Алексей Рюриков - В БЕЗДНЕ ВРЕМЕН. ИГРА НА ОПЕРЕЖЕНИЕ

Резидент не мог определиться, что делать с полученной информацией и нахальным боевиком. Лучшим вариантом он посчитал запросить инструкций, но Григулявичуса в таком случае надо держать на поводке, на случай дополнительных к нему вопросов.

- Насчет регистрации в отеле, это вы, полагаю, подтруниваете надо мной, старина, - заметил майор. - Не могу допустить, чтобы такой опытный конспиратор и так подставился. Но с границей вы правы, а с Аргентиной придется обождать. Я должен проверить ваши слова, согласны? Поселитесь в Спангене, это недорогой квартал на окраине. Документов там не спрашивают, деньги берут вперед. Вот адрес и немного местных денег. - Он черкнул пару строк на вырванном из блокнота листке и передал Юзику. - Русские могут здесь гораздо меньше, чем во Франции, а кроме них, вас никто не ищет, надеюсь?

Против ожидания, террорист ответил туманно:

- Пока, наверное, нет.

- Что значит, пока?

- В Париже я входил в группу Инженера, из нашей боевки. Мы готовили акцию в Марселе, - пояснил Юозас. - Но еще не исполнили, а меня охранка выследила, отправили к вам.

«Надеюсь, хотя бы в Лондоне этот тип ничего не готовил, - хмыкнул про себя Далтон, когда за русским закрылась дверь. - О Марселе стоит упомянуть в отчете, Инженер фигура серьезная. А еще лучше переговорить с Мензисом лично, отсюда рукой подать, а дело, пожалуй, того стоит, «Крота», поднесенного на блюдечке, на Острове оценят высоко».

В Лондон он выехал в тот же день, на следующий уже сидел в кресле напротив Мензиса, в его кабинете. Прочитав отчет и выслушав резидента, Стюарт направился к директору Службы. Далтона отпустил, майору найдется, чем заняться в столице, а как действовать дальше, пока не ясно.

Синклер на известие о документах, ведущих к «Кроту», реагировал ожидаемо. Воистину удача, в штабе Корпуса служит Квадрат, если, конечно, он сможет достать бумаги без риска.

- Это не может быть игрой? - уточнил на всякий случай адмирал. - Провокацией, русские на них мастера.

- Не думаю, - спокойно ответил заместитель. - Григулявичуса мы нашли сами, выдернули из-под носа у жандармов. В Париже его ищут до сих пор, в прошлый раз он ушел только потому, что следили филеры из России, французы бы его не выпустили. А смена сыщиков из агентства на русских укладывается в логику происходящего. Допускать его попадание в Сюрте или Второе бюро русские не хотят, начни Юзик там «петь», и придется в лучшем случае делить агента с Парижем. А то и потерять, о коррумпированности французской полиции не слышал только ленивый.

- Ну что ж, связывайтесь с Квадратом, - согласился директор Intelligence Service. - Пусть посмотрит, что можно сделать, может, доступ к тайнику возможен не только для него.

Стюарт доложил шефу не обо всем. В отчете Далтона его заинтересовала и другая деталь, упоминание готовящегося теракта в Марселе. Переговоры Пехлеви и главы Англо-персидской нефтяной компании. В газетах подробностей не сообщали, но Мензис помнил, что Барту и лорд Инверфорс встречают шаха именно в Марселе. Синклер назвал информацию о покушении сплетнями и углубляться в тему не стал, недавнее разоблачение русских шпионов во Франции инспирировано компанией Shell с подачи адмирала, и аргументы в пользу этого шага заместителю директора вескими не показались. Об интригах вокруг нефтяных трестов Мензис знал не хуже начальника, как и о необъяснимом нежелании немцев идти на уступки Парижу и Петербургу даже под угрозой агрессии. Связи между Хиллом и Савинковым, Шлейхером и Детердингом, желание последнего прибрать к рукам персидскую нефть и ненависть к Российской империи секрета тоже не представляли. Поэтому выводы из имеющихся данных Стюарт сделал точно такие же, что и адмирал несколькими днями раньше. Различие тем не менее имелось, и немаловажное. В отличие от шефа, он, выходец из придворных кругов, заинтересован в первенстве именно Англо-персидской компании. А потому предпочел заняться делом лично. Впрочем, лично не означает в одиночку, для этого вопрос чересчур обширен, им заинтересуются и другие.

«Нет ничего такого, что не могло бы быть решено в течение часа за бокалом шерри в Уайтс-клубе, - вспомнил Стюарт старую поговорку. - Инверфорсу будет полезно услышать, что ему приготовили».

Джентльмены, собравшиеся к ужину, ничьего внимания не привлекали. Лидер парламентской оппозиции, два заместителя руководителей ведомств - открытого и негласного, имеющих отношение к внешней политике, председатель правления казенного нефтяного синдиката. «Уайтс» сводил за одним столом и более разношерстные компании. Ужинавших объединяло многое, но сегодня их собрали новости Мензиса. Сидящие за ужином как лично, так и представляемые ими круги имели интересы в Англо-персидской нефтяной компании. Впрочем, не только, истеблишмент привык мыслить широкими категориями.

К делу перешли в курительной комнате. В просторном кабинете с темными задернутыми гардинами и дубовой отделкой, сбоку от глубоких кожаных кресел, стояли шкафы с сигарами и стеллажи с винами. Атмосфера, призванная умиротворять, но сегодня на присутствующих она не действовала. Начал Иден. Заместитель министра иностранных дел играл ведущую роль в разрешении кризиса, связанного с расторжением договора концессии Реза-шахом, и изложенное Стюартом его встревожило. Сэр Энтони имел к тому основания, значительная часть его личных капиталовложений была связана с Англо-персидской. В политические методы на внешней арене он не верил давно, крушением дипломатии считал неспособность предотвратить трагедию 1914 года, клеймом своего поколения - убийство в Сараево и все, что за этим последовало. Оглядываясь на дипломатию и политику Антанты в решающие недели, он ощущал ответственность за постоянное отставание. Всегда отставание, фатальное отставание, эта мысль не отпускала Идена с того самого августа. С приходом к власти в германии Шлейхера ощущение усилилось.

- После войны экономическое положение Германии было кошмарным! - продолжил он начатый за десертом спич, когда собравшиеся джентльмены переместились в курительную. - Репарации, оккупация, ограничения на промышленность… Даже спустя полтора десятка лет в Германии больше семи миллионов безработных. Чем может стать страна в подобных обстоятельствах? Только страной недовольных. Там недовольны все - от канцлера до нищего! Впрочем, основу националистического движения составляют бюргеры, мелкие лавочники и заводские рабочие, по ним кризисы ударили сильнее. Но и хозяева крупнейших трестов идей националистов отнюдь не чураются. Тиссен из Стального треста выделил Шлейхеру сто тысяч золотых марок, колоссальные деньги. Добавьте помощь некоторых иностранных фирм, в том числе и британских. И в первую очередь Shell.