Георгий Лопатин - Уклонист

— Там есть, кому веселиться, — оборвал мечтания нацика Коржаков. — Двинулись.

Юрий оказался прав, район действительно оказался спокойным.

Только лишь на стенах домов и заборах виднелись листовки вражеской пропаганды расклеиваемые китайцами по ночам. В них говорилось, что коренным жителям Сибири нечего бояться прихода китайской армии. Китайская армия освободит малые народы от многовековой оккупации русскими, вернет им их землю, даст новый толчок для национального развития и самосознания. Более того местное население призывалось всячески помогать армии-освободительнице всеми возможными способами вплоть до проведения диверсий на местных предприятиях и коммунальных службах.

"Последнее-то зачем? — не понял Вадим. — Ну потечет дерьмо по улицам, самим же хуже будет…"

— Вот сволочи, аборигенов против нас настраивают! — сорвал листовку Бардов.

Отделение Куликова без проблем прочесало указанный им переулок проверив пару магазинов, несколько парикмахерских и химчисток, китайцев нигде не нашли как ни искали, спрашивая у прохожих, бабулек на лавочках и пацанов. Что и не удивительно, китайские кварталы располагались совсем в других частях города, поближе к рынкам, где они торговали и устраивали подпольные производства по изготовлению контрафактной продукции.

И как понял Вадим, двигались они именно в сторону одного такого анклава. Капитан постоянно связывался с командиром батальона и взводными, координируя движение подразделений. Сразу становилось ясно что Сто тринадцатая бригада по сути взяла северо-западную часть города под контроль и сейчас частой гребенкой просеивает его на наличие неблагожелательных элементов собирая их точно неводом. И вот когда казалось что все пройдет тихо и мирно, все без исключения услышали буквально-таки радостный рев Юрия:

— Вон китаеза идет!

Какую-то девушку, метнувшуюся в сторону тут же рванувшие как гончие псы, окружили солдаты отделения Бардова с ним во главе.

— Попалась китаеза! — встряхивал свою добычу за руку, буквально выворачивая ее.

— Я не китаянка, а казахка! Причем наполовину русская! — отбивалась девушка. — Отпустите! Мне больно!

Все невольно поспешили к месту происшествия. На безрыбье, как известно, и рак рыба.

— Что тут у тебя? — спросил Вадим.

— Китаеза!

— Я не китаеза! — билась в руках Юрия девушка. — Отпустите меня!

— А по мне так китаеза китаезой! Давайте ее в машину! Где эти менты со своим обезьянником на колесах?!

— Да погоди ты… — вмешался Вадим. — Нам же ясно сказали быть осторожными в общении с лицами неопределенной национальной принадлежности.

— Тут и определять нечего! Так все ясно!

К месту происшествия подтянулся старший сержант со стандартным вопросом:

— Что здесь происходит?

— Китаезу поймали товарищ старший сержант.

— Документы есть? — спросил Коржаков у пленницы.

— Нету!

— С вашей стороны в нынешних условиях это большое упущение.

— Да я живу тут недалеко… вон даже мой дом видно, видите вон ту шестнадцатиэтажку?!

— Предлагаю ее проводить до дома и во всем разобраться на месте. — Предложил Куликов. — Если она соврала, то приведем обратно и сдадим полиции.

— Так и сделайте товарищ младший сержант. И пару бойцов прихватить не забудьте.

Вадим мысленно улыбнулся, глядя в слегка усмехающиеся глаза Коржакова. Он правильно понял, это конвой уже не столько для задержанной, сколько для него самого.

— Слушаюсь. Тулунин, Сатагай, за мной.

— Чего слетелись как мотыльки на огонь?! Продолжайте прочесывание района. Разойтись! — прикрикнул старший сержант.

Солдаты стали поспешно разбредаться по оставленным без присмотра своим участкам.

— Спасибо. — Поблагодарила девушка, нервно поглядывая назад, на провожающего их хмурым взглядом Бардова.

— Да не за что. Вы уж простите моего товарища по оружию, он немного вспыльчив и несколько предвзято относится к лицам китайской национальности.

— Как и ко всем прочим национальностям, кроме своей собственной.

— И это тоже, — согласно засмеялся Вадим. — Таким уж он стал и вряд ли его уже можно изменить.

— А вы – нет?

— До недавних пор я был космополитом… или как это правильно называется…

— Интернационалистом.

— Типа того.

— А сейчас уже нет?

— Сейчас уже нет, — кивнул Куликов, действительно чувствуя неприязнь к китайцам.

— Впрочем, это понятно и объяснимо, — понятливо кивнула девушка. — Надвигаются тяжелые времена и подобное отношение закономерно…

— Не будем об этом. Как вас зовут кстати?

— Елена… Елена Акжал. Это не китайская фамилия, — излишне быстро добавила она.

— Я понял – казахская.

— А вас?

— Вадим Куликов.

— Вот и познакомились.

Вадим обернулся назад. Двое его "конвойных" брели следом в паре шагов, закурив, о чем-то переговариваясь между собой и лениво поглядывая по сторонам.

— Вы не собираетесь уезжать? — спросил Куликов.

— Нет…

— Я бы советовал. От греха подальше. Со временем националистические настроения будут только усиливаться. Никто не станет дотошно разбираться у кого какая фамилия, откуда вы родом, глянут в лицо и все…

— Я понимаю, но нам некуда.

— В Казахстан. Наверняка у вас там должны остаться родственники.

— Родственники есть, но вы даже не представляете что там сейчас творится… — содрогнулась Елена. — Сейчас в Казахстане сплошные песчано-снежные бураны, чудовищные перепады температур, а летом те же бураны и ужасающая жара. Воды так мало, что даже сколько-нибудь приличное хозяйство содержать невозможно. Реки просто пересыхают. Лучше уж тут, при всех перечисленных вами минусах… Авось пронесет. Да и родилась я здесь…

— Надежда и авось – это по-русски! — хохотнул Куликов.

— Я же сказала, что наполовину русская, — улыбнулась в ответ Елена.

— Оно и видно. К тому же, судя по листовкам, — кивнул Вадим на очередной лист бумаги на заборе, — китайцы не будут трогать коренные народности и тех, кто одного с ними… разреза глаз. Выгонят за Урал только русских.

— Думаете, остаемся здесь именно поэтому? Потому что китайцы обещали не трогать коренное население, особенно если оно еще и поможет братскому китайскому народу? — едко усмехнулась девушка.

Вадим пожал плечами.

— А почему бы и нет? Мало кто верит, что мы сможем их как-то остановить и тем более победить. Слишком уж велико численное превосходство противника. Так что…

— Нет, — отрезала Елена, — по крайней мере мы, моя семья, остаемся не поэтому и вообще не рассчитываем на то что в листовках говорится правда насчет национального развития малых народов и самосознания.

— Вот как?

— Да. Может быть, поначалу так и будет, но недолго. Очень недолго. Они ассимилируют нас… так что, если ты думаешь, что мы остаемся в надежде что нас не тронут, то ошибаешься. Мы все в одной упряжке, кто бы там чего ни говорил.