Артем Рыбаков - Ликвидаторы времени. Охота на рейхсфюрера

На центральном участке положение несколько стабилизировалось, – и после некоторой паузы он продолжил: – Опять же, благодаря информации от ваших, товарищ Судоплатов, групп. Танковая группа Гудериана действительно попыталась повернуть на юг, но, благодаря своевременному предупреждению разведчиков, попала в ловушку. Бои там сейчас идут тяжелейшие, но наши части пока держатся. И держатся прочно. Гудериан как застрял у Бобруйска, так и не вылезает. Людей, раздобывших эту информацию, я считаю, надо наградить. Что скажете, товарищ Меркулов?

Заместитель наркома ответил:

– Так точно, товарищ Берия! Орден Красного Знамени – руководителю резидентуры или командиру группы будет в самый раз.

– Вы слышали, товарищ Судоплатов? Напишете представление. Теперь поговорим о более мелких проблемах. Кстати, действия танкоистребительных групп существенно помогли при обороне. И Верховному понравилось – активная оборона. Правда, у немцев под Ельней и Бобруйском, по донесениям, танки почти закончились, – нарком усмехнулся, – теперь больше на автомашины охотятся.

Огромная дверь кабинета бесшумно приоткрылась.

– Да, что случилось, товарищ Шария? – мгновенно отреагировал нарком.

– Лаврентий Павлович, тут человек из Особой группы, к товарищу Судоплатову… Говорит, что-то экстраординарное случилось…

– Давай его сюда, – немного раздраженно приказал нарком.

– Капитан госбезопасности Маклярский, – бодро отрапортовал вошедший, несмотря на раскрасневшееся лицо и струйки пота, убегавшие за воротник.

– Ну, что там у вас приключилось? – по-прежнему недовольно спросил Берия и, заметив заминку, усмехнувшись, добавил: – Не стесняйтесь, капитан, здесь все свои…

– Товарищ Генеральный комиссар, сообщение от нашей группы.

– Ну?

– Группой «Странники» ликвидирован Генрих Гиммлер!

В последнее время в печати, на телевидении и в Инфосети идут бесконечные споры, чем может грозить человечеству беспрецедентный эксперимент, проводимый нашими учеными совместно с их европейскими коллегами в Институте волновой физики в Минске.

На вопросы нашего корреспондента любезно согласился ответить глава института, академик, лауреат Нобелевской премии Михаил Викторович Соколов.

– Здравствуйте, Михаил Викторович!

– Здравствуйте.

– Многих наших читателей волнует так называемая «проблема схлопывания». Что вы можете сказать нам по поводу обоснованности этих тревог?

– Не погружаясь в дебри «высокой физики», могу заверить, что наши эксперименты контролируемы и никакими катастрофическими последствиями не грозят. А кликушество некоторых, в основном американских, средств массовой информации – не что иное, как попытка в очередной раз раздуть конфликт между странами с разным социальным строем. Вам же наверняка попадались пространные «исследования», противопоставляющие науку «свободного мира» и «тоталитарное мракобесие»?

– Да, и не раз.

– По моему мнению, подобные попытки – не более чем заказ определенных кругов.

– То есть вы, Михаил Викторович, совершенно отрицаете какую бы то ни было угрозу?

– Возможно, вы помните шумиху, поднятую в конце прошлого века «акулами пера» вокруг совместного проекта Института ядерных исследований и ЦЕРНа?

– Ну, меня тогда еще на свете не было, но материалы про коллайдер я читал.

– И что? Были ли какие-нибудь катастрофы?

– Насколько я знаю – нет.

– Вот видите! А в нашем институте, который, скажу без преувеличения, стоит на самом переднем крае науки, к безопасности относятся еще серьезнее! Эксперименты будут проводиться с шагом в несколько месяцев, и ни один не будет начат до полной обработки данных, полученных в результате предыдущего.

– Михаил Викторович, вы можете ответить, что же такое время на самом деле? И возможны ли столь часто описываемые в фантастической литературе путешествия в прошлое или будущее?

– Боюсь, что огорчу вас… По имеющимся у нас данным – такие путешествия, хотя теоретически и возможны, но практически они пока неосуществимы. Да и в силу неизученности самого вопроса я боюсь, что никто из моих коллег в ближайшие лет пятьдесят не возьмется сказать что-либо определенное по этому вопросу.

– А как вы относитесь к «эффекту бабочки»?

– Сергей, мы же договаривались! Никаких околонаучных фантазий!

– Ну а все же!

– Давайте я вам приведу пример, который не имеет никакого научного объяснения, но на основании которого вы можете хоть роман написать. Хотите?

– Конечно!

– Вы, наверное, знаете, как трепетно у нас в стране относятся к памяти о Великой Отечественной войне, и многие люди искренне интересуются событиями того тяжелого, но и одновременно судьбоносного времени. Так вот, несколько лет назад я занимался, скажем так, «раскопками». Пользуясь служебным положением… Нет, не пишите! Это – шутка! В общем, копался в биографии своего прадеда. Михаила Алексеевича Соколова. В настоящее время он известен как крупный ученый, физик-практик. Как один из «курчатовцев». Но в самом начале войны он попал в окружение, а затем – в немецкий лагерь.

По вашему лицу вижу, что вы не понимаете, в чем соль. Подождите немного.

Так вот, из лагеря ему помогли бежать сотрудники диверсионной группы НКВД. И я, копаясь в открытых теперь архивах, нашел даже фамилию того, благодаря кому моему прадеду удалось избегнуть смерти.

– История, конечно, поучительная…

– Дослушайте же до конца! Вы, вероятно, знаете Антона Владимировича Трошина? Да-да, того самого, кто заведует инженерно-техническим обеспечением наших экспериментов? Знаете? Отлично. Так вот, не так давно в разговоре выяснилось, что его прадед тоже в сорок первом был в окружении. И в его судьбе сыграли большую роль представители той же самой организации.

– Ну, насколько я помню, сотрудники спецслужб…

– Погодите, я еще не сказал главного! Офицером, спасшим моего предка и прадеда Трошина, был один и тот же человек! Старший лейтенант госбезопасности Окунев! А вы говорите совпадения…

«Московский комсомолец», 19 июля 2034 года

Рассматриваемый период охватывает время с мая – ноября 1940 по март 1942 года. 2 ноября 1940 года радикально изменяются наименования званий младшего командного и начальствующего состава; 26 июля 1940 года вводится звание «подполковник» и ему равное «старший батальонный комиссар»; 13 июля 1940 года изменяются наименования званий высшего командного состава. Было отменено звание «комбриг» и ему равные, и основная часть комбригов стала полковниками (очень немногим из комбригов присвоили звание «генерал-майор»). Из-за обиды и нежелания перейти из высшего состава в старший (т. е. из генералов в офицеры) многие из обиженных долго еще продолжали игнорировать новые знаки различия. Они продолжали носить не четыре полковничьи «шпалы», а комбриговские ромбы. Тем более что перевод на новые звания происходил не автоматически, а в порядке переаттестации (аттестационная комиссия решала, какое звание присвоить вчерашнему комбригу). Между тем процесс переаттестации затягивался. Еще до конца 1941 года можно было встретить военнослужащих с комбриговскими ромбами в петлицах.