Уилбур Смит - Крик дьявола

— Постойте! — завопил Флинн. Он совершенно не хотел покидать крейсер без джина, к тому же ясно сознавая, что нескольких строк из доклада Джойса будет вполне достаточно для того, чтобы он никогда не получил заветную медаль. Его могут даже лишить комиссионных. В самый пик этого жуткого стресса его неожиданно осенило. — Есть человек — только он один знает дельту лучше меня. Он молод, отважен, и зрение у него, как у ястреба.

Тяжело дыша, пытаясь обуздать свой гнев, Джойс сверкнул на него взглядом.

— Кто он? — коротко спросил он.

— Мой родной сын, — проникновенно ответил Флинн — на его взгляд, это должно было прозвучать лучше, чем «зять».

— Он согласится?

— Согласится, я за этим прослежу, — заверил Флинн.

— Это не опаснее, чем на телеге с лошадью, — шумно уверял Флинн. Придуманное сравнение так ему понравилось, что он вновь повторил его.

— Интересно, насколько безопасны телега с лошадью, окажись они в облаках? — задумчиво произнес Себастьян, продолжая смотреть в небо.

— Ты разочаровываешь меня, Басси. Большинство молодых парней ухватились бы за такую возможность обеими руками. — Флинн буквально купался в своем приподнятом настроении. Джойс снабдил его аж тремя ящиками самого что ни на есть лучшего джина «Бифитер». Он восседал на бочке с горючим в тени растущих на берегу пальм, а вокруг в расслабленных позах валялись пара десятков его бойцов. Утро было теплым и безветренным, на небе ярко светило солнце, и песок сверкал ослепительной белизной на фоне темно-зеленого океана. Слабый прибой, словно вздыхая, тихо накатывался на берег, а где-то в полумиле от него стая морских птиц беспорядочно атаковала косяк рыб, их галдеж смешивался с шумом океана.

Несмотря на то что они находились в сотне миль от дельты Рувумы, в глубине германской территории, атмосфера была праздно-расслабленной. В ожидании скорого прибытия аэроплана каждый развлекался по-своему. Исключением были лишь Себастьян с Розой — держась за руки, они сидели и смотрели в небо.

— Ты должен его найти. — Роза произнесла это тихо, но не настолько, чтобы скрыть напряжение в голосе. Последние десять дней, с тех пор как Флинн вернулся со встречи с Джойсом на борту «Ринаунса», она только и говорила что о германском крейсере. Он превратился в очередную мишень для переполнявшей ее ненависти.

— Постараюсь, — ответил Себастьян.

— Ты должен, должен, — повторила она.

— Оттуда, наверное, открывается хороший вид — как с горы, только без горы под ногами, — сказал Себастьян и почувствовал, как от этой мысли по коже пробежали мурашки.

— Слышишь?! — воскликнула Роза.

— Что?

— Ш-ш-ш!

И он услышал нечто похожее на жужжание насекомого — звук то нарастал, то словно проваливался. Те, кто был под деревьями, тоже его услышали, и несколько человек, выйдя на солнце, стали всматриваться в небо в южном направлении.

Неожиданно там блеснул солнечный свет, отраженный то ли от металла, то ли от стекла, и среди наблюдателей раздался крик.

Он летел к ним — довольно низко, на хрупких крылышках, с нараставшим стрекотом двигателя и несущейся впереди него по белому пляжу тенью. Кучка туземных вояк в панике бросилась врассыпную, Себастьян упал на песок лицом вниз, и лишь Роза продолжала стоять не шелохнувшись, когда он с ревом пролетал всего в нескольких футах над ее головой, а затем, вновь набрав высоту, пошел над морем на разворот.

Поднявшись, Себастьян смущенно стряхнул песок со своей полевой куртки, а тем временем аэроплан, выровнявшись, приземлился на плотный мокрый песок у воды. Стрекот его двигателя, захлебываясь, постепенно стих, и он, словно ковыляя, медленно катил к ним, оставляя пропеллером песчаный шлейф позади себя. Казалось, его крылья вот-вот отвалятся.

— Так! — заорал Флинн своим стоящим поодаль под пальмами молодцам. — Давайте сюда эти бочки.

Когда двигатель смолк, стало невероятно тихо. Пилот выкарабкался из кабины на нижнее крыло — мешковатый и неуклюжий, в массивной кожаной куртке, шлеме и очках, — спрыгнул на песок и, освободившись от куртки, стянул с головы шлем. Это был тот самый молодой португальский лейтенант.

— Да Силва, — представился он, протягивая руку подбежавшему ему навстречу Себастьяну. — Эрнандес да Силва.

Пока Флинн с Себастьяном занимались дозаправкой самолета, Роза с пилотом сидели под пальмами: летчик завтракал привезенной с собой чесночной колбасой, запивая ее белым вином, — весьма необычное меню, вполне соответствующее образу «воздушного рыцаря».

Пока его рот был занят едой, он поедал Розу глазами. Даже с расстояния пятидесяти ярдов Себастьян с растущим беспокойством ощущал, что Роза вновь стала женщиной. Там, где раньше присутствовал гордо поднятый подбородок и твердый мужской взгляд, появились смущенно опущенные глаза, мелькающие загадочные улыбки и нежно розовеющая, несмотря на темный загар, кожа на шее и щеках. Прикоснувшись к волосам, она пальцем убрала за ухо выбившуюся прядь; одернув, расправила на груди полевую куртку, сидя на песке, скромно подобрала вбок длинные ноги, облаченные в штаны цвета хаки. Глаза пилота неотступно следили за каждым ее движением. Обтерев рукавом горлышко бутылки от песка, он галантно предложил Розе вино.

Пробормотав в ответ нечто вроде благодарности, Роза взяла бутылку и сделала несколько стеснительных глотков. С веснушками на щеках и облупленным носом, она выглядела юной и невинной, как подросток, думал Себастьян.

Португальский же лейтенант вовсе таким не казался — он был красавчиком, если кому-то нравился слащавый тип европейского мужчины с томным лицом. Себастьяну виделось нечто порочно-эротичное в этих маленьких черных усиках над верхней губой, подчеркивавших соблазнительно пухлый рот.

Наблюдая за тем, как тот, взяв протянутую Розой бутылку, прежде чем выпить, поднял ее тостующим жестом, Себастьян испытал два сильных желания. Первое — затолкать эту бутылку лейтенанту в глотку, второе — усадить его в летательный аппарат и как можно быстрее убрать куда-нибудь подальше от Розы.

— Пошевеливайтесь, — буркнул он Мохаммедовым подручным, плескавшим на верхнем крыле горючее в воронку.

— Ты бы лучше усаживал свою задницу в кабину и перестал давать указания: знаешь же, что это только действует всем на нервы.

— Не знаю, куда усаживать. Ты бы позвал этого смазливого, чтобы он показал, — я же не знаю его языка.

— Полезай в переднюю кабину — кабину наблюдателя.

— Позови чертова португальца, — уперся Себастьян. — Вели ему оставить Розу в покое и идти сюда.

Роза последовала за пилотом к аэроплану, и выражение восторга на ее лице, когда тот по-португальски начал давать указания, взбесило Себастьяна. По окончании всех мероприятий по запуску двигателя, когда гудевший и подрагивавший аэроплан уже был готов к взлету, летчик повелительно махнул из кабины Себастьяну подниматься на борт.