Дмитрий Селин - Судьба наизнанку

О том, что сейчас происходит в армии, в новостях узнать было практически невозможно. Глухо сообщалось об идущей боевой учёбе, некоторых трудностях, возникающих при формировании новых частей и о счастливых новобранцах, принимающих присягу. На выложенных в сеть фотографиях ни одного такого свежеиспечённого солдата моложе двадцати пяти лет не было. Алексей знал, что охранные структуры переводились в регулярные части чуть ли не поголовно, хотя студентов от лямки и сапог освободили почти полностью, введя для них обязательные военные кафедры во всех вузах. Дополнительно были созданы нечто вроде курсов военной подготовки, для гражданского населения, очень быстро ставшие весьма популярными. Туда записывались по территориальному и производственному принципу. Мужская часть многих фирм практически полностью два раза в месяц отправлялась на два дня побегать, пострелять и порулить чем-нибудь простым, вроде БТР или «Шишиги». Такой вот, своего рода, бесплатный военный корпоратив.

Чайник закипел, попытался засвистеть, но Алексей быстро выключил газ. Закрыв ноутбук, он стал завтракать. Машина на стоянке уже прогревалась, о чём в полвосьмого сообщил пейджер. Выехал на работу Алексей ровно в восемь часов. Сегодня он решил воспользоваться личным автотранспортом.

Зарулив на стоянку, Мишин вышел из машины и с наслаждением потянулся. Сегодняшний день начинался как нельзя лучше. Лёгкий морозец, чуть ниже нуля, припорошенные свежевыпавшим снежком здания и деревья искрились в свете фонарей, отбрасывающих пятна света на расчищенные дорожки.

Алексей легко поднялся к себе на этаж, предъявив пропуск и поздоровавшись с охраной, прошёл по пустому коридору мимо запертых комнат до своих апартаментов. Открыв дверь в приёмную, он прошёл до окна и чуть приоткрыл створку, то же самое проделал в своём кабинете.

Теперь можно было приступать к работе. Мишин запустил компьютер и с головой погрузился в свод торговых балансов. Основную работу, конечно, делали сотрудники из соответствующего отдела, но последние штрихи Мишин всегда вносил сам. Тем более перед назначенной на десятое ноября коллегией министерства. Да, с ноября месяца по правительственным учреждениям прокатилась очередная волна реорганизации и некогда скромные департаменты областной администрации были повышены до республиканских министерств. Соответственно управления стали департаментами. Мишин ещё не совсем проникся бюрократической радостью от столь малозначительной (с точки зрения обычного гражданина) смены вывесок, но всё равно ему было приятно. Работа шла не без проблем, но с московскими коллегами уже можно было разговаривать на одном номенклатурном уровне, что даже в советской бюрократической машине играло немаловажную роль.

В десять тридцать пискнул сигнал мобильника. Алексей вытащил его из кармана – на экране светилось важное напоминание.

– Вот блин, чуть не забыл, – Алексей сохранил изменения, закрыл таблицы. Запустив браузер, зашёл на правительственный сайт, где всё было готово к предстоящему событию. Пощёлкав мышью, он полюбовался видом Красной площади с трёх разных точек – со стороны Спасской башни, ГУМа и Василия Блаженного. В Москве снега было больше, но он не смел запорошить кумачовые лозунги и огромные портреты вождей. До начала парада оставалось меньше двадцати минут, поэтому Алексей успел сходить в приёмную, набрать воды из кулера и долить в кофе-машину. Проделав все манипуляции, он дождался, пока ушлый «сименс» мигнул глазком готовности и налил сразу две чашки – простого и капуччино. Чтобы два раза не ходить.

Пока он пропадал в приёмной, в Москве советское руководство успело взобраться на мавзолей согласно неписаной табели о рангам. Камера с ГУМа выхватила центр властной композиции. Алексей не спеша отхлёбывал кофё и смотрел на такие живые лица Сталина, Молотова, Берии, Микояна, Маленкова. Слева в кадр изредка попадал Каганович. Вожди внимательно смотрели, как парадные расчёты объезжал нарком обороны Тимошенко. Открытый «ЗиС» наркома кроме «самого» имел на борту компактную радиостанцию, поэтому зрители и слушатели могли уловить каждое его слово и ответ командира парадной «коробки». В общем, почти всё как в «старом добром времени», году так в 2008, за исключением меньшего числа точек трансляции и формы участников парада.

