Гарри Гаррисон - Кольца анаконды

В полдень Альберт все еще находился в постели и даже не просыпался. Когда доктор Дженнер пришел осмотреть пациента, дочь Виктории Алиса дежурила у постели вместе с матерью.

— Он спит хорошо, ведь правда? — не без опаски поинтересовалась королева. — Это перемена к лучшему?

Доктор кивнул, но не отозвался ни словом. А прежде чем проверить пульс пациента, пощупал его лоб. И наконец неумышленно сумрачно проронил:

— Это переломный момент. Но не следует забывать, что он крайне слаб…

— Что вы такое говорите? Вы что, потеряли всякую надежду?

Молчание доктора было красноречивее слов.

Больше Виктория против консилиума не возражала. Теперь за принцем ухаживали и другие доктора. Дженнеру помогали пять специалистов, переговариваясь между собой приглушенным шепотом, так что королева не могла разобрать ни слова. Когда она совсем расстроилась, Алиса ласково увела ее из комнаты и послала прислугу за чаем.

Два дня принц лежал очень тихо, лицо его приобрело землистый оттенок, дыхание давалось ему с большим трудом. Виктория не отходила от постели мужа, держа его бледную руку и чувствуя, как ослабевает в ней биение пульса. Под вечер второго дня тучи разошлись, и золотые лучи солнца озарили комнату, чуточку подрумянив его лицо. Открыв глаза, Альберт поглядел на супругу.

— Дело «Трента»… — прошептал он, но продолжать не мог. Виктория беззвучно плакала, сжимая его холодную, вялую руку.

На закате детей привели повидаться с отцом. Беатрис была еще слишком мала, чтобы ей позволили лицезреть столь гнетущую сцену, но все остальные — Ленхен, Луиза и Артур — были здесь. Даже Берти приехал поездом из Кембриджа, чтобы навестить отца в последний раз. К несчастью, Альфи и Леопольд путешествовали за границей, и связаться с ними не было никакой возможности. Викки снова была на сносях и не могла проделать изнурительное путешествие из Берлина. И все–таки четверо их детей находились в комнате больного, крепко держась за руки и пытаясь постичь, что же происходит с их отцом. Притих даже Берти, раньше никогда не ладивший с отцом.

На следующее утро — при ярком свете солнца, под едва слышную издали музыку военного оркестра — Альберт впал в предсмертную кому. Виктория по‑прежнему не отходила от его постели. Теперь глаза его были распахнуты, но он не шевелился, не говорил ни слова. Ее бдение затянулось с утра до самой ночи.

Незадолго до одиннадцати вечера Альберт с трудом сделал несколько последних, тягостных вздохов. Виктория все еще цеплялась за его руку, когда дыхание Альберта прервалось.

— О! О, дорогой мой, милый! — громко воскликнула она, в безмерном отчаянии падая на колени. — Мой ангел ушел, дабы найти покой среди других ангелов!

Склонилась, чтобы поцеловать напоследок его холодный лоб, и его последние слова вдруг вспыхнули в ее памяти, язвя, как желчь.

— Дело «Трента»… Все из–за этих американцев! Они убили моего любимого!

Она испустила вопль, разрывая на себе одежды, за ним другой, и еще один, и еще, и еще…

По ту сторону Атлантики зима стояла такая же суровая, как и в Англии. По реке плавали толстые льдины. Нос парома расталкивал их в стороны, и они с грохотом и скрежетом бились о борта. Плавание с острова Манхэттен длилось ужасно долго. Когда судно наконец пришвартовалось к бруклинскому берегу Ист‑Ривер, двое сошедших с парома мужчин поспешили к веренице экипажей, дожидающихся пассажиров, и сели в первый же из них.

— Знаете, где находятся «Континентальные металлургические мастерские»? — спросил Корнелиус Бушнелл.

— Да, ваша честь, если это и вправду те, что на реке в Грин‑Пойнте.

— Наверняка. Отвезите нас туда.

Густав Фокс открыл дверцу, пропустив старшего спутника вперед.

В разившей лошадьми карете было сыро и холодно, но оба пассажира оделись тепло, потому что зима выдалась воистину холодная.

— Вам уже приходилось встречаться с Джоном Эрикссоном? — поинтересовался Бушнелл. Они сошлись только на пароме и до этой минуты не имели случая переговорить с глазу на глаз.

— Только однажды, когда его вызывал министр военного флота. Но мы лишь обменялись рукопожатием; мне пришлось пропустить эту встречу из–за другого неотложного свидания.

Даже будучи председателем военно‑морского комитета, финансирующего строительство броненосца, Бушнелл не стал расспрашивать об этом свидании, понимая, что не его ума это дело. Фокс не просто заместитель министра военного флота, у него есть и другие обязанности, в связи с которыми он довольно часто посещает президентский особняк.

— Он гений по части механики… но… — Бушнелл замялся, словно не желая продолжать. — Но порой поладить с ним довольно трудно.

— К сожалению, эти сведения отнюдь не новы. Мне уже доводилось слышать о нем подобное мнение.

— Но нам нужен его гений. Когда он впервые представил свою модель комитету военного флота, я понял, что этот человек может решить проблему, не дающую покоя всем нам.

— Вы, конечно, имеете в виду броненосец, который южане строят из остатков корпуса «Мерримака»?

— Совершенно верно. Когда конфедераты закончат строительство и спустят судно на воду, нам грозит катастрофа. Весь наш блокадный флот подвергнется жесточайшей опасности. Этот корабль может даже атаковать Вашингтон и обстрелять город!

— Это вряд ли. К тому же они закончат постройку не так уж скоро. Мне из достоверных источников известно, что наблюдается острейшая нехватка брони для его обшивки, хотя корпус и двигатель уже перестроены в сухом доке. Железа на Юге нет, южане доведены до отчаяния. Плавят ограды и решетки, в ход идут даже железнодорожные рельсы. Но для одного только этого корабля нужно шестьсот тонн брони, а раздобыть столько стали подобным образом не так–то просто. У меня есть свои люди в «Сталелитейных мастерских Тредегар» в Ричмонде, единственном производстве на Юге, где катают броневые листы. Сказывается не только нехватка железа, но и нехватка транспорта. Готовые листы ржавеют на заводе в ожидании, когда организуют доставку по железной дороге.

— Весьма отрадно слышать. Мы должны закончить собственное судно первыми, чтобы оно встало крепостью между их броненосцем и нашим уязвимым флотом.

Остановив экипаж, извозчик спустился с козел, чтобы распахнуть перед пассажирами дверцу.

— Вот они, мастерские.

Клерк проводил их в контору, где дожидался Томас Фитч Роланд, владелец «Континентальных мастерских».

— Мистер Роланд, — начал Бушнелл, — позвольте представить мистера Густава Фокса, заместителя министра военного флота.

— Добро пожаловать, мистер Фокс. Полагаю, вы прибыли поинтересоваться, как продвигается постройка плавучей батареи капитана Эрикссона?