Array Array - Последнее предупреждение

Все, кроме беглецов - остолбенели.

Соло подобрал бластер. А принцесса подбежала к предателю, взяла его комлинк, постаравшись не наступить в расползающуюся кровавую лужу. Похоже, у неудачливого предателя было несколько открытых переломов.

- Мама, мне холодно: корабль двумя уровнями выше... почему я забыл сказать о нем СИБу? Подвел директора:и Императора. Это - всё девчонка. Я. Сам. Виноват. Недооценил. Нас предупреждали о давлении. Способностях. Не верил. Теперь все пропало. Айзенн победила. Империя в опасности. Альянс. Заговор удался. Как же холодно: значит, это так и бывает? Вот просто так?

Тим приподнялся и вцепился принцессе в плечо, прежде чем взгляд его остекленел.

Лея Органа стала понимать: «Он же молчал! Ни слова не сказал вслух. Даже губами не шевелил. Но я слышала! Как? А как он...»

- Лея! - крикнул тем временем Хан быстро. - Уходим.

- Вы забыли это! - официантка пнула ногой датпад и пластиковую карточку.

- Лея! - лишний адреналин схлынул. Хан присмотрелся повнимательнее и увидел принцессу, словно в трансе сидящую над оперативником. Тот был мертв. Только этого не хватало! И окружающие какие-то странные, смотрят на нее, как: на Вейдера. И явно боятся подходить близко. С ума все посходили что ли? И Хан крикнул другу: - Чуи! Уводи Лею! - затем нагнулся, подбирая предметы, чуть не споткнувшись о подножку. Удержал равновесие и дернул официанту на себя. Свободной рукой, заломил ей руку, до хруста и яростным шепотом, на ухо произнес: - Если хочешь жить - не вмешивайся. Поняла? Поняла?! - крикнул он.

- Да.

- Отсюда есть задний выход?

- Да. Убирайтесь, - крикнула она и внезапно тихо добавила, - скорее же, я задержу остальных. На вашем датпаде - схема. По ней вы отыщите свой корабль. Карточка - ваше разрешение на взлет. Быстрее. На кухню, через нее на улицу - и к лифту. У вас преимущество максимум в пять минут. В пять.

- Чуи! - крикнул Хан, отпуская неожиданную помощницу. Размышлять о подобных сюрпризах - не было времени. Вслед беглецам понеслись выстрелы. Затем: краткая пауза и новый сюрприз, ударивший в спину волной воздуха с мелким мусором. Соло сдавленно охнул, когда кусок обгорелого пластика глубоко вспорол руку подобно клинку. Подняться и бежать, запрещая себе думать о ране, о будущем, о том, что случилось. Через кухню, мимо разогретых пластин, пара и тошнотворного запаха горелого масла, мимо удивленного персонала, мимо рабочих склада - в глухой переулок. Там их ждало два человека. Хан не раздумывал ни секунды - рефлексы, выработанные годами, - два выстрела, и путь чист.

Лея стояла у стены и покачивалась с неестественно бледным, белее платья, лицом, обретающим нездоровый зеленоватый оттенок.

- Лея, нужно спешить.

- Я убила человека, - тихо проговорила она, и ее начало рвать. Вырвало соком.

Хан подбежал к ней. Встряхнул ее за плечи. Лея отдала ему комлинк оперативника.

- Я его убила.

- Глупости! Я все видел - ты даже к нему пальцем не притронулась.

«В том-то все и дело!» - хотелось крикнуть ей, но стало не хватать воздуха, стены поплыли.

- Только не это, - Хан лупил ее по щекам, - Лея, не вздумай терять сознание. Не. Теряй. Сознание. Твою. Мать.

Раздался резкий хлопок, и сзади повалил едкий дым.

- Чуи, бери ее и бежим. Реанимируем в лифте.

Заварушка вышла отличная. Три трупа и взрыв.

«Оставаться тут нельзя ни секунды. За подобное сопротивление по головке нас не погладят».

Арманд и Айзенн прислушались к шуму. Выглянули в окно. В кафе отсутствовала часть стены, кругом валялись обломки мебели, начинался пожар. По счастью, убитых вроде бы не было. Как позже установили аналитики, случайный выстрел попал в баллон «сварщика», оставленный у стены. Ротозей-сотрудник понес наказание. А младшая Исард похвалила «официантку» за меткий выстрел. Но это было потом. А сейчас:Айзенн расстегнула молнию комбинезона, одно движение - и бластер лег в кобуру на руке. Застегнулась. Отец оглянулся, посмотрел на деловито собирающуюся дочь. Понял, чем его удивил ее наряд. У нее был капюшон, откинутый на спину. Странно, никогда он не замечал у нее любовь к капюшонам. Да и потом, куртка или плащ с капюшоном - это понятно. Но вот комбинезон?

Дочь прошлась по офису, что-то явно высматривая. Отодвинула один из диванов к стене. Пару раз пересекла по диагонали комнату.

«Нервничает!» - улыбнулся Арманд, а вслух произнес:

- Узнаю твой стиль: устроить заварушку и смыться, импровизируя на ходу. Но я учел всё это. Пленники не столь важны, хотя и их скоро догонят. Гораздо важнее, что я уже более пяти минут не выходил на связь. Слышишь шум? Это последняя группа. Мои люди. Они знают твою манеру работы. И сделали нужные выводы.

Айзенн спокойно отозвалась:

- Оттого, что ты видишь хаос, не значит, что нет более высокого порядка, куда бессмыслица органично вписывается.

«Молодец. С выдержкой - блестяще! Но ты в западне».

- Сдавайся.

- У меня остался еще твой бластер, - она продемонстрировала ему оружие.

- А мои люди за дверью. Тебе не выйти.

Айзенн включила коммутатор. Переговоры. Так все и есть - отец не блефовал.

Взять со стола небольшой пульт.

«Что это?» - устало подумал он. - «Оружие? Вроде не похоже».

- Что это за игрушка? - немного напугано, немного развязно спросил Арманд.

Айзенн нажала кнопку. Северная панель отъехала, впуская шум улицы и ветер.

- Не хочешь посмотреть на бездну?

- Я не самоубийца! Там пропасть, ситх знает на сколько уровней вниз!

- Ну не хочешь, как хочешь, - сказала Айзенн, а сама отошла от открытого проема к противоположному окну, выходящему на площадь и кафе, - До свидания, папуля, - сказала она. И, в тот момент, когда группа сибовцев ввалилась в офис, справившийся с дверью, она, разбежавшись по диагонали комнаты, которую до этого мерила шагами, прыгнула в провал.

Арманд ахнул, и, подбежав к окну, схватившись за панель, осторожно высунулся наружу. Остальные, впрочем, тоже: одно дело читать о чем-то таком в отчетах - другое дело видеть собственными глазами.

Айзенн сгруппировалась, сделала в воздухе сальто, и плашмя стала падать лицом вниз. До последнего, рискуя вывалиться следом, Арманд с группой виртуозов провожал глазами алую фигурку, которая падала-падала и падала.

Теплый вечерний воздух. До сумерек еще далеко. Серо-голубое небо и белые облака, спрятавшиеся ее от наблюдателей. Ушла.

Айзенн летела вниз, с нарастающей скоростью, и отсчитывала время. Начала она с цифры «тысяча двадцать два», сразу, как только заняла горизонтальное положение в воздухе.

«Тысяча двадцать один. А папа удивился. Думал, она его убьет или сдастся».

«Тысяча двадцать. Интересно, оказывается, СИБ ничего не знает о «Соколе»!»

«Тысяча девятнадцать. Тим о главном не сказал. Почему?»