Как и в прошедшем будущем, нарком успешно завершил объезд и поднялся на трибуну мавзолея отрапортовать руководству страны. Алексей ещё в самом начале выключил звук и просто смотрел сквозь разделяющие Харьков и Москву километры на неподвижно стоявших на брусчатке солдат. Да, не солдат ещё, а красноармейцев – поправил он себя. До этого звания очень многие из тех, по чьим парадным расчётам медленно скользил холодный взгляд видеокамеры, в истории Харькова просто не успели дожить. Во многом по вине тех, кто сейчас стоял за ними на вершине гранитной пирамиды.

Вот парадные расчёты пришли в движение, разворачиваясь и чеканя шаг мимо мавзолея. Пока они проходили, Алексей успел допить одну чашку. Самое интересное должно было начаться только сейчас – на площадь выруливала военная техника. Что нового покажет Советский Союз всему миру, сможет ли удивить присутствующих на этом параде военных атташе из многих стран, а также скрытых шпионов и разведчиков. Зрителей на постперенесённых территориях, скорее всего, удивит то, что не покажут на этом параде.

Первыми на площадь выкатились четыре открытых джипа. Рядом с водителем стоял знаменосец, удерживая развевающееся на ветру знамя. Машины напоминали нечто среднее между «эмкой» и «ГАЗ-69». От «эмки» машине достались фары и капот с поднятыми повыше раздутыми крыльями, от послевоенного джипа – общая компоновка и пара характерных дверей в виде треугольника с обрезанной вершиной. Правда, в этом варианте они имели несколько большую длину, чем в прошедшем для Харькова времени, облегчающую проникновение за передние сиденья. За первыми машинами катила вторая четвёрка, лихо таща по заледенелой брусчатке небольшие короткоствольные пушки с очень низким щитом – практически не выше линии отсутствующего на машинах остекления. Пушки мелко подпрыгивали и слегка юзили на поворотах, но общую симметрию коллективного проезда артиллерийских расчётов это не нарушало.

«Быстро предки справились» подумал Алексей, вспомнив, как в середине августа начались поставки в Горький первой партии снятых с хранения запчастей к армейским «уазам». Тогда на Волгу отправилась пара вагонов с деталями трансмиссий и ходовой части вездеходов и около двадцати специалистов по сборке и ремонту машин. Поскольку собственного автопроизводства в области никогда не было, пришлось отправить вместе с практиками из разнокалиберных автосервисов ещё шесть преподавателей из ХАДИ. Вместе с ними поехали два врача и три представителя областных силовых структур. Это не считая связистов со своим вагоном аппаратуры. В общем и целом этот проект уже начал давать отдачу – командированные в августе успели вернуться, передав вахту сменщикам, кое-что из новинок смогли начать делать в СССР, но очень многие детали, например ШРУСы и главные передачи до сих пор поставлялись из Харькова. Делать их за «чертой» было просто не на чем, а переводить в Союз станочный парк харьковских заводов, высшим руководством области было признано абсолютно нецелесообразным. Товарищу Сталину это, конечно не нравилось, но что он мог поделать – возможность быстрого занятия попаданской территории в хаосе и неразберихе первых дней была уже упущена. Так что СССР, при всём объеме встречных поставок до сих пор имел огромное отрицательное сальдо. Менять сырьё на продукцию высоких технологий выгодно не было никогда – эта нехитрая истина начала двадцать первого века была ещё раз подтверждена в середине двадцатого. Что наполняло сердца очень многих харьковчан законной гордостью – из технологических задворок глобальной цивилизации они вдруг оказались на самом передовом технологическом уровне. Побочным эффектом данного подарка судьбы был резкий рост студентов технических и прочих факультетов, готовящих квалифицированных специалистов для новой индустриализации. Правда, в отличие от «братской помощи» советских времён взаимоотношения с контрагентом теперь строились на жёсткой коммерческой основе.