Георгий Лопатин - Уклонист

— В натуре! — согласился Бардов, еще раз более пристально посмотрев на грузовики с нелегалами. — Многоженцами китайцы вроде не являются, у них вообще мужиков на двадцать процентов больше женщин… Где все китаёзы с яйцами между ног?! Куда они подевались?!

— Ну, здесь их точно нет, мы все обыскали, — сказал Белый. — Даже кучи навоза раскидали, на тот случай если они в него зарылись как жуки-скарабеи! Спрятаться им негде. Разве что убежали, прознав, что мы к ним в гости едем?!

— Да нет, — возразил Авдеев. — Местное население не заметило ничего похожего на побеги.

— Надо тебе Димон об этом своем наблюдении чекистам доложить, — предложил нацик. — Ну или на крайняк нашему особисту Вороту.

— Да ну на фиг! — отмахнулся Вадим, изначально относившийся к органом неприязненно и потому лишний раз с ними предпочитал не связываться. — Пусть сами копаются, не дураки, разберутся. Но если хочешь, доложи ты от своего имени, авось медальку получишь.

— Так и сделаю!

Над Бардовым, конечно, посмеялись, а вот потом никому было не до смеха. Особенно Куликову.

Юрий Бардов и впрямь доложил о несоответствии процентного состава китайского населения кому следует, то есть подполковнику Воротову. После чего Куликов готов был как самый заправский десантник не то что кирпич – стену головой пробить. И есть от чего: нацик за свой доклад медаль конечно, не получил, но вот увольнительную в город на следующий день до вечерней поверки, пожалуйста! Это ли не подлость судьбы?!

Неизвестно знало ли командование об этом перекосе или нет, может, просто дало увольнительную как поощрение за наблюдательность и бдительность, для Вадима это ничего не меняло, он по собственной глупости лишился возможности смыться. И винить в этом кроме себя некого.

— Спасибо тебе друг! — похлопал Вадима по плечу Бардов, собираясь в увольнительную. — Я давно мечтал об этом.

На хмурого Куликова скрипнувшего зубами, в этот момент смотрели с состраданием смешанным с усмешкой.

— Не за что…

— Если у тебя еще будут какие ценные наблюдения, ты не стесняйся, говори! Я всегда буду рад передать их от своего имени командованию.

— Да иди ты уже!

— Иду-иду!

Куликов лишь сплюнул под смех товарищей, ругая себя самыми последними словами.

Он правда подумал еще что это возможно дело рук старшего сержанта Коржакова, решившего таким изуверским образом подколоть младшего сержанта Куликова, потенциального дезертира. Но этого уже никогда не узнать. Не спрашивать же…

То и дело с востока на запад с небольшим интервалом продолжали проноситься железнодорожные составы, но теперь уже не пассажирские, а товарняки, но и они были под завязку набиты людьми с худым скарбом. Это очень сильно походило на черно-белые кадры столетней давности, только тогда движение было в обратную сторону… Это наводило на очень неприятные мысли и аналогии.

С запада также подходили эшелоны, но уже военные. Прибывали мотострелки-срочники, доукомплектованные резервистами со своими БТР-100 и БМП-10, танковая бригада с Т-134, даже батальон инженерных войск прикатил со своими тракторами, бульдозерами, кранами, бетономешалками и прочим строительным оборудованием.

На ассенизаторов было жалко смотреть. Только подумайте о том, сколько отходов жизнедеятельности им приходилось принимать от такой оравы солдат. Машины с серыми бочками не прекращали движение ни на минуту.

Все, кроме батальона стройбата тут же по прибытии начавших разгрузку, оставались в вагонах в тупиках или прямо на линии (тупики все забиты), находясь в неприятном подвешенном состоянии неизвестности: останутся ли они здесь или же покатят дальше хлестаться с китайцами. И если поедут, то когда? Потому что ждать тоже та еще пытка.

Ответ пришел вечером того же дня.

Нагулявшийся Юрий Бардов едва успел к вечерней поверке. На его лице сияла счастливая улыбка и о ее природе-причине тут же спросили товарищи, как только прогремела команда "Разойдись!".

— Чего сияешь как начищенный самовар? — вопросил Авдеев с плохо скрываемой завистью. — Поди, по бабам ходил?

— В точку!

— Где ж ты за три-то часа успел? — не веря, спросил Белый. — Это ж пока то, пока сё…

— Я не привередливый. Совместил приятное с полезным. Сходил в баню с массажным салоном с массажистками весьма легкого поведения.

Друзья, понятливо кивнув, невольно зачесались. Они вот уже черт-те сколько, не то что в бане не были – в душе не показывались. Запаршивели… и воняло от них так, что хоть стой, хоть падай.

— Так их же всех разогнали! — удивился уже Куликов.

— Китаянок и вообще азиатчину – да, а наших – нет. Заплатил, правда из-за этого втридорога, почуяли выгоду сволочи, конкуренции-то почти нет, но оно того стоило, хотя бы потому что уже третий месяц без женской ласки. Это ж загнуться можно!

— По вагонам! По вагонам! — закричали сержанты и лейтенанты, высовываясь из дверей и окон.

— В вагон, живо! — в числе прочих объявил и старший сержант Коржаков. — Или для вас особое приглашение нужно?

— Едем, товарищ старший сержант? — спросил Бардов.

— Едем-едем.

— Жаль…

— Что, деньги еще остались? — хмыкнул Алексей Белый.

— Остались…

— Печально. Убьют, а у тебя денег полные карманы. Не попользовался даже богатством.

— Типун тебе!

Белый едва увернулся от увесистой оплеухи и одним из первых скрылся в вагоне.

"А уж как мне печально, — грустно усмехнулся Вадим, — у меня в отличие от нацика не несколько жалких тысяч, да еще в деревянных рублях, а миллион в евро…"

Минута и все солдаты вновь оказались в тесноте плечом к плечу. Сержанты провели перекличку, проверяя наличие личного состава. Вроде никто не пропал, а значит, никаких задержек с отправлением возникнуть не должно.

Бойцы потянули жребий, выявляя тех счастливчиков кому первым отлеживаться на верхних полках. Прошла еще пара минут и вагоны, несколько раз дернувшись, покатились по рельсам, медленно набирая ход.

— Поехали… — прокомментировал кто-то с тяжелым вздохом.

Да, радоваться действительно нечему. Впереди их ждет война с превосходящим противником, не в два, не в три и даже четыре, а в двадцать. Это кого угодно могло повергнуть в уныние. Даже слова старшего сержанта о партизанской войне забылись, и на всех вновь навалилось разлагающее уныние.

"Коржаков", — вспомнил Вадим Куликов ненавистного старшего сержанта, точнее необходимость докладываться ему во время пути и посмотрел на наручные часы.

Ровно без пяти минут одиннадцать они завибрировали. Приказ никто не отменял, даже если старший сержант сам об этом забыл, что в общем-то сомнительно, тот похоже вообще ничего не забывал, и Вадим выпутавшись из уже начавших засыпать товарищей пошел на доклад.