Уилбур Смит - Крик дьявола

— Что они собираются делать? — вслух спросил Себастьян. В ответ раздался голос Флинна. Себастьян оглянулся вокруг. Обхватив Мохаммеда за шею, Флинн на одной ноге скакал по палубе к нему.

— Сейчас я тебе расскажу, что они собираются делать! Они собираются врезать нам под зад! — орал Флинн. — Это же «Блюхер»! Это германский крейсер!

— Да нет, не может быть! — пытался возражать Себастьян.

— Хочешь пари? Он идет прямиком от дельты Руфиджи — подозреваю, они уже успели поболтать с Фляйшером. Возможно, он даже сейчас у них на борту. — От боли в ноге у Флинна перехватило дыхание, и он пошатнулся, опираясь на Мохаммеда. — Они намерены нас протаранить и из пулемета добить тех, кто уцелеет.

— Нужно соорудить спасательный плот.

— Нет времени, Басси. Смотри, как они близко!

Высокий нос «Блюхера» разрезал волны, и расстояние между ними, и так на глаз не превышавшее пяти миль, быстро сокращалось. В отчаянии озираясь по сторонам, Себастьян увидел лежавшую на палубе кучу отрезанных от рыбацких сетей пробковых поплавков.

Вытащив нож, он бросился к одному из мешков с кокосами и разрезал горловину. Убрав нож в ножны, он вытряхнул кокосы на палубу. Затем уже с пустым мешком в руке подбежал к куче поплавков и, плюхнувшись возле нее на колени, начал судорожно запихивать поплавки в мешок. Заполнив его где-то наполовину, он поднял голову — «Блюхер» был примерно в двух милях, смертоносная серая стальная махина.

Завязав мешок обрывком веревки, Себастьян подтащил его к опиравшемуся на Мохаммеда Флинну.

— Что ты делаешь? — спросил Флинн.

— О тебе забочусь! Подними руки! — Флинн подчинился, и Себастьян обвязал его свободным концом веревки вокруг груди на уровне подмышек. Затем развязал шнурки и скинул ботинки. — Мохаммед, оставайся с ним. Держись за мешок и не выпускай его. — Он потрусил босыми ногами к оставленному на корме ружью и, пристегнув патронташ, поспешил назад к бортовому поручню.

Себастьян Олдсмит был намерен противопоставить девятидюймовым орудиям боевого крейсера свою двустволку «Гиббз-500».

Крейсер был уже совсем близко, неумолимо надвигаясь на них, словно высоченная стальная гора. С расстояния около двухсот ярдов промахнуться по нему было сложно даже Себастьяну, мощные пули застучали по броне, заглушая металлическим звоном шум носовой волны.

Перезаряжая ружье, Себастьян взглянул вверх на торчавшие на носу «Блюхера» головы в белых бескозырках с оканчивавшимися «ласточкиным хвостом» черными ленточками и оскалившиеся в улыбке лица.

— Мерзкие свиньи! — заорал он. От неожиданной безумной ярости у него перехватило в горле. — Грязные мерзкие свиньи! — Вскинув ружье, он вновь выстрелил все с тем же эффектом, и «Блюхер» начал таранить дау.

Раздался треск и грохот ломающегося дерева. Крейсер врезался судну в борт и словно разрезал его пополам под крики гибнущих людей и стоны сокрушаемого сталью деревянного каркаса.

Он подмял дау под себя, точно ломая ему хребет и стремясь утопить поглубже. От удара Себастьяна выбросило за борт, и ружье вылетело у него из рук. Скользнув по бронированной обшивке крейсера, он упал в воду рядом с ним, и, если бы носовая волна не отбросила его в сторону, Себастьяна протащило бы вдоль бронированного корпуса корабля, измочалив тело в клочья.

Вынырнул он как раз вовремя, чтобы успеть глотнуть воздуха, прежде чем мощные струи винтов вновь утянули его на такую глубину, что в ушах закололо, точно туда вонзились раскаленные иголки. Себастьян чувствовал, как неистовый водоворот безжалостно вертел и швырял его тело.

За веками закрытых глаз вспыхивали разноцветные искорки и молнии. В груди возникла удушающая боль, требующие воздуха легкие готовы были разорваться, но он, плотно сжав губы, отталкивался ногами и яростно перебирал руками, будто карабкаясь по воде.

Постепенно кильватерная струя ослабила хватку, и его вытолкнуло на поверхность с такой силой, что он выскочил из воды по пояс и успел сделать жадный глоток воздуха, прежде чем его вновь накрыло волной. Первым делом освободившись от тяжелого патронташа, он лишь потом осмотрелся по сторонам. На поверхности виднелись обломки судна и несколько человеческих голов. Неподалеку, вспенив воду, всплыл большой кусок деревянной обшивки судна. Подплыв поближе, Себастьян уцепился за него, болтая ногами в прозрачной зеленой воде.

— Флинн, — с трудом переводя дыхание, позвал он. — Флинн, где ты?

Примерно в четверти мили от них, подобно длинной зловещей акуле, медленно разворачивался «Блюхер», и Себастьян наблюдал за этим со страхом и ненавистью.

— Господин! — раздался позади него голос Мохаммеда.

Резко оглянувшись, Себастьян увидел в сотне ярдов от себя возле набитого пробкой мешка две физиономии — черную и красную.

— Флинн!

— Прощай, Басси, — отозвался Флинн. — Старина ганс возвращается, чтобы прикончить нас. Смотри! У них на мостике пулеметы. Увидимся на том свете, малыш.

Себастьян вновь посмотрел на крейсер и увидел на мостике группки людей в белой форме.

— Ja, они еще живы. — Позаимствовав чей-то бинокль, Фляйшер оглядывал усеянное обломками место крушения. — Имеет смысл воспользоваться «максимами», да, капитан? Так будет быстрее, чем отстреливать их из винтовок.

Капитан фон Кляйне не отвечал. С чувством собственного достоинства он стоял на своем мостике, слегка ссутулившись, и, заложив руки за спину, окидывал взглядом место, где затонул корабль.

— Всегда грустно, когда гибнет судно, — пробормотал он. — Даже такое суденышко, как это. — Он неожиданно распрямил плечи и повернулся к Фляйшеру. — Ваш катер ожидает вас в устье Руфиджи. Я доставлю вас туда, комиссар.

— Да, но сначала надо бы разобраться с уцелевшими.

Выражение лица фон Кляйне посуровело.

— Я счел своим долгом потопить это дау, комиссар. Но в данный момент не уверен, что не был руководим гневом, когда принимал такое решение. Однако я не намерен идти на очередной компромисс со своей совестью, расстреливая из пулемета гражданских лиц.

— Тогда надо их выловить. Я должен их арестовать и отдать под суд.

— Я не полицейский. — Капитан замолчал, и выражение его лица несколько смягчилось. — Тот, кто стрелял по нам из ружья, должно быть, довольно смелый человек. Возможно, он и преступник, однако я не настолько стар и суров, чтобы не оценить подобную храбрость пусть даже и лишь как отвагу ради отваги. Мне бы претило узнать, что я спас такого человека ради того, чтобы его повесили. Пусть океан рассудит, стоит ли ему становиться его палачом. — Он повернулся к лейтенанту. — Киллер, подготовьте к сбросу на воду спасательный плот. — Лейтенант уставился на него, не веря своим ушам. — Вы слышали, что я сказал?