все лучше! Помните, мы как-то говорили о принце Керим-Бердио?

Егор насторожился и замедлил шаг, идя рядом с носилками, почтительно влекомыми четырьмя дюжими молодцами:

– Да, да, конечно, помню. А что?

– Вы еще спрашиваете! – всплеснул руками судья. – Скоро весь город об этом будет говорить! Сегодня принц Керим-Бердио приезжает с визитом к нашему консулу – в цитадели его ждет торжественная встреча и пир! Нас всех предупредили, чтоб не пускали посторонних лиц, стражников там соберут изрядно. Думаю, вас тоже привлекут для охраны.

– Вот хорошо бы! – молодой человек не сдержал эмоций. – Хочется хоть одним глазком глянуть – о ком это все в Кафе говорят?

– Глянете. Уж не знаю, правда, разглядите ли. А вот нам с нашего балкона очень хорошо все будет видно.

Говоря о балконе, мессир Гвизарди имел в виду здание суда, расположенное в цитадели прямо напротив дворца консула. С этого балкона обычно оглашались наиболее важные приговоры и консульские указы.

Простившись с судьей, Вожников свернул к казарме, где застал уже и начальника роты аркебузиров Онфима, и самого капитана. На просторном дворе суетились солдаты, а вот синьор Аретузи был деловит и краток. Поманил князя:

– Выбери из своего десятка троих пошустрее, отправишь со мной.

– Я и сам готов отправиться, господин капитан! – молодецки выпятив грудь, заявил десятник.

Синьор Аретузи подкрутил усы:

– Поистине слова достойного солдата! Всем бы так. Ладно, Джорджио, возьми парочку своих и еще полтора десятка у пикинеров. С вашей казармы – все! Приведешь всех в цитадель, на площадь, там я распоряжусь.

– Слушаюсь, господин капитан! – гаркнул Егор, повернулся и бросился исполнять приказ начальства… так здорово совпавший с его собственными желаниями.

Не прошло и двадцати минут, как бравые парни наемной генуэзской пехоты, сверкая парадными панцирями, маршировали к цитадели. Барышни, между прочим, на них засматривались – еще бы, этакие-то молодцы! Кроме сверкающих панцирей, еще и надраенные до нестерпимого блеска каски, а у десятника – высокий, с цветными петушиными перьями, шлем. А еще поножи, наручи, разноцветные плащи, алебарды – да и сами ребята хоть куда, как тут девкам не любоваться, не пускать слюни?

– Раз – два, раз – два! – щурясь от солнца, командовал «синьор Джорджио»… или «Джегоро», как кому нравилось, Вожникова тут все называли по-разному.

– Раз – два! Раз!

Прошли церковь Иоанна Богослова…

– Левое плечо впере-од!

Свернули у храма Иоанна Предтечи…

Впереди высилась цитадель, высоченная, поистине неприступная крепость, и это не считая того, что столь же неприступными были и городские – периметром больше пяти километров – стены с тридцатью квадратными башнями! А еще глубокий, наполненный водой, ров! Тут никакие татары не страшны – вполне можно отсидеться, выдержать любую осаду, вот только торговля тогда сразу рухнет – вот и сотрудничали генуэзские олигархи с ханами на взаимовыгодной основе: хану – деньги, купцам – покровительство и защита торговых путей. По всей Орде, а Орда – государство немаленькое.

В цитадели уже все было готово к встрече высокого гостя. Вскоре прискакал капитан, начал отдавать распоряжения. Вожникову и его людям выпал участок у дальних ворот, тех, что выходили к храму Святого Иоанна Предтечи. Невдалеке от ворот располагались склады для самых важных товаров – их охраняла своя собственная стража. С ее десятником – угрюмого вида малым с длинным, похожим на перезревшую сливу, носом, Вожников сошелся сразу, угостив стражника вином из прихваченной с собой баклажки. Сделав несколько торопливых глотков, складской десятник повеселел, прямо на глазах превратившись в рубаху-парня! И куда только делась вся его угрюмость?

– Эх, Владос, – жаловался князь. – Неужели так на принца и не посмотрю, а? Отсюда ж ни хрена же не видно!

Владос – так звали складского – засмеялся:

– Увидим! Людишкам твоим, правда, нечего на принца пялиться…

– Они и не будут! Пущай службу тащат.

– А мы-то с тобой посмотрим – была тут у меня где-то лесенка.

Он вытащил из зарослей крапивы узенькую деревянную лестницу, и коллеги-десятники живенько взобрались на плоскую крышу склада. Оттуда открывался вполне приличный вид на дворцовую площадь, уже полную народа – конечно, знати и особо доверенных лиц, других нынче в цитадель не пускали.